Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)
Шрифт:
Некогда Хуан-ди говорил: «У ди не может быть постоянного местопребывания; если бы у него было местопребывание, у него бы его не было». Этими словами сказано, что он не может нигде задержаться, ибо таково круглое дао.
В человеке девять отверстий. Если он займется только одним, остальные останутся пустыми. Если эти восемь будут оставаться пустыми долго, тело умрет.
Если прислушиваться, вкушая, пропадает вкус. Если всматриваться, слушая, пропадает слух. Этим сказано, что, довольствуясь одним, нельзя желать, чтобы это одно продолжалось, поскольку прекращение движения означает гибель. Таково круглое дао.
Превыше всего единое. Никто не знает, где его начало и где его конец, никто не ведает, откуда оно пошло и где ему положен предел. Но все сущее почитает его своим предком. Мудрые цари подражали ему, дабы тем самым умерить свое существо, укрепить свое правление и обрести право отдавать повеления.
Повеление исходит из уст правителя, подхватывается и исполняется чинами. Не зная покоя ни днем, ни ночью, они распространяют его действие повсюду. Оно сливается с сердцами простых людей, достигает четырех сторон света. Оно совершает свой круг и вновь возвращается ко двору правителя, ибо таково круглое дао.
Когда повеление следует по своему кругу, одобрение или неодобрение, хвала или хула не в силах ему воспрепятствовать. Если же нет того, что в силах воспрепятствовать, дао правителя всепроникающе. Ибо через повеления осуществляют повелители волю судьбы, через них определяют, что есть мудрость и что есть невежество, что ведет к миру, что — к смуте.
Возможность для человека управлять своим телом и конечностями проистекает из его восприимчивости к раздражению. Если же он невосприимчив к раздражению, он не сумеет управлять своим телом и конечностями. То же относится и к подданным правителя. Если они невосприимчивы к отданному повелению, он не сумеет ими управлять. Наличие же таких подданных, которыми невозможно управлять, хуже их полного отсутствия. Настоящий правитель — подданный, правящий за того, у кого уже нет подданных. Таковы были Шунь, Юй, Тан и У. Еще до того, как они стали царями, они следили за тем, чтобы высокие чины всегда следовали квадратному. Благодаря этому каждому был установлен удел, а когда удел каждому установлен, низшие не смеют подбивать друг друга на бунт.
Яо и Шунь были мудрыми правителями, и оба они назначили своими преемниками мудрых, не смея поручить этого своим сыновьям и внукам. Они также следили за тем, чтобы назначаемые ими чины следовали квадратному.
Правители нашего века все желают, чтобы их род правил непрерывно, а посему передают все своим сыновьям и внукам. И потому при назначении чинов они не в состоянии заставить их следовать квадратному. Они действуют, потакая своим личным пристрастиям. Увы! Стремятся они к далекому, но доступно им лишь близкое!
Пять нот звучат в согласии, когда доля каждой точно известна. Ноты гун, чжи, шан, юй, цзюэ занимают каждая свое место, и все они звучат в унисон, не заглушая друг друга, так что среди них нет ни одной не отозвавшейся. При назначении чинов мудрый правитель действует по тому же принципу. Все чины у него расставлены по своим должностям и заняты своим делом по указаниям правителя. У правителя тогда нет повода для волнений. Когда таким образом управляют государством, государство процветает; когда таким образом готовятся к беде, ей неоткуда прийти.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Первая луна лета / Мэнся-цзи
В первую луну лета солнце в Би. На закате восходит И, на рассвете — Унюй. Дни этой луны — бин и дин, ее ди — Яньди, шэнь — Чжуюн, твари — пернатые, нота — чжи, тональность — чжунлюй, число — семь, природа — ритуал, дело — созерцание, вкус — горький, запах — гари, жертвы — очагу, и первейшая — легкие.
Квакают лягушки, выползают червяки. Разрастаются тыквы, осот в цвету.
Сын неба поселяется в левых покоях Минтана, выезжает в колеснице цвета киновари, правит красными конями. Водружает красное знамя, убирается красной яшмой, вкушает бобы и цыплят. Его утварь — <высокая и объемная> (гао и цу).
В этой луне справляют лися — становление лета. За три дня до становления лета тайши, явясь пред сыном неба, возвещает: «В такой-то день быть становлению лета: жизнетворная сила шэндэ начинает проявляться в огне!» Тогда сын неба постится.
В день становления лета сын неба самолично ведет трех гунов, девять цинов, чжухоу и дафу в южное предместье для инся — встречи лета. По возвращении награждает, наделяет хоу, одаривает к всеобщей радости и довольству. Затем повелевает главному музыканту наставлять в ритуале под музыку.
Повелевает тайвэю изыскивать отважных и храбрых, споспешествовать мудрым и добрым, поощрять высоких и сильных. Ранги и жалованье приводятся в соответствие с занимаемыми должностями.
В этой луне длинному — продолжаться, высокому — возвышаться. Ни в чем не должно быть порухи и порчи. Не следует приступать к земляным работам, не должно собирать больших толп, не нужно валить большие деревья.
В этой луне сын неба начинает носить тонкие одежды.
Повелевает смотрителям полевых работ отправиться в обход по полям и равнинам, побуждая земледельцев, убеждая народ, дабы не было упущено благоприятное время.
Повелевает блюстителю нравов отправиться по градам и весям, наставляя землепашцев, побуждая к трудам, воспрещая хорониться по городам.
В этой луне травят дикого зверя, дабы не было потравы пяти злакам, но большой охоты быть не должно.
Землепашцы подносят сыну неба пшеницу первого урожая, и он пробует ее с кабаньим мясом, принеся сперва в жертву в храме предков.
В этой луне собирают и складывают на хранение лекарственные травы. Нежные травы гибнут.
Пшеница созревает. В это время рассматривают дела, за которые положены легкие наказания, выносят приговоры за незначительные преступления, освобождают тех, кто осужден за небольшие проступки.
Когда работы по шелкопряду завершаются, подносят коконы супруге сына неба. При сборе налогов коконами за меру принимается количество тутовых деревьев. Это единая мера для благородных и подлых, юных и зрелых, ибо взимается налог для изготовления одежд, приносимых в жертву в предместном храме.