Лютый: чужая Моя
Шрифт:
– А то, – фыркает бывший. – Ты же изнеженный ангелочек. Ты не создана для работы…
Не дослушав, хватаю свою сумочку с дивана, куда её положила на время разговора с Виктором.
– Вить, – испуганно ахает мать, подступая к моему бывшему, – не позволяй ей…
– Не волнуйтесь, Нина Сергеевна, – самоуверенно успокаивает мать Виктор, – далеко и надолго не уйдёт!
– Это мы ещё посмотрим, – отрезаю решительно, шагая прочь. – Я найду
работу!
Ох, как же меня раздражает его уверенный тон.
И родители… подпевают Виктору!
Прежде
– Она ведь ничего не умеет. Только танцевать…
Виктор виноват!
И я!
Он спровоцировал!
Я поддалась порыву!
Родители лишь масла в огонь подлили…
Вот и вышло – что вышло…
Сгоряча обратилась к знакомой по хореографической школе. Эве. Хорошая девчонка… Сразу решила помочь, место своё на вечер дала. Зря я конечно в стриптиз-клуб пошла, но это был порыв… крик души – себе доказать…
Постепенно злость и отчаяние отступают, мне становится хорошо.
Словно на море отдыхаю – греюсь на солнышке, меня чуть качает на волнах.
Только когда жар становится каким-то навязчивым и душным, нехотя открываю глаза и испуганно шепчу:
– Не троньте! – даже шарахнуться пытаюсь, но меня тормозит:
– Да не насилую я, – хмурится огромный, мрачный мужчина, вид которого так и орёт: БЕГИ ОТ НЕГО ПРОЧЬ!
Он по-прежнему надо мной! И продолжает обнимать! Смотрит как-то глубоко, настороженно, внимательно. Словно ждёт, что я сама к нему потянусь… и тогда он даст себе волю. Но я не готова… НИ ЗА ЧТО! Мне бы сбежать, вот только я уже…
Запоздало оглядываюсь – я в чужой квартире! В простенькой комнате. На скромном диване. Видимо, уснула в машине, а ОН меня принёс к себе… в своё логово!
– Простите, – бормочу, про себя умоляя, чтобы он быстрее отступил.
Лютый подозрительно мнётся, будто сомневается, стоит ли выполнять своё обещание, но всё же отстраняется:
– Есть хочешь?
– Нет, спасибо, – нервно качают головой и, скрывая полуголую грудь, судорожно поправляю вырез блузы, который нападавшие порвали.
Глаза мужчины темнеют сильнее, линия скул становится ещё чётче:
– Переодеться? – верно считывает мой жест Лютый. – Правда женского у меня ничего, – зачем-то добавляет, – но могу дать… что-то своё, – сбивчиво чеканит.
– А можно мне побыть одной? – робко уточняю.
Лютый шумно выдыхает, словно ему врезают под дых:
– Ладно, тогда спи, – отрезает дозволительным тоном, и я, избегая дальнейшего возможного разговора, отворачиваюсь. Закусываю губу и вновь про себя молю: «Уйди! Не тронь!» Так сильно зажмуриваюсь и затаиваюсь, что собственный бой сердца оглушает.
Дико боюсь – что передумает и нападёт, но Лютый осторожно за собой затворяется дверь.
До последнего уверена, не усну, но нет… сон приходит во спасение быстро.
Бегу, падаю, вновь поднимаюсь и бегу. За мной гонятся, вещи порваны, ноги сбиты в кровь, но я упорно мчусь
Просыпаюсь медленно. Давненько я не испытывала подобного ощущения, когда тело – сплошная боль. И лицо горит… Я вообще ощущаю себя помятой и измученной.
Очень насыщенный для меня оказался вчерашний день и ночь…
И тут до меня доходит где я, с кем… вернее, у кого.
Тотчас сажусь на диване, боясь дышать и прислушиваясь к посторонним звукам.
Лютый ЗДЕСЬ! Не храпит, но у него тяжёлое дыхание.
И как он поместился на раскладном кресле? Хотя это тяжело назвать «поместился» – ноги от ступней до щиколоток свисают.
Зато я бессовестно занимаю широченный диван.
Стыдно-то как?!
Решаю незаметно встать, по-тихому улизнуть, но пол под ногами сразу же у дивана издаёт скрип, и до сего, как мне казалось, спящий крепким сном мужчина, хрипло бурчит:
– Ты чего так рано? Не спится? – его голос наполняет просторную комнату. Хотя Лютый даже не открывает глаз. Полностью…
Он меня прекрасно видит в прищуре из-под веера чёрных трепещущих ресниц.
– Мне нужно, – "в туалет" остаётся по умолчанию.
– Квартира тиражная, сортир и ванная у входной двери ближе к кухне – не промахнёшься и не потеряешься. – Можешь переодеться, – неопределённо кивает на стул рядом со мной, где на спинке висит белоснежная футболка. – А если пожрать захочешь – придётся готовить. У меня ничего… Так что сама, если что-то найдёшь.
– Не могу, – тихо роняю, впервые в жизни мне стыдно, но это правда и остаётся только признаться: – Я не умею. Вернее могу приготовить только что-то для своего рациона: салат… почистить фрукты…
– Веган? – наконец открывает глаза Лютый, и я ещё сильнее мнусь от смущения:
– Нет.
– Тогда что ты ешь? Или ты вообще не ешь? – его взгляд красноречиво по мне пробегается, словно находит подтверждение сказанному.
Переступаю с ноги на ногу:
– Ем, но у меня диета, – как-то непривычно такое обсуждать с посторонним мужчиной. Мне давно не приходилось говорить на эту тему – родные и хорошо знакомые в курсе как строга диета у балетных, но впервые мне от этого неуютно.
– Оно и видно, – бурчит лютый и я спешу ретироваться, а там… может и из квартиры удеру.
Но пока справляю нужду, ощущаю себя такой грязной, оскверненной, несчастной, что даже пускаю непрошенную слезу.
Наверное, родители и Виктор правы – я глупая, не готовая к самостоятельной жизни девчонка, привыкшая жить за счёт других и ни черта не умеющая! По ходу дела и танцую плохо, хотя сколько себя помню только балетом и дышу.
Умываюсь ледяной водой, чтобы окончательно проснуться. Несколько минут рассматриваю себя в зеркало, изучая синяки и ссадины, но только выключаю воду, в дверь стучат: