Лютица
Шрифт:
— ваша жена ожидает вас? — спросил Любомир без тени иронии.
— странный вопрос! — засмеялся Карло. — Я полагаю что да! Когда я уезжал, она носила нашего наследника, и я думаю, что он или она уже ползает по кроватям нашего дома!
— извините за такой глупый вопрос, просто здесь женщины немного иначе относятся к мужчинам. Я говорю это в том понимании, что многие люди меняются и ожесточаются от жизни в нищете и постоянных проблемах. Женщины бросают своих мужчин, если вдруг увидят, нечто более светлое впереди себя, а мужчины бросают своих женщин, когда становятся не в силах их содержать, ну и всё в таком духе, поэтому собственно я и спросил!
— это очень жестокая картина мира Любомир. Война никогда не приносила никому счастья и радости, кроме тех, кто её затеял. Не думал, что здесь всё так плохо. Я конечно был осведомлён о том, что не всегда мужчина и женщина живут в мире и согласии между собой, но у меня на родине, такое горе не часто случается.
— может быть, вы просто не обращали внимания, как другие живут?
— возможно. Не буду с вами спорить.
Любомир присел под апельсиновое дерево, и глядя на луну, вновь заговорил.
— мне очень жаль Карло, что вы так не вовремя расстались со своей супругой, но почему вы бросили жену и выбрали этот чёртов поход? Я слышал ваше объяснение, что вас предали, но разве не было другого выхода, чтобы избежать этой ненужной бравады?
Карло тяжело вздохнул и потупил взгляд в землю.
— я молодой глупец. Сейчас я понимаю, что я виноват. Виноват, по многим причинам. Также я понимаю, что всегда можно было поступить иначе, но что сделано, то сделано… Решение не изменить, и если бы вы спросили, как бы я поступил, если бы мне снова дали возможность выбрать, то я однозначно бы выбрал — не ехать. Я бы нашел тысячу и одно оправдание, чтобы отказаться.
— я это понял, но почему вы в первый раз согласились?
— я всегда был глуп. Храбр, силён, мастеровит, удачлив в некоторой степени, но глупость это моё слабое место. Разве человек может быть идеален и принимать всегда правильные решения? Я думал, что крестовый поход это миссия божья. Я думал, что Бог меня испытывает, предоставляя мне такое испытание, чтобы я искупил грех, который сотворил во время третьего похода…
— но?
— но, сейчас я понял нечто другое. Бог дал мне шанс понять, как я ошибался и заблуждался, когда принял решение участвовать в четвёртом походе. Жизнь идёт и нельзя постоянно думать о прошлом, где ты совершил, какие бы то ни было ошибки! Бог недаром дал человеку свободу и право выбора, а также возможность думать. Хорошие и плохие решения всегда весьма относительны, поэтому нельзя сказать насколько кража реликвии была хорошим или плохим действием с моей стороны. Возможно, я должен был лучше подумать и понять, что ещё тогда Бог меня испытывал и указывал на то, что крестовые походы не несут свет людям, к которым мы приходим, принося свою веру, которая им не нужна. В основном мы несли смерть и разруху. В этом вся загвоздка. Я этого не понял вовремя и надумал себе разные оправдания, чтобы получить искупление перед Богом, вместо того чтобы остаться дома, не совершать ещё больший грех и жить рядом со своей женой. Есть пословица хорошая пословица, которая характеризует мою ситуацию.
— и как же она звучит?
— у человека в жизни есть два самых важных дня. Первый это, когда он родился, а второй, когда он понял зачем.
— и вы поняли зачем?
— когда я шел по разрушенной столице Византии, то понял.
— много вы людей убили во время осады Константинополя?
— я их не считал, но хотите, верьте, хотите, нет, я как будто постоянно старался никого не убивать. Поход был обманом и гнусной ложью, чтобы за счёт наших жизней прибрать к рукам огромный город наполненный золотом. С самого его начала, я старался как можно меньше марать руки в крови ради Балдуина и Бонифация.
— хорошо, а что вы скажете о случае с монастырём? Что произошло?
— не буду лгать. Там я превратился в настоящего крестоносца, каким нас видят все люди, который убивает и уничтожает врагов-еретиков как обезумевший носорог!
— Василина мне сказала возле таверны, что вы вдвоём убили десять человек. Господи, вы весьма опасны, надо отметить! Это же были не мальчики со двора, а такие же профессиональные рыцари!
— это да. Но, я воспользовался их слабостью, пока они насиловали женщин. Не скажу, что я сделал это специально, тогда я думал только о том, что они насилуют женщин и их нужно лишить жизни любой ценой и как можно быстрее. Больше мне нечего добавить в своё оправдание. Могу только сказать, что на моих руках больше крови, чем на руках Симона, я убил восьмерых.
— мать честная… Каким оружием это было совершено? Мне просто очень интересно, так как я тоже в своё время наубивал много солдат…
— я всегда орудую длинным клеймором с тридцати сантиметровой гардой и ста десяти сантиметровым клинком.
— вот же срань господняя… И сколько весит это безумное оружие?
— по-разному, конкретно мой почти восемь килограмм.
— господи… Как таким оружием вообще возможно кого-то убить? Вас же поразят, прежде чем вы замахнётесь! — возмутился Любомир.
— не каждый способен им управиться, это факт. Но, мне как-то удавалось до этого. — ответил Карло улыбаясь.
— ладно, Карло. Пришло время, перейти к главному вопросу, который меня тревожит.
— говорите Любомир, я слушаю
— я хочу увезти мою супругу и мать подальше отсюда. Я знаю, что здесь будет скоро война. Не могу знать, когда именно, и кто с кем будет воевать; знаю только, что будет воевать Калоян, это уж точно. А там где он воюет, наступает кровавый мрак. Вы уж поверьте мне, я знаю.
— это весьма разумное решение, тем более что мы спешили неспроста. Сам Бонифаций Монферратский хочет захватить Фесалонники и запад Греции. Поверьте Любомир, если этот ваш Калоян сойдётся войной с Бонифацием, здесь мало места будет всем…
— я об этом и говорю. Я хотел попросить у вас шанса, присоединиться к вам. Чтобы мы все вместе уплыли отсюда. Вы даруете нам такую возможность? И есть ли у нас хоть малейшая возможность прижиться у вас на родине?
Карло улыбнулся при этих словах и ответил.
— почему бы и нет? Вы первый человек, который нам помог и отнёсся с понимание и почтением. Я не беру в расчёт вашу подозрительность! Я бы на вашем месте, тысячу раз подумал, если бы моей Луизе угрожала опасность. Но, я согласен вас взять в наше путешествие. Осталось только сообщить Симону о вашем желании, потому что галера то его!
— Карло, я думаю, это не будет проблемой. Посмотрите в окно! — засмеялся Любомир.
Там за столом полностью пьяный Дионисий и Монфор пели песню, причём каждый на своём языке, что было весьма дико и ужасно, но им это не мешало, потому что они уже были как братья, едва усиживая на стульях, и обнимая друг друга.