Лютая мораль
Шрифт:
Глава 13
У водоразборной колонки он повернул налево и остановил джип возле дома под номером двадцать четыре. Дом как дом — ничего особенного. Деревянные стены, крытая позеленевшим в некоторых местах шифером крыша, четыре подслеповатых окна на фасаде, облупленная краска. Перед домом — абрикосовое дерево, усыпанное слегка пожелтевшими плодами. В этом году будет неплохой урожай.
Открыв калитку, Китаец прошел по выложенной битым красным кирпичом дорожке к двери и тихонько постучал. Было такое впечатление, что дом давно никто не посещал, хотя признаки присутствия человека были налицо. На колья, к которым кто-то подвязал кусты помидоров, были надеты стеклянные банки для просушки, рядом с дверью стояли мотыга и пустое оцинкованное ведро.
Не дождавшись ответа, Владимир постучал еще, на этот раз громче. Снова — тишина, только у соседнего дома зазвенела цепью и залаяла собака. «Спит Юля, что ли?» — Танин взялся за старую, прибитую ржавыми гвоздями ручку и толкнул от себя дверь. Она со скрипом отворилась. Из сеней пахнуло чем-то кисловатым и давно забытым. Детектив никогда не жил в деревне, если не считать нескольких лет младенчества, которые он провел со своей матерью в ветхой хижине в Китае. Только там был совершенно другой запах, хотя и похожий чем-то на этот. Там, в доме матери, пахло жареной рыбой, вареным рисом и какими-то специями, названия которых он или не знал, или забыл. Тут же пахло самодельным квасом, щами, кажется, еще мышами или собакой. Но собаки в доме явно не было, а если была, то она была либо глухой, либо немой, потому что нормальная собака, живущая в доме с участком, должна была, по представлению Китайца, подавать голос, когда появлялся чужой.
«Разберемся», — детектив шагнул в полумрак сеней, куда свет попадал только через раскрытую дверь и небольшое запыленное оконце в верхнем углу стены. Прямо по ходу была еще одна дверь, ведущая в кладовку. Рядом с ней стоял холодильник. На нем громоздилось несколько больших клеток. Теперь он понял, откуда исходил этот подозрительный запах: пол клеток был засыпан толстым слоем птичьего помета. Птиц давно уже не было, а запах остался.
Открыв дверь, ведущую в дом, Китаец остановился на пороге. В дальнем углу просторной комнаты, на сиреневом диване сидела Юлия. Она поджала под себя ноги и во все глаза смотрела на появившегося Танина. Он тут же понял, что влип. Рука инстинктивно потянулась к кобуре, но сзади в спину ему ткнулось что-то твердое.
— Не шевелись, убью! — услышал он простуженный голос.
Шальная мысль: где в такую жару можно простудиться? — шевельнулась в его мозгу. Он медленно опустил руку и застыл. Из-за печки, занимавшей передний угол, с кривой ухмылкой на губах вышел Таксист.
— А-а, красавчик, — ехидно протянул он и обернулся к Юле, — я же говорил, что он придет.
— Они меня заставили, — чуть слышно прошептала она, стараясь не глядеть Китайцу в глаза.
— Заткнись, — рявкнул на нее Таксист, — тебе слова не давали.
Откуда-то в комнате появились еще двое плечистых парней, один из которых быстро подошел к Танину, сноровисто обыскав его, вынул из кобуры пистолет. Протянув пистолет Таксисту, он встал справа от входа, а другой занял место слева.
— Что же ты стоишь? — с наигранным удивлением спросил Таксист. — Проходи, гостем будешь. Мы тебя давно уже ждем.
— Ну, раз ты настаиваешь… — Владимир сделал вид, что собирается шагнуть в комнату.
Он и на самом деле сделал небольшой шаг вперед. После чего быстро оглянулся и пяткой правой ноги ударил стоявшего сзади парня промеж ног. Пока тот сгибался, хватая ртом воздух и издавая что-то вроде «ы-е-у-ы-х», Китаец выхватил из его ослабевшей руки пистолет и, толкнув парня в сторону, бросился к выходу. В дверном проеме стоял еще один парень, держа в руках автомат Калашникова. Те двое, что расположились по краям двери, кинулись следом за Таниным. Он с силой толкнул дверь, которая ударила парня, стоявшего в дверях, прямо в лоб. Покачнувшись, он стал заваливаться вперед, загородив Китайцу путь к отступлению. Двое бежавших из комнаты навалились на Владимира сзади и повисли у него на руках. Один из них, заломив Танину руку, в которой тот держал пистолет, обхватил его за шею и принялся душить. Китаец уже почти осел на пол, но в последнюю секунду изловчился и головой ударил правого нападавшего в нос. Кровь брызнула сыщику на плечо, но он не замечал этого. Освободив левую руку, он схватил второго парня за локоть, которым тот давил ему на шею, и перекинул его через себя. Падая, он постарался как следует прижать его к полу. И, хотя сражение происходило в очень стесненных условия, это ему удалось. Он услышал, как у парня в груди что-то хрустнуло, и хватка его ослабла.
Перекувыркнувшись через голову назад, Китаец вскочил на ноги. Кто-то ударил его по голове чем-то тяжелым — перед глазами поплыли радужные круги, и он едва не упал. Сжимая в руке пистолет, Танин сделал несколько шагов вперед и снова очутился в комнате. Подняв оружие, он направил его на Таксиста. Но тот только усмехался, глядя на него. Одной рукой он прижимал к себе безвольную Юлю, к виску которой прижал «ПМ» Китайца.
— Стреляй, что же ты, сыщик? — ухмыльнулся он. — Или боишься промазать?
Владимир заметил, как нервно подрагивает щека Таксиста, как дрожит его рука, сжимающая оружие, и как расширила от ужаса глаза Юля. Это было последнее, что отпечаталось в его мозгу, да и то как-то нечетко, словно в тумане. Град ударов, обрушившихся на него сзади, по спине, шее, затылку, смазал и это слабое изображение. Танин попытался прицелиться в Таксиста, но рука, державшая оружие, не слушалась его. Глаза застлала сплошная непроницаемая пелена, и он потерял сознание.
Очнувшись, Китаец понял, что помещение, где он сейчас находился, ему знакомо. Через огромное стекло он увидел, как предзакатное солнце золотит листву деревьев. Детектив с усилием скосил глаза в сторону. Это усилие отдалось в его воспаленном мозгу ноющей болью и громкой пульсацией крови в висках. Он остановил взгляд и опустил веки. Немного отдохнув, снова открыл глаза. Его взгляд уперся в маленький круглый столик, уставленный бутылками с красочными этикетками. На соседнем столике сверкали хрустальные стаканы и ведерко со льдом. «А, черт, — вспомнил Китаец, — это же дача Таксиста». Столик с бутылками был именно тем столиком, где он закрепил одну из «закладок».
Сидеть было не очень удобно, и Владимир попробовал изменить свое положение, но не тут-то было. Оказалось, что он основательно прикручен к металлическому стулу крепким капроновым шнуром. Обе ноги были привязаны к передним ножкам, руки связаны за спинкой, и, вдобавок, торс тоже был прикручен к спинке стула. Кто-то основательно над ним поработал. Танин начал напрягать одну за другой все мышцы тела, чтобы определить, нет ли у него переломов. Когда он закончил эту нелегкую в данной ситуации процедуру, то, по крайней мере, уже знал, что сможет двигаться — при условии, конечно, если ему удастся развязаться.
Владимир осторожно повернул голову в другую сторону — и встретился взглядом с крутолобым охранником в трусах и майке. Тем самым, как понял Китаец, который заходил на кухню за очередной порцией джин-тоника. Охранник сидел на диване вразвалку, положив лодыжку одной ноги на колено другой. Рядом с ним валялся «узи».
— О, очухался! — с едкой насмешкой произнес он, встретившись взглядом с Китайцем. — Мы уж думали, что ты копыта откинул. Живучий! Как ты, ничего?
Танин молча смотрел на него, даже не сделав попытки ответить.