Лютица
Шрифт:
— вот оно как? А можно я у вас спрошу совета? — издевательски спросил Балдуин. — Вы не переживайте у нас золота очень много и я вас щедро награжу, если совет будет полезным. А то ваша одежда говорит о том, что ваше жалование крайне скудно…
— это наша национальная одежда. Мы ней гордимся, и таким образом чтим наши традиции.
— мне очень жаль, что ваша культура и традиции выглядят так… Скромно, не буду уж сильно вас оскорблять, а то вы и так должны быть оскроблены тем, что носите такие лохмотья. Так что, совет за хорошую монету
— за бесплатно! Мне от вас деньги не нужны. Я могу вам дать только один совет, он будет пропитан истиной и добрым умыслом, вот только есть один недочёт.
— какой?
— вы его всё равно не послушаете.
— откуда вам знать посол, что я буду делать, а что нет? Так что же вы там хотели сказать?
— мне стало ясно, что вы не примете предложение нашего короля, но учтите император Балдуин, если вы не хотите союза с нами, то лучше не становитесь нашими врагами. Подумайте дважды, прежде чем решитесь напасть на Грецию.
— а вы вправе говорить такие слова за вашего короля?
— я его язык и разум, то что я скажу, то и он.
— это очень смелое заявление в стенах наполненных непобедимыми рыцарями! Вы не боитесь, что я вас просто могу здесь убить? Тем самым убить глас и мозги вашего короля!
— зачем боятся того, чего никогда не произойдёт? — улыбнулся Эмил, уже издеваясь над Балдуином.
— и почему же вы так уверены, что я вас не трону?
— а кто тогда передаст моему королю ваше оскорбление? Вы же этого добиваетесь? — ухмыльнулся напоследок Эмил.
— что же, вы довольно умный посол. И чтите мысли людей, с которыми говорите! Но, мне надоело общаться с простолюдинами из подворотень, от вас ещё кажись, воняет чем-то. Господи! Передайте вашему недокоролю, чтобы он забыл свою нынешнюю манеру общения со мной. Отныне, он должен обращаться ко мне как раб к своему господину, и никогда прежде не ставить себя на уровне со мной. Ах, и скажите ему посол, что мы будем захватывать те территории, которые посчитаем нужным, и не будем спрашивать мнения какой-то вшивой собаки. Всё запомнили? Или вам записать на бумаге?
— я запомнил, и всё передам слово в слово. Будете уверены Балдуин.
— император Балдуин.
— помните, откуда вы вышли император, временами это крайне важно.
Эмил с вспотевшими руками и пересохшим горлом вышел с зала дворца. Он понимал, что был на грани. Разговаривая впервые с таким влиятельным и неадекватным человеком, встреча легко могла завершиться его смертью. Всё же выказывать страх в таких случаях намного хуже, чем смелость. Вместе с болгарскими солдатами они покинули Константинополь мчась на всех порах в Лютицу. У него назревал серьёзный разговор с Калояном, потому что в пределах Балкан образовалось новое зло, которое жаждало власти и могущества, и с этим нужно было что-то делать.
***
Рыцарю снился прекрасный сон, в котором он добрался домой. Он увидел сицилийское солнце, которое согревало его плантацию, а дети и жена бегали между кустов, играя в прятки. Карло улыбался во сне и радовался. Вырвавшись из города он готов был вернуться на родину, чтобы рассказать архиепископу о всех грехах, которые крестоносцы совершили. Он хотел получить прощение от Бога и жить в мире до конца своих дней. И вот снова его сон и прикосновения нежной руки Луизы к его груди. Карло снова улыбнулся от счастья и говоря слова проснулся.
— Луиза, как я рад вас видеть и чувствовать ваши руки! Я так старался выжить ради вас! Я так старался…
Девушка в чёрной мантии сидела над телом рыцаря, смотря на его счастливое лицо, и резко убрала руку, когда он открыл глаза. Она пришла сменить повязку рыцарю и не удержалась, чтобы не дотронуться к его большой мускулистой груди. Карло от её прикосновения резко подорвался и сел на кровати глядя в опущенные глаза девушки.
— мне снился такой прекрасный сон, но вы не Луиза… Вы не должны так поступать, вы же служите господу Богу!
— извините святой рыцарь, я виновата… Я просто хотела сменить повязку.
Мария была единственной из трёх девушек с монастыря, которая не пострадала от нападения французов. Не успела пострадать. За спасение из лап негодяев, она безудержно влюбилась в большого сицилийского великана. Её вера в Бога не останавливала её порывов, и она старалась как можно чаще видеться с ним, хотя Карло всячески избегал её привязанности.
— Мария вы монахиня и дали обет служить господу. Вы обязаны веровать до конца. Вы должны прекратить это, я ведь не слепой и всё вижу! Поймите, я люблю свою жену, и у нас будет ребёнок, а вам и вашим сёстрам я помогаю, потому что это единственное доброе дело, которое я смог сделать, находясь в этом походе Иуды.
— извините меня ещё раз. — попросила Мария и быстро вышла с комнаты, сгорая от стыда.
Размявшись Карло вышел на улицу. Солнце светило и было уже достаточно тепло. Возле коня стоял Симон и нервно расчёсывал гриву кобылы, которая как будто хотела его цапнуть ногой.
— вижу вы ранняя пташка Симон!
— есть такое…
— похоже ваша кобыла не совсем рада таким ласкам!
— ага, если бы это была моя кобыла. У нас здесь ничего своего нет. Моя верная вороная умерла в этом чёртовом аду.
— понимаю. Многие потеряли товарищей и верных животных… Мне до сих пор снятся кошмары о той резне…
Карло сел на пень от дуба и смотрел на француза, которого снова едва не укусила кобыла, которую он явно раздражал.
— а разрази тебя молния! Тупая скотина, ходи с грязной гривой!
— почему вы так злитесь Симон?
— а то вы не знаете Карло.
— вы что опять хотите начать этот разговор?
— а что Карло? Что вы собираетесь делать с ними? Вы гарем, как султан решили устроить в Палермо? Так боюсь, вам не дадут такой возможности!