Люсипаф

Феникс Кока

– Ты что, Люси, - опешил Пафнутий.
– Она же мне все мое детство...

– Ты уже мужик, Влад, а не пацан! Кончилось твое детство. Шо ты здесь с ней розарий развести хочешь? Или ты забыл?

Люси многозначительно подняла вверх палец.
– Да-а-а, - принимая правоту слов жены, протянул Пафнутий.
– Как же тогда быть?
– А так! Недельку ей отпусти и в Шурюпинск. Даже билет ей сам купи. Верь мне, дешевле встанет! Пафнутий чесал за ухом.
– Сука!
– выговорил он гневно.
– Хто?
– заинтересовалась Люси.
– Да, ситуация, сука, паскудная. Я так любил тетю Пальмиру, так!.. А, ладно, -

он отмахнулся, поднялся с табурета и пошел ворочать тетин скарб дальше.

Вода в ванной бешено неслась из крана. Тетя Пальмира напевала за дверью и фыркала от столичного удовольствия.

"Конечно, Люси права! У нас и времени особенно нет. А если, действительно, гости ходить перестанут, кого же я исцелять буду? Нет, тетя моя дорогая, любимая! Недельку и домой! В Шурюпинское!"

Пафнутий не ошибся. Детская память и тут не подвела его. То, что тетя называла городом, было в самом деле засранной деревенькой, где все перекосилось, покрылось плесенью, пылью, а на кладбище жили жирные шурюпинские хорьки, если можно так выразиться, единственная достопримечательность тамошних мест. Да и то. Вонь стояла от этой достопримечательности такая, что запросто могло подуматься: "Ну, здесь где-то поблизости свиноферма, и свинины невпроворот!" А оказывалось на поверку совсем не так. Хотя аборигены и посейчас утверждают, что мясо шурюпинского хоря - это такой деликатесс!..

Когда тетя вывалилась из ванны гладкая, как выдра и блестящая, как алюминиевая сковорода, Люси уже знала, что с ней делать. По квартире плавал аромат горохового ростовского супца, придавая на этот раз уроженке казачьей вольницы необыкновенную уверенность в собственных силах.

"Так что дело в шляпе!" - улыбалась тетушке прямо в лицо Люси.
– "Дело в шляпе, тетушка!"

Отобедали. Попили чайку. Тут тетя схватилась и полетела в туалет. Она задвинула щеколду. На секунду все замерло, а потом громовыми нарастающими волнами из уборной покатились в кухню раскаты баталий. Царь Горох лез у тети отовсюду, чуть ли не из ушей, угрожая подорвать позиции противника и прорвать оборону, но тетя, сначала - во время чаепития - сдерживавшая было чудовищный натиск, решила пойти на тактическую хитрость, и выпускала помаленьку газы, сидя на фиолетовом Вадичкином толчке.

– А чего она тебя, Влад, Вадичкой называет?
– начала издалека Люси, якобы для того, чтобы приглушить треск из уборной.

– А, не знаю. Думаю, что она уверена, что меня Вадимом зовут. В паспорт-то мой она не заглядывала. Услышала в детстве Вадичка, с тех пор и зовет.

– А-а-а, - будто удовлетворенная мужниной болтовней, вытянула Люси. А-а, ты ее проверил бы, Влад, слышь? Ведь она больной человек. Может надо помочь?

– Ты думаешь, Люси?
– серьезно собрав морщины на лбу в звезду, посмотрел на жену Пафнутий.
– А пожалуй! Мы-то с тобой ничего. Сидим, разговариваем, а она... Бедная!

– Да, поддакнула Люси.
– Я прихотовлю приборы, Влад?!

– Давай, давай. Свечу в комоде возьми, пожалуйста, а то на фанере которая, так та коптит...

– Конечно, Влад, тетя все-таки, - Люси сходила с ума от радости.

Она, как никогда ранее, была уверена в убойной силе мужниного колдовства.

"Найдем сейчас порчу, отведем к целителям, а там хлядь - как и не бывало!" - напевала Люси.

* * *

Штанги Пафнутия скрестились

над тетиной головой так стремительно, что выскочила искра.
– О!
– вскричала Люси.
– Шо?!
– встрепенулась тетя Пальмира.
– Да ничего, ничего, тетя, просто искорка выскочила, - Пафнутий, напрягшись, развел штанги и замер.

– Ис-ко-рка, - повторила нараспев тетя.
– Есть порча, - начал трагически Пафнутий.
– И не шуточная, тетя, у тебя порча! Люси поднесла ко рту носовой платок и не то чихнула, не то фыркнула. Впрочем тете было не до нее.

– А шо за порча-то, Вадичка?
– робея, выясняла она.
– Отчего она?

Люси не зевала: - Это, тетя Пальмира, если хто-нибудь из ваших недрухов схлазит вас. Она и висит на позвоночнике, висит себе, висит, а человек живет, улыбается. Потом какая-нибудь критическая ситуация - раз и в ящик!
– чесала без обиняков по-пупырински Люси.

Тетя это разом поняла, приняла и озаботилась: - А шо ж делать, Вадичка?
– обратилась она к парившему над ее головой судье.
– Как что?!
– будто читая по букварю, без запинки отбарабанил тот.
– Завтра пойдем к целителям, они ее и снимут, твою порчу. Я бы и сам, да...

– Нет-нет, Влад!
– кинулась спасать будто мужа Люси.
– Ты не можешь еще, ты ж не очистился, тебе ж еще нельзя!

– Да, правда!
– сокрушенно согласился Пафнутий.
– А так бы и ходить никуда не надо было!
– вздохнул он.

– А почему завтра?
– заторопилась тетя.
– Сегодня уж вечер, темно, да и футбол сегодня, - вырвалось у племянника, - наши с Америкой, на УЕФА...

Тут он осекся. Люси сверлила своего идиота взглядом. "Сейчас эта корова почувствует профанацию и все!" - кричало ей сердце.
– "Выручай, Люсенька! Себя выручай!" И она схватила тетю под руку, бормоча и шепча:

– Вам надо подхотовиться, дорохая. Это же не шуточное дело. Вы даже не подозреваете, как это серьезно! Я вон семь лет мучилась-мучилась, скиталась по свету, не знала, куда деваться от себя... Хорошо Влада встретила. Он посмотрел на меня и сразу ховорит: "Порча!" Проверили - точно, проклятая. Баба какая-то насадила...

Пафнутий, раскрыв рот, смотрел на жену и тетю. Ничего подобного с ним и Люси никогда не происходило. Она сама влезла к нему в кровать после вечеринки, да так прилепилась, что Пафнутию даже отдирать ее не хотелось. А уж много времени спустя он начал на эти курсы колдунов ходить. А Люсенькина порча... Так надо ж было пациентам что-нибудь да привести в пример!

А Люси шла дальше: - Так Влад мне все определил. Кохда, хде, большая ли, правда, Влад?!
– Угу!
– подтверждая свою репутацию, кивнул Пафнутий. Тетя обмякла и попросилась спать. Люси с энтузиазмом взбила ей подушку, подвела к кровати и уложила, погасив свет и пожелав тете спокойной ночи.

– И безоблачных снов, как в наших краях ховорят!
– прибавила она, улыбаясь.

Затворив дверь в тетину комнату, Люси приложила палец к губам, тссыкнула на мужа, и опрометью бросилась в туалет.

* * *

Проснувшись, Зигфрид пошарил первым делом под диваном, ухватил там что-то и вытащил на свет огромное эмалированное ведро, полное до краев спермы. Похлопав подушку, он нащупал свои очки и надел их.

– И это за ночь?!
– не веря собственным глазам, прошептал он.
– Ну и ну!