Лютер Бербанк. Садовод-чудотворец
Шрифт:
V. БЕРБАНК-СЕЛЕКЦИОНЕР
1. Горох по заказу
Бербанк о себе говорил, что он, «вероятно, был первым человеком, который в свое время получил определенный заказ на поставку нового вида растений или деревьев и выполнил этот заказ с такой же точностью, с какой строительная фирма воздвигает по чертежу архитектора небоскреб или деревенский домик».
В этом заявлении не было преувеличений. Вся работа Бербанка по выведению новых растений и состояла в том, что он сам себе давал «заказ» — составлял план создания нового сорта и осуществлял его.
Но какое впечатление должен был произвести выполненный Бербанком настоящий заказ, сделанный лицом, заинтересованным в получении нового растения!
Однажды владелец консервной фабрики Джон Эмпсон, один из друзей Бербанка, обратил его внимание, что возможен большой спрос на мелкий, сладкий и сочный садовый горох, нужный для консервирования. Эмпсон был очень предприимчивый и деловитый «янки». Консервное производство в те времена (80-е годы) в Калифорнии, да и во всей Америке, было еще сравнительно
Между ними произошел разговор, переданный Бербанком так:
«— Как вы думаете, можно вывести такой горох? — спросил меня мистер Эмпсон.
— Конечно. — сказал я. — Хотите дать мне заказ?
Он засмеялся.
— Если бы вы могли вырастить такой горох, то я устроил бы большие огороды для массовой посадки. Если бы я верил, что вы можете принять определенный заказ и произвести поставку, я, конечно, охотно бы дал вам такой заказ, но это, конечно, невозможно!
— Отнюдь нет, — возразил я. — Я знаю, что вы желаете иметь, я сумею доставить вам это через восемь лет, а может быть, и раньше.
Я видел, что Эмпсон не принял всерьез мои слова, как впоследствии он и сам признался. Я же относился к своему предложению совершенно серьезно...»
Бербанк принял этот заказ и, не теряя времени, приступит к его выполнению.
Прежде всего нужно было установить, каким должен быть новый сорт гороха, чтобы удовлетворить заказчика.
Задачей Бербанка было вывести сорт гороха, ничем не уступающий французскому и вместе с тем выгодно отличающийся от него обильной урожайностью и одновременностью созревания. При слабой урожайности, даже имея остальные одинаковые качества, сорт давал бы такой же дорогой продукт, как и французский горошек, а одновременность созревания была обязательным условием, продиктованным экономическими особенностями Калифорнии. Французский горошек перед созреванием, когда сахар еще только частично перешел в крахмал, обычно лущили (как лущат и теперь) руками. В Калифорнии в 1880—90-х годах наем рабочих был невыгодным для предпринимателей, и они старались сокращать количество рабочих рук переходом на машинные способы не только обработки земли, но и уборки урожая как в полеводстве, так и на огородах, в садах и на плантациях.
Поэтому Бербанк должен был вывести новый сорт гороха с вкусовыми качествами не ниже французского горошка, равномерный по величине горошин и, кроме того, урожайный и одновременно созревающий, чтобы его можно было убирать машинами в самые короткие сроки — один-два дня.
Первой задачей на пути выведения нового сорта Бербанк поставил себе вырастить здоровые, хорошо сформированные, правильной формы и одинаковой величины стручья. Поэтому пришлось специально отбирать для посадки хорошие, правильно развитые горошины. Чтобы засеять ими большое поле, что необходимо было для успеха отбора, потребовался настойчивый и кропотливый труд. Ведь от того, насколько удачен посевной исходный материал, зависит и весь дальнейший успех дела. В посадку пошли горошины только из числа правильно сформированных. При помощи хорошо организованного отбора Бербанк получил отдельные растения, обнаружившие развитие в желательном для селекционера направлении. Отобранные стручки были тщательно и бережно сохранены для следующего посева. Новый урожай повторно подвергался пересмотру и отбору, пока не получился в итоге вполне удовлетворивший Бербанка горох. Но это было не завершение, а только начало работы. Этому гороху недоставало еще многого. И прежде всего — необходимо было продолжать отбор на равномерность созревания. Несмотря на то, что прием отбора был очень прост, он требовал массы труда, усидчивости, терпения, так как надо было пересматривать весь урожай, подсчитывая и сравнивая стручки на каждой плети, кусте, и даже считать отдельные горошины в каждом стручке.
Только тщательность и точность отбора могли обеспечить успех в этой работе. Кроме того, необходимо учесть, что эта работа ни в коем случае не могла быть чисто механической. Наоборот, следовало всматриваться в каждый стручок, в каждую горошину, чтобы по ее внешнему виду угадывать ее качество. Необходимо было для каждого стручка и горошины решать, в какой мере она улучшает или ухудшает запроектированный и создаваемый сорт. Напряженная творческая работа селекционера в этом случае должна была опираться на глубокое знание жизненных свойств гороха, его способностей к изменчивости и внешних сортовых признаков, связанных с определенными качествами. В каждом поколении гороха Бербанку необходимо было сохранять и даже увязывать положительные вкусовые качества гороха с его внешними формами. Это была трудная, но творческая работа. Бербанк дал обещание Эмпсону вывести сорт консервного сладкого горошка через восемь лет. Однако калифорнийский климат, и, главное, стремление Бербанка к всемерному ускорению производства позволили выращивать по два поколения в год. Через шесть поколений, следовательно, через три года, Бербанк пригласил к себе Эмпсона и предъявил ему готовый горох. Эмпсон был поражен и необычайно обрадован. Так как Бербанк дружил с Эмпсоном и был лично очень расположен к нему, то он передал ему выведенные семена, отказавшись от получения денег за этот новый прекрасный сорт. Горошек «Бербанк-Эмпсон», как он был назван, полностью оправдал себя и до сих пор остается одним из наиболее распространенных и излюбленных сортов в Калифорнии. Так Бербанк вывел новый сорт по заказу и притом на пять лет раньше срока. Это только один пример из многих сотен и даже тысяч других его опытов, завершенных выполнением определенного заказа и осуществленных отбором чистых линий из сорта, представляющего собою смесь («популяция»). В одном случае Бербанк применял индивидуальный отбор, когда из массы растений одного посева выделялись отдельные особи, удовлетворяющие требованию селекционера, пока не отбиралась желаемая форма. В другом случае — групповой отбор, когда в каждом поколении подопытных растений Бербанком выделялись многие растения; количество отобранных из поколения в поколение сокращалось, а признаки, нужные селекционеру, усиливались. Таким путем Бербанк получил целый ряд сортов столовой кукурузы — у одних початок поднимался на два-три метра вверх, у других опускался чуть не до земли. В коллекции Бербанка были хорошо представлены все переходы между этими крайностями сортовых различий в одном признаке. Обычно в начале отбора желательный признак был едва заметен, но постепенно из поколения в поколение он усиливался, как бы «накапливался». Как это происходило? Выделяя одно единственное растение с более резко заметным признаком из большой массы, Бербанк уничтожал все, за исключением выделенного, на котором сосредоточивал все дальнейшие хлопоты и заботы. В потомстве этого выделенного растения он выискивал снова одно-два с признаками наиболее ясно заметными, по которым вел отбор, и в конце-концов добивался успеха, Блестящие достижения Бербанка были обусловлены в первую очередь его теснейшей работой «совместно с природой», а не наперекор ей.
Деятельность Бербанка может служить ярким примером преобразующей природу роли человека, глубоко вникающего в законы ее жизни и направляющего их на пользу людям. В борьбе против религиозных воззрений бербанковское творчество — действенное оружие, неотразимое и убеждающее силою фактов.
2. Голубой мак
Еще до приезда в Калифорнию Бербанка поразила красота золотистого калифорнийского мака — эшольции. Он не переставал восхищаться красотой этих диких цветов и всю свою последующую жизнь, но не ограничивался одними созерцательными восторгами. Бербанк ввел дикую эшольцию в садовую культуру, и только при его содействии эшольции появились в садах Европы.
«В Калифорнии ничто не могло бы настолько привлечь нового пришельца, как калифорнийский мак, этот чудный золотистый цветок, который весной покрывает все наши горы и откосы и вместе с красным лупином дает ландшафту ни с чем не сравнимую прелесть. Тогда можно видеть, с каким совершенством природа раскрашивает свои пейзажи, если только ей приходит в голову немного постараться. Когда я весной, после прибытия моего в Калифорнию, увидел, эти прелестные ковры, расстилающиеся по горам вокруг Санта-Розы, то я остолбенел от такой красоты. Можно было бы думать, что через некоторое время мне надоест смотреть на цветы мака, однако я никогда не могу насмотреться и не насмотрюсь на них досыта. Они были первое, что меня восхитило; они дали мне мои первые хорошие мысли, и от них я научился весьма многому и важному». Так писал Бербанк в своей «Жатве жизни» уже на склоне лет.
Эшольция
Несмотря на то, что Бербанк не был специалистом-систематиком, его острый глаз натуралиста легко различал разнообразие общей формы, величины, окраски растений эшольций на различных полях и в разнообразных условиях обитания. На берегу океана калифорнийский мак, по наблюдению Бербанка, имеет крупные цветы, совсем иные, чем внутри страны. Чем выше местность (склон), тем больше различий у цветов по форме и размерам. В больших долинах внутри страны встречаются разнообразные цветы эшольции, что заставляло предполагать, что семена туда попадали с разных сторон — с побережья и с гор. Плотно прилегающие к земле растеньица горного мака с мелкими цветами наводили Бербанка на мысль, что это — те же маки долин, но выработавшие на протяжении долгого времени в горах свои видовые особенности. На севере от Санта-Розы между берегом и горами, где почва меняется с каждой сотней шагов и климат различен на каждом километре, Бербанк находил заинтересовавшие его формы эшольции. Эта высоко расположенная холмистая местность с влажным и пересеченным рельефом имеет много сырых мест. Маки в этой местности имели различные мелкие уклонения, особенности, сближавшие их как с долинными, так и с высокогорными собратьями.
«Здесь бедному маку приходилось решать трудную задачу, какое направление ему избрать, поэтому он пошел на компромисс и взял отовсюду понемногу», — такой вывод сделал великий селекционер, глядя на различные по деталям формы, величины и окраски растеньица. Этот мак попался Бербанку на глаза очень кстати. Он натолкнул его на мысль о неустойчивости организаций этих форм эшольции, а следовательно, о возможности легко подчинить их воле селекционера. Различие окружающих местных природных условий на протяжении долгого исторического существования сделало эти формы уступчивыми для всякого внешнего влияния, и Бербанк решил их привлечь для своих опытов. Он предполагал, что калифорнийский мак, вероятно, исторически молодое растение, находящееся в процессе изменений, еще не успевшее приобрести прочной и окончательной формы. Ботаники времен Бербанка не были согласны меж собой в определении количества видов эшольции: одни принимали все формы за один вид, другие насчитывали больше десятка и даже больше сотни (Грине — 112, Федде — 123). Правда, дроблению вида на болеее мелкие подвергалась в то время не одна эшольция (род назван в честь немецкого врача-естествоиспытателя Иоганна Фридриха Эшольца). Под влиянием французского систематика Жордана, религиозно верующего и фанатического сторонника постоянства видов, на протяжении трех десятков лет, начиная с 1845 года, дробившего ботанические виды в стремлении доказать, что каждая форма — самостоятельный вид, установилось понятие «элементарного вида», или «жорданона». Однако для эшольции вообще трудны были систематические отграничения внутри вида. По современным представлениям, калифорнийский мак действительно имеет внутри вида множество «экотипов», форм, обязанных своим возникновением окружающей природной обстановке.