Лютица
Шрифт:
— святой Михаил и апостол Павел, что это так смердит?! — спросил Калоян, прикрывая нос рукавом.
— это ваше величество подарок от хана Сутоевича! — голос мужчины был слабым и с задышкой.
— что ещё за подарки такие? Он что мне труп собаки прислал с войны? Господи уберите этот мешок подальше!
— не могу, государь! Хан приказал сделать так, иначе он мне руки отрубит! — со страхом в глазах сказал болгарин и достал из мешка распухшую вонючюю голову покрытую мухами и червями.
Солдат бросил её к ногам Калояна, потом вытянул из кармана крест из серебра украшенный красным рубином по центру и протянул его, показывая королю.
— хан Сутоевич велел передать: Адрианополь открыт для короля! — потом болгарина вырвало на пол, который был не в силах больше сдерживаться от гнилого запаха.
Король не знал, как реагировать, радость и мерзость ситуации была запредельна. Борил уже прикрылся рукавом от безудержной вони, и хотел покинуть зал.
— спасибо солдат за эту благородную новость! — крикнул Калоян, сияя от радости. — Я велю тебя наградить немедленно! Господи! Какая радость, первая победа над крестоносцами! Я должен это торжественно объявить народу на главной площади Тырново! Но, у меня есть идея… Солдаты, вызовите лучших ремесленников города и дайте им указ. Пускай возьмут эту голову и сдерут с неё череп, я хочу, чтобы они изготовил чашу для вина из этого черепа. С сегодняшнего для я буду иметь новое звание Калоян из рода Асеней Ромеебойца! — крикнул король, сияя улыбкой, потом его тоже чуть не вырвало от безудержной вони.
— мы с Борилом покидаем зал, позовите служанок, чтобы всё здесь убрали, и не забудьте о моём приказе. Через два, дня я сделаю торжественное заявление!
Калоян с Борилом побыстрее покинули зал, а все остальные последовали их решению, тоже спасаясь от вонючей головы. Итак, Бонифаций был побеждён, а из его черепа ремесленники Тырново сделали чашу, которая состояла собственно из черепа и олова. Она была залита оловом, но в некоторых местах специально были прорези с внешней стороны, которые позволяли видеть, что внутренняя часть это черепная коробка. Да и размер этой чаши был дико большим и неудобным для питья, но это было неважно. Основная суть этого поступка, это символизм и унижение крестоносцев. Пока Калоян ждал изготовления чаши, его племянник шел к патриарху Василию. За последние месяцы между Борилом и Василием сложить крайне интересные отношения, которые вторили обоюдной выгоде. Пройдя в центральный собор Тырново Борил перекрестился, как следует, и вошел в зал, где патриарх читал не длинную проповедь, которую обычно оставлял своим сменным священникам. Дослушав пение патриарха до конца, Борил зашел с чёрного входа в личную комнату Василия.
— здравствуйте ваше святейшество, как ваше здоровье?
— весьма и весьма неплохо. А ваше, уважаемый советник?
— я молод, куда уж мне болеть, всё замечательно отец Василий.
— что вас привело ко мне, на сей раз мой сын?
— вы слыхали о том, что и как собирается объявить наш король?
— нет Борил, а что случилось? Я был занят приходами и чтением Евангелие, а что-то произошло? Плохое, или доброе? — сдвинув густые старческие брови, спросил Василий.
— святой отец, дело не доброе. Вы ведь были сами свидетелем той жизни в мирное время и понимаете, как было хорошо, не так ли?
— конечно Борил, я ведь тоже человек, и как любой человек видел изменения в лицах и словах людей, которые приходят, чтобы поставить свечу за упокой умерших или же попросить помощи у господа Бога. Так к чему вы ведёте мой сын?
— веду я к тому отче, что Калоян завтра будет провозглашать поход на Адрианополь. Он будет собирать рекордной величины войско, чтобы начать большое сражение с крестоносцами от своего лица.
— он тоже будет участвовать в этом деле?
— да, он поведёт войско.
— ай беда! Святые мощи… но это ведь ранее случалось, в чём проблема на сей раз мой сын?
— проблема в том, что он указал сделать питьевую чашу из черепа графа, который руководил западными силами крестоносцев, он хочет при всех людях продемонстрировать символ этой победы…
— грешно так чинить, ой грешно, он же христианин, зачем он так?
— отец Василий вы же со мной солидарны в этом вопросе? — совсем тихо спросил Борил.
— вы же знаете, что я за мир и добрые отношения с папой римски. Также я прислушиваюсь к вашим словам Борил, ведь вы весьма разумный молодой человек. Но, то, что хочет сделать король это безумие и еретическое деяние!
— вот и я об этом говорю! Мне кажется, он безумен или на пороге безумия. Подумайте, что будет дальше? Он будет отрубленными конечностями перед народом махать? А дальше что? Он прикажет ритуально поедать врагов? Это кощунство и варварство, так не должно быть в нашей родной Болгарии…
Патриарх перекрестился, видя долю правды в словах советника и ответил:
— это ужасно Борил, но я так и не понял, к чему вы ведёте?
— я веду к тому, что это должно прекратиться.
— каким образом мой сын? — насторожился священник.
— каковы настрои люда в данное время?
— крайне негативное, мой сын, многие матери и жены потеряли детей и мужей, кто-то отцов… Остальные в войске короля воюют. Все отрицательно относятся к тому, что происходит мой сын.
— святой отец. Я не прошу, а убеждаю вас. Вы должны придумать как, но в проповедях после чтения молитв, давать ту долю информации людям, которую они проглотят без зазрения совести. Вы должны распалить чувство справедливости в массах. Людей нужно объединить отец Василий. Начните менее радикальным образом, а в последствии, усиливайте обороты. Короля скоро не будет в государстве, но люди должны понимать, что духовенство против этого кровопролития, а значит и сам Бог против. Имея, моральную поддержку и наставления от вас и других священнослужителей люди будут готовы…
— готовы, к чему мой сын? Неужели вы говорите о том, о чём я подумал?
— именно святой отец. Вы можете считать меня грешником и отказаться от этой проповеди во благо мира, но посудите сами, что будет дальше, если не воспользоваться шансом отъезда короля и не объединить народ, чтобы это всё прекратилось?
Василий задумался. Борил говорил правильно с точки зрения морали, но он хотел сместить короля за счёт людей, имея в виду восстание народа. Имел ли право Василий участвовать в этом и настраивать народ против своего же короля? Возможно, имел, потому что за последние месяцы, никто из людей ни одного доброго слова не сказал о Калояне, пребывая в церкви. При слове Калоян, люди только начинали оплакивать своих погибших родственников и даже проклинать своего правителя.
— это очень сложный вопрос Борил. Приходите ко мне завтра. Я должен посоветоваться с господом Богом, прежде чем приму такое важное решение.
— не спешите святой отец, но учтите, от нас с вами зависят множество жизней, которые мы можем сберечь. И Бог обязательно даст вам знак, как необходимо поступить, исходя из морали и совести.
— хорошо мой сын, до встречи.
Василий покрестил Борила быстро прочитав молитву и тот вышел восвояси оставив пожилого патриарха в тяжелых раздумиях. Борил поехал к Лютице, а ещё точнее, в пригород Ивайловграда, который был не так далеко от крепости. Он наступал по пятам Эмилу, который после доклада королю о Булдуине вернулся отдохнуть домой. Что касается патриарха Василия, то он понимал всю сложность процесса превращения людей. Нужно было хорошо продумать слова, которые начнут сеять семена бунта. Они должны будут распалить чувство справедливости и злости по отношению к королю. К вечеру Василий решился на то, что это необходимо. Он был назначен от лица папы римского, а смещение короля, давало бы возможность реформировать православную церковь в католическую тобишь в западную. Благодаря хорошим отношениям с Борилом он мог всего этого добиться, хотя при Калояне об этом и речи быть не могло. Ради благого дела западной церкви и будущего народа, был запущен процесс обращения безвольных людей в бунтовщиков. На следующий день патриарх дал ответ Борилу и племянник начал дальше плести свои сети. Парень договорился с градоначальниками Тырново, Ивайловграда, Любимца и других окружных городов, о назревающем бунте. Он предупредил их, что всем им будет разосланы письма в определённый день и это будет точкой отсчёта. Все они должны будут организовать силы сопротивления хотя бы по тысяче человек каждый, которые должны прибыть в Железино, где объединившись, нападут на крепость Лютицы. Там по мановению подкупной руки откроются врата, и всё будет решено само собой. План был готов. Осталось дождаться, когда люди созреют как плоды на солнце. Борил не хотел использовать убийц, методы отравлений и всяческих диверсий. Это было неэффективно с той точки зрения, что это могло сорваться и могло быть вскрыто агентами Эмила. Восстание людей привносило совсем другой результат. Это законное свержение власти народом, хотя тут, с какой стороны посмотреть… После чего можно было самому стать королём и правителем Болгарии, на что и надеялся Борил. В его плане всё было гладко, ведь каждый, даже мэр города потерел кого-нибудь из родственников на войне, и все были уже сыты по горло этой войной. В конце концов, оставалась последняя заноза, очень острая и опасная, второй советник царя, который мастерски видел все заговоры. Переиграть его было крайне сложно, также как и убить. Оставался только один путь. Убедить. Этот путь был настолько сложным насколько победить советника в бою на шпаге или рапире. И Борил решился на это, даже не спросив Анну, которая бы точно отказалась от этого решения, понимая ревностное отношение Эмила к своему делу и верности королю. Говорить нужно было сразу, пока Эмил не сорвал замыслов племянника. Через три дня после разговора Борила с патриархом он добрался к дому Эмила, который жил в огромной усадьбе на краю Ивайловграда. Возле входа его встретили стражники, которые пустили советника в дом, они хорошо его знали, поэтому не переживали. На втором этаже уже были слышны звуки того что Эмил занят делами личными и Борил не стал тревожить мужчину, присев за стол в гостиной. Спустя двадвать минут криков со второго этажа, на ступенях показалась черноволосая голая женщина, которая вскрикнула от неожиданности, что посторонний сидит в дома.