Лютица
Шрифт:
— Иерусалим это святая земля и она не принадлежит никому. — ответил Карло. — Только Господу Богу.
— Карло вы ещё более наивны, чем моя жена!
Толпа засмеялась, и Карло стало немного не по себе, но он не отказывался от своей точки зрения.
— Иерусалим его, пока там ислам и ходят его воины. Результат вашей честной и праведной войны — поражение и тысячи бесполезных жертв. Но, ладно не будем теребить прошлое! Давайте поговорим о будущем! Кстати Карло вы принимали участие в штурме стен, или молились Богу в стороне?
— да. Принимал.
— сеньор Балдуин, благодаря этому рыцарю мы взяли самый кровопролитный участок стен — четвёртый. — крикнул на защиту Сицилийца один из первых французов, что выбрался следом за Карло на стену.
— неужели? — скривился Балдуин, от удивлениям. — Не ожидал! Видно, что ваш опыт сыграл решающую роль… Вот только мне сказали, что вы сломали вашу
— я предпочитаю говорить о результатах, а не предположениях. — ответил Карло, которому стал мерзок Балдуин, как бесчестный и наглый человек.
— вот мой дорогой сицилийский рыцарь! Наконец-то мы подошли к сути! Слушайте теперь меня внимательно, чтобы вам стало понятнее. Это касается всех вас! — начал указывать пальцем на случайных рыцарей Балдуин.
— у Византии в городе сейчас порядка ста пятидесяти тысяч воинов. Вы можете себе представить эту цифру? — посмотрел в глаза Карло граф.
— это очень много.
— вот именно. Это много, как думаете, мы победим? Нас, кстати, около восемнадцати тысяч! — засмеялся Балдуин.
— одному Богу известно, достигнем ли мы победы.
— нет, мой дорогой рыцарь. Мне известно. Мы достигнем победы. И сделаем это в тесных кварталах города и на улицах близ Влахернского дворца только за счёт страха. Страх и ужас это то оружие, которое уничтожит тысячи воинов Византии, даже не втыкая меч в их горло. Когда рядом стоящий воин видит простую и быструю смерть он не думает о страхе, и том факте, что сейчас же погибнет. Вместо этого, он имеет шанс нанести удар, который убьёт крайне важного воина из нашего числа. А если он увидит, как разлетаются ошмётки рук, ног и голов, как струятся фонтаны крови. Как молят крики о пощаде, то солдат впадёт в панику. Его отчаяние и страх должны завладеть им, и прежде чем напасть на крестоносца, он подумает, а может лучше убежать и сохранить свою никчёмную жизнь? И вот, когда первый решится на побег, его нужно догнать и убить ещё более жестоко, запустив цепочку смерти и хаоса! Только так можно достигнуть победы над невероятно большим количеством воинов. А вы, мой уважаемый Карло, можете помолиться Богу, чтобы он не дал вам сил, а что бы завтра как можно больше воинов Византии наложили в штаны, видя, как я превращаю их друзей и товарищей в фарш.
Балдуин смотрел на Карло, который не изменился в лице. Презрение к лидеру французов только возросло, и Карло сказал последнее слово.
— Бог всё видит граф Балдуин. Не пытайтесь от него потом укрыться и не молите его о прощении.
***
Если взятие стен Константинополя можно было назвать рекой крови, то взятие города претендовало на океан крови. Рано утром несколько полков крестоносцев были готовы к атаке на внутренний город. Впереди войска, как и было обещано восседали на конях Балдуин и Бонифаций. Балдуин не знал, получится ли взять город с первой попытки, потому что количество защитников было действительно запредельным, даже для крестоносцев, которым не было равных в ближних боях. Карло тоже вынужден был принимать участие в этом побоище, по долгу службы. Ранним утром врата между захваченными стенами открылись и при поддержке стен первыми вбежали всадники в доспехах, видя впереди себя пустынные улицы города. Красивые дома и небольшие земельные участки открывались взору крестоносцев. Большие храмы и соборы блестели златом куполов, заманивая жадных французов, будто показывая — вот она награда, приди и возьми меня! И они скакали, без отпора пробегая по улицам к дворцу. Женщины и простые крестьяне прятались по домам не желая быть замеченными. И вот когда вся конница в размере двух тысяч влетела в города, следом за ними зашли пешие венецианцы и сицилийцы. Балдуин не мог понять, где же защитники? Где битва и сражение? Неужели Алексей сдался и бежал, сдав город без боя? Это было не похоже на него, если учесть, как остервенело они защищали последнюю стену. Крестоносцы рассасывались по городу и некоторые нетерпеливые слуги божьи уже начали наведываться к случайным домам, голодные к наживе и одиноким женщинам. Защитники выжидали, они терпеливо выжидали, пока крестоносцы рассосутся по городу ещё больше, теряя плотность строя. И когда они заполонили собой четверть кварталов города, конная оборона начала выдвижение им навстречу, а спрятавшиеся воины выбегать со всех домов, которые были в округе. Резня началась внезапно и захлестнула все уголки Константинополя. Толпы византийцев возникали просто из ниоткуда, рыцари рубили их, но это не давало эффекта! Новые и новые воины появлялись и начали теснить крестоносцев, понемногу уничтожая быстро устающих слуг божьих. Карло почти не сражался в этот день. Он просто ходил и отбивался от нападавших людей, что просто защищали свои земли от захватчиков. Карло с трудом махал мечом, не понимая, зачем вообще он здесь и что он делает? Не для этого он жил, тренировался и служил Богу. Эта аморальная резня была абсолютно не понятна ему. Тем временем наши лидеры похода специально держались друг друга. Они спина к спине уничтожали воинов, которые даже дотронуться не могли мечом к ним. Пропасть в мастерстве была настолько велика, что бедные византийцы гибли десятками натыкаясь на безжалостного Балдуина.
— ну что там Бонифаций? Сколько вы зарезали свиней? — крикнул Балдуин обагрённый кровью жителей.
— я не считаю их Балдуин. — рубя руку по плечо нападавшему, ответил граф. — Я просто делаю то, что должен.
— правильно Бонифаций! Мы воины Бога, ведь кто как не Бог даёт нам силы уничтожать десятки врагов собственноручно? Рубите их, Рубите! — филигранно жестикулируя мечом, разделывал врагов Фландриец.
Жестокий граф отрезал очередную голову врага и нёс её в руках, поблёскивая доспехами на солнце. Новая волна защитников, которые увидели графа остановилась, не понимая, зачем он носит с собой голову.
— ну что! Видите этого товарища? Сейчас я ваши головы так само отрежу и буду жарить их на костре! — закричал Балдуин истерично смеясь. Он бросил череп в их сторону и начал вертеть мечом, сближаясь с защитниками. Застывшая кровь на красивом лице Балдуина, создавала облик поистине чудовищный. Он выглядел как сам Люцифер, просто исчадие ада, которое уничтожало всё живое.
Византийцы не дрогнули перед этим чудовищем и вступили в бой. Первых двух он лишил рук за какие-то две секунды. Потом переключился на других, которым проткнул грудь. На глазах тех, кто был без рук, он отрезал им головы. От этих замашек мясника, даже Бонифацию поплохело, но он не стал осуждать методы Балдуина, а продолжал убивать нападавших. Сам же Балдуин от бесконечно убитых воинов озверел. Он чувствовал себя непобедимым. Хотя это было так обманчиво. Он не видел всей картины боя. А она была таковой, что защитники убивали всё больше и больше крестоносцев. Уже порядка тысячи из них полегло, и защитники приближались к воротам, откуда вышли крестоносцы. Крестоносцы, которые не бились стенкой, а разбрелись по городу в поисках наживы, ставали лёгкой мишенью для десятков защитников, которые их окружали и убивали толпой. Ещё немного и ловушка бы захлопнулась, и те, кто остался в городе были бы перебиты. Окровавленные солдаты из первых рядов около ворот побежали в поисках своих лидеров, чтобы сказать о том, что грядёт беда и нужно отступать. Прискакав на полном ходу, один солдат-француз определил, где Бонифаций и Балдуин, там было бесчисленное количество трупов и всего двое крестоносцев в красной от крови одежде. Приблизившись к ним он не ошибся. Балдуин уже изрядно вымотанный еле волочил меч. Запал битвы стихал и он понимал, что так продолжать уже не сможет до бесконечности.
— граф Балдуин! Нам нужно отступать, наш тыл разбит, и ворота скоро закроются!
— как так? — закричал запыхавшийся граф от злобы.
— нас взяли в ловушку! — закричал Бонифаций. — Хватайте коня и уносим ноги отсюда, пока не поздно!
Балдуин схватил за узды испуганного пробегавшего мимо коня, который волок за собой труп и сев на него быстро поскакал к вратам. Пока он нёсся галопом мимо улиц города, то лицезрел результаты нападения. Количество трупов, которые образовались за два часа битвы, было невероятным. Столько убитых даже Балдуин никогда не видел. Византийцев было куда больше, но кресты тоже валялись убиенные по всех закоулкам города.
— чёрт бы вас побрал твари! Как же вас много! Мы не можем так проиграть!
Граф злился, чувствуя неминуемое поражение. Увидев главные ворота, он спешил туда, где уже горела битва. Крестоносцы отчаянно сражались с силами защиты, которых было значительно больше. Пока он скакал к вратам, то неожиданно выхватил стрелу под ребро, которую выпустили надвигающиеся силы из подворотни. Граф заныл от боли, и еще больше ударил по шпорам, спасая свою шкуру. Теперь он оставил надежду на помощь сражающимся крестоносцам.
— отступаем! Все назад! — прокричал он, и командиры повторили его слова, унося ноги из города.
Верховая поддержка из стен помогала, но не спасала полностью. Сегодня в бою умерло очень много воинов с обеих сторон. И пока это было безрезультатно, потому что никто сдаваться не собирался. Сидя в лазарете к Балдуину подошел старый Энрико. Результаты битвы были на лицо. Тысячи убитых и ещё больше раненых.
— ну как граф? Толкать речи не мечом махать, верно?
— чего вы злорадствуете Энрико? Идите поцелуйте сатану в зад! Вам сильно смешно?