Лютер Бербанк. Садовод-чудотворец
Шрифт:
Сам Бербанк много раз с грустью отмечал, что многие лучшие, по его оценке, выведенные им формы не находили покупателя, не получали доступа на рынок, но он никогда не подчинял свое творчество требованиям заказчиков, если это не совпадало с его идеалом искомого сорта. На профессиональных садоводов каталог Бербанка произвел впечатление совершенно несерьезной рекламы, оригинальной выдумки для неопытных любителей, ищущих чудес, но не умеющих разбираться в деловых вопросах садоводства. Только немногие промышленники-садоводы, знавшие Бербанка, отнеслись серьезно к его предложениям, хотя и предполагали, что описания каталога преувеличены. Некоторые из них посетили Бербанка, чтобы удостовериться лично в подлинности бербанковских чудес. Вспоминая эти посещения садоводов, Бербанк в «Жатве жизни» приводит один характерный для его тогдашнего окружения случай, переданный ему посетителем-садоводом, приехавшим за три тысячи миль, чтобы проверить на месте описанные в каталоге
Когда этот посетитель сошел утром с поезда на пустынной маленькой станции, он случайно встретил старика, много лет работавшего у Бербанка. Узнав цель поездки незнакомого садовода, старик оживился: «Лютер Бербанк? О, я его знаю очень хорошо, очень давно знаю. У него раньше было большое, коммерчески поставленное садоводство, и у него были хорошие дела, но он его продал и теперь засаживает обширные пространства разной разностью. Весной любовно ухаживает за своими посадками, а когда наступает лето, он большую часть растений вырывает и сжигает. Именно сжигает! Слышали ли вы когда-нибудь о подобном сумасшествии? У него остается куча сорной травы, которую он готов продать, но я не дал бы ему за все и пятидесяти долларов. Теперь вы имеете представление о Бербанке!»
Рассказывая эту историю Бербанку, садовод с востока весело смеялся. Обойдя бербанковские сады, он выбрал из новинок семь растений и тут же положил за них на стол шесть тысяч долларов. Очень довольный этой сделкой, он после рассказывал Бербанку, что заработал на этом деле большие деньги. С тех пор этот садовод, а потом и его сыновья были постоянными покупателями бербанковских новинок.
Все растения, описанные в необыкновенном каталоге Бербанка, были им распроданы в течение одного года. И за ним упрочилась слава создателя новых растений, не меркнувшая, а все выраставшая с годами.
IV. ГЕНИАЛЬНЫЙ САДОВНИК
1. Как Бербанк выращивал растения
Знаменитый голландский ботаник Де-Фриз назвал Бербанка «гениальным садовником». Он высоко ценил Бербанка и, очевидно, не имел намерения обидеть его таким наименованием. Де-Фриз хотел подчеркнуть две бербанковские особенности: совершенно исключительный самобытный, проникновенный ум, идущий своим путем, и его почти полную теоретическую беспомощность, мастерство «от практики и таланта», но не вооруженное научными знаниями. Ведь садовник — это только практик, не понимающий и не умеющий объяснить, что и как происходит у воспитываемых им растений. Садовнику противопоставляют обычно садовода, ведущего работу с растениями на научных основах. В жизни, как во времена Бербанка, так и в наши дни, очень часто садовник-практик, владеющий в совершенстве всеми приемами ухода за растениями, их выращивания, не знает самых элементарных законов жизни и развития растительного организма, и, с другой стороны, очень не редок садовод, разбирающийся в важнейших жизненных проявлениях и запросах растения, но не умеющий правильно взять в руки садовый нож. Еще реже ученый ботаник бывает одновременно и натуралистом, широко охватывающим явления природы, и садоводом, имеющим все прикладные садоводственные знания, и хорошим садовником одновременно. Если б к тому же такой ученый ботаник, садовод и садовник обладал живым умом и талантом, то, наверное, смог бы выполнять сложные опыты перестройки растений, так как от него не ускользнула бы связь жизненных явлений растительного организма и способы направить их в желательную сторону.
В действительности, и натуралист-ботаник, и ученый садовод, и тем более садовник-практик чаще всего остаются односторонними в своей специальности.
Именно поэтому оригинаторство — создание новых растений — как профессия, требующая совершенно исключительных данных, казалось невозможным. Изменять растения, его особенности и свойства, отнимая или прибавляя произвольные отдельные его наследственные черты, — для этого действительно нужны обширные познания, а так как натуралисту-ботанику понятна чрезвычайная сложность процесса развития растения и устойчивость его наследственных свойств, то попытка произвольной переделки растения долгое время и казалась не заслуживающей серьезного внимания, пока самый механизм и материальная основа наследственности оставались почти совершенно не известными. Необычайно усложнялась задача произвольной перестройки растения для ученого натуралиста-ботаника еще и потому, что практика выращивания разнообразных растений и приемы их культуры ему по большей части представлялись областью хлопотливой и неведомой работы. Как в огороде развиваются растения, он знал, но какие для их выращивания нужны были особые приемы, основанные на этих сведениях, он не ведал.
Таким был, примерно, заколдованный круг для ботаника, изучающего растения, но лишенного возможности его изменять. Непосредственным опытом выращивания он не располагал, а теоретические научные данные не указывали путей и способов решительного вмешательства в жизнь растения. Садовод попросту не видел иной перспективы, как совершенствовать уже проторенные пути садоводственной практики, и его «теория» не выходила за пределы разработки разнообразных, чисто садоводственных, «прикладных» вопросов культурных приемов обработки, выращивания, сбора, хранения, транспортировки урожая и т. п. Мысль ученого садовода обычно загружена массой всевозможных вопросов в пределах современного состояния растениеводческих знаний, — оригинаторство редко, только в случаях исключительных привлекало и поглощало внимание профессионалов-садоводов. Но даже и в этом случае оно не могло выйти из рамок любительства — опять-таки из-за указанных трудностей и отсутствия натуралистских, ботанических знаний.
И только копающийся изо дня в день в земле, имеющий дело с растениями садовник, для которого не существует никаких теоретически осмысленных трудностей, а садоводство как область знания не загружена в его понимании бесчисленными вопросами и запросами, мог с легким сердцем предполагать осуществимость изменения наследственных свойств культурного растения, так как ежедневная практика подталкивала его неугомонную мысль в одном направлении: почему растение не перестроить, не улучшить? Все великое рождается из простого. Практик-садовник, его действенное отношение к растению создает убеждение в возможности коренной переделки растения.
Понятно, у сотен и тысяч очень знающих садовников предположения и мысли не обязательно становились делами, а те, которые начинали действовать, не получали сколько-нибудь заслуживающих всеобщего внимания результатов. Тем не менее, попытки перестройки культурных растений, как правило, начинали практики-садовники, реже садоводы и еще реже натуралисты-ботаники. Богатый опыт выращивания садовых и огородных культур, многостороннее знание развития различных растений, уменье им помочь в трудные моменты их жизни, способность распознать индивидуальное «лицо» отдельного растения и его улучшать — только такие знания могли послужить основой дальнейших дерзаний не только выращивания растений, но и коренной их перестройки. Бербанк прошел трудную школу садовника-практика, он имел еще в молодости богатейший опыт выращивания разнообразных растений, его не обременяли теоретические расчеты ботаников о трудности и даже бесполезности опытов произвольного изменения растительных форм, он не был и узким садоводом-профессионалом, которому сложность «садового дела» заслоняет пути смелых исканий.
Лютер Бербанк (в средине) за культурой ревеня
Мы знаем, что еще в юности Бербанк «неумело и неуклюже», как сам он говорил, производил опыты с выведением новых сортов растений. На этот путь его толкнула практика садовника, а теоретически перспективу преобразования растений Бербанк увидел, перечитывая Дарвина; как владелец питомника и сада и знающий садовод он хорошо разбирался в сортах культур, в разнообразных запросах садоводства.
И на вопрос, как Бербанк стал оригинатором и добился необычайных результатов, можно ответить, не колеблясь: первым и основным условием его оригинаторских успехов было замечательное уменье выращивать растения, обширные знания и богатый опыт садовника. Понятно, Бербанк прежде всего был действительно гениальный садовник, и если Де-Фриз, называя его «гениальным садовником», имел в виду ограниченность этого понятия, то в действительности подчеркнул только одну, правда, основную, черту его творческой личности.
Мы не будем подробно описывать приемы, технику и методы Бербанка. Для этого надо было бы описывать все работы и достижения этого неутомимого человека, что оказалось непосильным и для лиц, пытавшихся специально изучить работу Бербанка на месте, в его садах. Мы рассмотрим только некоторые примеры для выяснения его методов и приемов выращивания как основы всех бербанковских достижений в целом.
Заботливо взращивая сеянцы, Бербанк прежде всего думал об их здоровье, и поэтому он так последовательно применял ко всем больным и обнаруживавшим склонность к грибковым и бактериальным заболеваниям одну и ту же решительную меру — выдергивание их и уничтожение. Во избежание распространения грибковых заболеваний молодые растеньица, до высадки их в грунт, обсыпались серой, или поверхность земли покрывалась угольным порошком, крупным песком или мелкими камешками. В результате очень внимательного наблюдения за здоровьем растений с самой ранней поры их жизни Бербанк добился того, что (чему другие садоводы удивлялись) ему никогда не приходилось прибегать к опрыскиванию в фруктовых садах. Бербанк вел неутомимую истребительскую войну против всевозможных вредителей — насекомых, улиток и проч., и поэтому растения его садов пышно развивались. Ничего нового и не известного другим у Бербанка в этом отношении не было; он только установил такую заботу как совершенно обязательное условие работы над растением. К сожалению, на практике почти нигде последовательно не применяется в растениеводстве такое элементарное правило.