Лжец, лжец
Шрифт:
Мои руки задрожали, когда я достала блокнот и ручку из рюкзака. Письмо моему двоюродному брату краткое, но прямолинейное, в нем я сообщила ему, кого, как мне казалось, я видела. Я обязательно опустила любые личные данные, включая наши имена.
Прошло два года с тех пор, как друг Алехандро вызволил его из тюрьмы строгого режима, в которую его отправили, когда мне было девять. Хотя сейчас он мало что рассказывал мне о своей жизни, я знала, что он способен дергать за ниточки там, где большинство людей не могли. Нет слишком серых линий, которые он не мог бы пересечь.
Он —
Добравшись до соединительного маршрута, я вышла на Питтс, опустив голову и быстро шагая. Контакты Алехандро никогда не повторялись дважды, но я не получала от него ответа с тех пор, как отправила свое последнее письмо. Я понятия не имела, кто его новый контакт. Я закусила губу, следуя по тем же граффити, что и в прошлый раз, когда я была здесь.
Принцесса.
Холодная дрожь пробежала у меня по спине при воспоминании об этом. Может, сейчас и середина дня, но в Питтсбурге это мало что значило.
Наконец, я добралась до клуба. Он выглядел так же, как я его запомнила, за исключением того, что на этот раз здесь мертвая тишина, и никто не стоял за дверью. Просто охуенно. Мой кулак дрожал, когда я поднесла его к помятой стальной двери и постучала.
Из-за двери донеслось ворчливое ругательство. Затем она распахнулась.
Я подняла глаза все выше и выше и обнаружила, что смотрела на человека, который, должно быть, самый высокий мужчина в мире. Ему пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть меня. Он оглядел меня с ног до головы, издал недовольный звук, затем рявкнул на спорящие голоса позади себя. Сигарный дым вырвался через открытую дверь.
Я открыла рот, но мужчина не дал мне возможности что-либо сказать, прежде чем начал захлопывать дверь у меня перед носом.
— Подожди! — я положила руку на дверь, как будто могла помешать ему закрыть ее. — Я кое-кого ищу.
С ворчанием он захлопнул дверь.
Черт.
Черт, черт, черт.
Я оглянулась через плечо, ненавидя себя за то, что внезапно почувствовала себя незащищенной. Несколько человек, слоняющихся по переулку, находились в своих собственных наркотических мирах. На меня никто не смотрел. Дрожа, я закинула рюкзак на плечо и повернулась обратно к двери.
Тук-тук.
Тишина.
Тук, тук, тук…
Дверь открылась, и я, спотыкаясь, вышла вперед.
Великан недоволен.
— Какого черта тебе нужно?
— Одетта, — это слово сорвалось с моих губ в отчаянии.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Одетта, — повторила я.
— Ты что, тупая, что ли?
Как только он собрался снова закрыть дверь, чей-то кулак обхватил край рамы, останавливая ее. Медленно она открылась, и я посмотрела в знакомые темные глаза. С моим выдохом в прохладный воздух вылилось облегчение.
— Дай нам секунду, — пробормотал знакомый гиганту.
Он не дожидаясь ответа, вышел наружу и закрыл за собой дверь. Его раздражение ощутимо.
— Ты больше не можешь приходить сюда с этим именем, малыш.
—
— Нет.
— Пожалуйста. Я не знаю, куда еще пойти.
— Тогда жди, — огрызнулся он. — Это все, что я знаю.
— Все, что ты знаешь? Чушь собачья.
Мои смелые — или глупые — слова вырвались из-за нетвердой хватки, когда я вытащила письмо из кармана. Я протянула его ему.
— Мне нужно это, чтобы добраться до него. Ты должен что– то знать.
Парень долго смотрел на меня. Он покачал головой.
— Сколько тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать?
Я вздернула подбородок.
— Да.
Он хихикнул.
Этот звук вывел меня из себя.
— Что? Сейчас есть какие-то возрастные требования, чтобы вручать кому-то лист бумаги?
Прищуренные глаза изучали меня.
— Клянусь, меня бы здесь не было, если бы это не было важно.
Когда он тяжело вздохнул, я поняла, что победила.
— Даже если я заберу твое письмо, я не могу гарантировать, что оно дойдет до него.
Я продвинула письмо поближе.
— Просто попробуй. Это все, о чем я прошу.
Наконец он взял письмо, и я отступила, пока он не передумал.
— Благодарю.
— Смотри, чтобы я тебя здесь больше не видел. Поняла, малышка?
Я кивнула.
Он исчез внутри клуба, и я обернулась, оставаясь настороже на обратном пути к автобусной остановке. Паранойя — не единственное, что беспокоило меня сейчас. Во что ввязался мой кузен? С каждым годом достучаться до него становилось все труднее и труднее. С каждым годом он, казалось, все глубже забирался в кроличью нору.
Нервы сжали мои легкие. Я молила Бога, чтобы мое письмо нашло его.
Ева
Отсутствие Истона ощущалось в доме. По понедельникам футбольная тренировка всегда заканчивалась допоздна, но часть меня надеялась, что сегодня он пропустил бы.
Сделав домашнее задание, я зашла на кухню, чтобы перекусить, но когда открыла холодильник и посмотрела на его содержимое, на меня накатила тошнота. Я сжала ручку, прежде чем позволила дверце закрыться. Я уже пропустила обед, и из-за сломанной воображаемой коробки, похоже, я проступила бы и ужин.
— Jovencita (Пер. Молодая леди), — сказала Мария, спеша на кухню с корзиной для белья на бедре. — Наверх. Rapido. (Пер. Быстро.)
Я нахмурилась, но когда она отмахнулась от меня настоящими звуками кыш, я подчинилась и направилась к лестнице. Она неожиданно толкнула меня, и я схватилась за балясину.
Я бросила в ее сторону быстрый взгляд.
— Что за черт?
— Por favor, hazme caso (Пер. Прошу прощения, послушайся меня), — она подтолкнула меня локтем. — Иди сейчас.