Лютица
Шрифт:
— они же просто попросили еды! Они не грубили. Зачем вы их выгоняете?
— затем чтобы кому-нибудь из наших сограждан голову не срубили случайно! — прокричал хозяин и его поддержал рядом сидящий дед с большой бородой, поддакивая.
— с ними женщины, вы что не видите? Они ведь не стали вас атаковать.
— и что? Это пока! Сейчас их дьявол укусит за ногу, и они устроят здесь побоище, как в Византии! Ты этого добиваешься!?
— я добиваюсь простого человеческого отношения!
— да они даже на нашем языке два слова сказать не могут! О каком отношении и уважении может идти речь? Поучили бы язык, перед тем как входить в культурное заведение! — крикнул болгар и всё тот же дед махал головой, поддакивая, с кружкой браги.
— Иван, из-за таких людей как вы, у нас войны никогда не закончатся! Посмотрите на них, они же не опасны!
— что ты несёшь, причём тут я? Причём тут войны? Я тебе алкоголь не продавал, ты где успел напиться, что несёшь такой бред!
— послушайте Иван. Если у вас есть хоть капля рассудка, то ответьте мне на вопрос, этот человек вас пугает? — указывал парень пальцем на великана-рыцаря.
— ещё бы! Такая скотина! Один Христос ведает, сколько он людей задушил своими лапищами, пока сюда пришел! А ты сейчас даёшь ему возможность всех нас прикончить, затягивая время, а ведь здесь нет солдат, чтобы нас защитить! — остерегая парня, подметил хозяин
— дурак вы Иван. Он вас по-человечески попросил еды продать, а вы всех ровняете к одному. Разве не мог этот человек сразу зайти, раскрошить вам голову и вытянуть столько еды, сколько требуется?
— я его не боюсь! Я болгарин! Пускай только попробует сунуться!
— боже мой… Какой же вы идиот! — Любомир понял, что дальше стоит прекратить уговоры. — Идите, работайте, не нужно никого звать, я сам их выведу.
— неужели? — выставил руки в боки хозяин, выставив пузо, выпадающее из штанов.
— да. Отойдите ради всех святых. — уверенно сказал Любомир и обратился на ломаной латыни до Сицилийца.
— забирайте ваших людей и выйдите на улицу. Я сейчас приду к вам.
— а как же еда? Мои друзья умирают с голода! Он продаст нам что-то? — с надеждой спросил рыцарь.
— нет. Он не продаст. Я говорю, ждите на улице. — Любомир помогал себе жестами, которыми дал понять, что нужно делать.
После этих слов все пятеро чужестранцев вышли, а хозяин вытаращился на Любомира, не понимая, как ему удалось их прогнать, так быстро и без проблем.
— Любомир ты что предатель? Откуда ты знаешь этот дьявольский язык?
— мне стыдно, что я с вами родился на одной земле. Ноги моей больше у вас не будет. — ответил Любомир и подошел к своему столу, где сидела Радка и Дионисий.
— идём домой.
— что вы задумали делать с этими чужаками? — со страхом спросил Дионисий. — Зачем вы им что-то пообещали? Вы хоть понимаете кто такие крестоносцы и как они опасны? Господи Любомир у вас супруга беременная, ей скоро рожать, а вы связываетесь с головорезами, вы что совсем ума лишились?
— возможно Дионисий, но кажется мне — это нормальные люди.
— нет среди крестоносцев нормальных людей! Все они потерянные души и убийцы! Вам надобно больше новости слушать от людей! То, что они натворили в Константинополе войдёт в историю, как самая ужасная резня в истории человечества! Помните, я рассказывал об Александре…
— Дионисий не начинайте… Я вас прошу. Давайте выйдем и поговорим с ними. Там всего двое мужчин, причём здоровяк с поломанной рукой, я видел, что он едва шевелил пальцами, я его убью, прежде чем он заикнётся в нашу сторону, если потребуется. Но, для начала нужно расспросить их, кто они и откуда. Так как они крестоносцы, есть вероятность, что они много знают о планах этих нелюдей и могут нам прояснить ситуацию в который мы все оказались.
— вот именно! Нелюдей! Не глупите Любомир, бросьте их и давайте выйдем чёрным входом домой, пока не поздно!
— там же женщины Дионисий! Вы видели какие они перепуганные? Они ведь голодают!
— Бог с вами мальчик! Это наверное их рабыни, которых они силой выкрали с Константинополя. Они продадут их, как только доберутся до порта, я вам зуб даю! Знаете как пользуются спросом женщины с Византии?
— оставьте эти подробности у себя уважаемый друг. Я не желаю этого знать. Рабыни в мантиях монахинь? Если бы они были рабынями, их бы одели в тряпье обычных крестьян, не привлекая внимания встречных духовников. Ладно. Оставайтесь здесь, я с ними сам поговорю.
— не нужно самому ходить Любко! — возразила Радка.
— вы тоже мне не верите, что они нормальные люди?
— не знаю Любко… Мне страшно, тот рыцарь такой огромный, я тоже слышала нехорошие истории о крестоносцах. Но, я лучше вас понимаю латынь, если что, я могу подсказать того, что вы не поймёте!
— хорошо, будете стоять за мной. Подальше от нас, на случай если Дионисий прав, хотя я в этом очень сомневаюсь.
— вы говорили, что Иван дурак, но вы ничем не лучше Любомир! — возразил напоследок грек.
Троица вышла вслед за незнакомцами и встретилась на внешнем дворике, где горело пара факелов, освещая грунт, усеянный зелёной травой. Монашки стояли рядом друг с другом, француз нервничая ходил кругами, и только Карло молча ждал Любомира. Любомир оставив позади себя, Дионисия и Радку, подошел к здоровяку и начал допрос.
— давайте начнём сначала. Как вас зовут и кто вы?
— меня зовут Карло Феросси, рыцарь ордена меченосцев города Палермо, что находится в Сицилии. Это граф Симон де Монфор, честный и справедливый муж из Франции, также как и я, участник этого проклятого похода. А это бедные служительницы Византийского монастыря, которые были преданы надругательствам французскими рыцарями и спасены нами. На монастырь, как и на прочие здания, были учинены зверские нападения. Из тринадцати женщин выжило только трое, которых мы спасли. — закончил Карло.
— мать честная! Любомир, это добром не кончится! — сказал Дионисий из-за спины, обнимая Радку за плечи. — Он врёт! Как дышит! Я не верю ни единому его слову!
— помолчите Дионисий! Объясните мне рыцарь, вы просили еды у корчмаря, почему мы должны вам поверить? Про крестоносцев ходит злая слава. — спросил Любомир, глядя в глаза крестоносцу.
— так и есть, я не буду отрицать! — встрял Симон. — То, что произошло в Константинополе это верх безумия! Крестоносцы это скот, который пошел за наживой, покосившись на несметные богатства Византии, их повелители ничем не лучше Иуды, они предали всех нас, кто верил в Бога и хотел идти в этот поход во славу Христа и творить подвиги. Мне сейчас стыдно признавать себя крестоносцем! Вместо подвигов, почти все наши братья окрасились кровью невинных жертв, таких же христиан, а наши повелители в лице Бонифация и Балдуина восседают на тронах и радуются, тому как нас провели!