Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Люй Бувэй

Что означает устранение вредоносного? Слишком сладкое, слишком кислое, слишком горькое, слишком острое, слишком соленое, — когда этими пятью переполнено тело, они вредны жизни. Слишком большая радость, слишком большой гнев, слишком большая скорбь, слишком большой страх, слишком большая печаль, — когда этими пятью связана душа, они вредны жизни. Слишком сильный холод, слишком большой жар, слишком большая сушь, слишком большая влажность, слишком сильный ветер, слишком долгий дождь, слишком густой туман, — когда этими семью потревожен ум, они вредны для жизни. Посему для вскармливания жизни нет ничего важнее знания корня. Если познан корень, болезни неоткуда прийти.

Собираясь, цзинци непременно в чем-либо проявляется. Собираясь в пернатой птице, она делает ее способной к полету и парению. Собираясь в рыскающем звере, она делает его способным к движению и бегу. Собираясь в жемчуге и яшме, она делает их красивыми и яркими. Собираясь в кустарниках и деревьях, она делает их способными к пышному росту. Собираясь в мудреце, она делает его великим и разумным.

Такова природа цзинци — она легка и дает полет, подвижна и дает бег, прекрасна и дает красоту, растуща и дает рост, просвещена и дает разум.

Проточная вода не зацветает, дверную петлю не точит червь. Это от движения. Телесная ци сродни этому. Если тело неподвижно, цзин не переливается по нему; когда цзин не переливается — ци в застое. Если ци застоится в голове, — это вызовет головные боли и простуду, если в ушах — шум в ушах и глухоту, если в глазах — нагноение и слепоту, если в носу — насморк и гайморит, если в животе — газы и икоту, если в ногах — паралич и судорогу.

Там, где вода легкая, много плешивых и больных зобом. Там, где вода тяжелая, много больных водянкой и парализованных. Там, где вода сладкая, много добрых и красивых. Там, где вода едкая, много людей с дурными опухолями и нарывами. Там, где вода горькая, многие со вспученной грудью или согбенны.

Не следует употреблять в пищу слишком изысканные и острые блюда, пить крепкое вино, поскольку в них исток недугов. Питаться следует регулярно, тогда не заведется болезнь. Дао всякого питания в том, чтобы не оставаться голодным и не наедаться до отвала, — это называется утешением пяти внутренних органов. Пища должна быть приятной на вкус. Покой в мыслях и степенность осанки при еде на пользу душевной ци. Тогда по всем членам разливается довольство, каждый получает свою долю ци. Пить следует маленькими глотками, тело при этом держать прямо, чтобы не поперхнуться.

В наш век высшие гадают всеми способами, пробуют разные заклинания, но болезней и недугов у них все больше. Это похоже на стрелка, который, промахнувшись, спешит поправить мишень. Разве от этого улучшится меткость? Если лить горячую воду в кипящую, думая прекратить кипение, вода закипит еще пуще. Надо убрать огонь, тогда кипение прекратится. Посему колдунов и врачевателей, яды и снадобья, с помощью которых можно заклясть или вылечить болезнь, люди древности презирали из-за их поверхностности.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Прежде сам / Синь цзи

Тан спросил у И Иня: «Как поступать, если желаешь овладеть Поднебесной?» И Инь отвечал: «Когда хотят сразу овладеть Поднебесной, ею не овладевают. Чтобы ею овладеть, нужно сперва овладеть самим собой».

Корень всего в том, чтобы прежде разобраться с самим собой, оценить себя как великое сокровище. Пользоваться новым, отбрасывать старое, — тогда поры свободны, цзинци обновляется каждодневно, а болезнетворная ци полностью удаляется. Так достигают естественного долголетия. Способный к этому называется настоящим человеком.

Мудрые цари древности совершенствовали самих себя, и Поднебесная совершенствовалась им вослед; управляли собой, и Поднебесная им вослед становилась управленной. Так тот, кто умеет вызывать эхо, уделяет внимание не эху, а голосу, и тот, кто умеет отбрасывать тень красиво, уделяет внимание не тени, а телу. Так и тот, кто умеет управиться с Поднебесной, уделяет внимание не Поднебесной, а себе самому. Как поется в песне:

Как благороден наш властитель! В его осанке нет изъяна. В его осанке нет изъяна, К порядку он привел все страны.

Тут говорится о том, что тот, кто исправляет себя самого, совершенствует свое дао и потому сам становится благим. А когда он сам следует справедливости, и другие люди становятся благими. Когда он радуется тому, что сумел найти истинный путь правления, все сто чинов становятся управленными, а тьма народов благоденствует.

Становление этих трех вещей заключено в недеянии. Дао в недеянии означает равенство небу. Долгом называется благодеяние себе самому. Быть правителем означает отрешиться от себя самого. Отрешенность от себя самого позволяет внимать справедливому. Благодеяние себе самому заключено в мире и покое. Равенство небу заключено в следовании своему существу. Следование своему существу дает ясность ума и долголетие. Когда наступают мир и покой, народ преуспевает, селяне радуются. Когда внимают справедливому, кладется предел разврату и праздности.

Когда же высшие утрачивают дао, в пределы страны вторгается враг. Когда утрачивают истинный образ действий внутри, пожинают хулу своему имени вовне. Это подобно сосне высотой в сто жэней: поврежден корень, а сохнет верхушка. В Шан и Чжоу лелеяли порочные планы в груди, а беды навлекли в мире.

Кому удается достигнуть порядка в мыслях, тот обретает истинный слух. Кому удается обрести истинный слух, тому сопутствует удача в делах. Кому сопутствует удача в делах, тот обретает заслуги и славу. Пять ди на первое место ставили дао, а затем уж заботились о дэ. Поэтому они непревзойденны в дэ. Три царя на первое место ставили наставление, а затем уж прибегали к казни. Поэтому они непревзойденны в делах. Пять бо на первое место ставили мирные дела, а затем уж обращались к войску. Поэтому они непревзойденны в военном деле.

В наш век строят один искусный план за другим, то и дело прибегают к обманным ходам. Без счета идут походами, но число погибших царств, опозоренных властителей множится. Это оттого, что за дело берутся с конца.

Некогда сяский хоубо Ци бился с Ю Ху при Гань, но не одолел. Все шесть цинов просили его о повторном сражении, но сяский хоубо Ци сказал: «Невозможно. Земли мои не назвать тощими, народ — малочисленным. Сражался, но не победил. Значит, мое дэ слабо, наставления неумелы». После этого он не садился на двойную циновку, не ел двух блюд, не прикасался к лютне и гуслям, не выставлял колоколов и барабанов, не наряжал сыновей и дочерей, был ласков с родней и почтителен со старшими, чтил мудрецов, выдвигал способных. Прошел год, и Ю Ху покорился.