Лжец, лжец
Шрифт:
— Как будто ты еще недостаточно сделал для моей семьи, — прошептала я, и предательская слеза скатилась по моим ресницам. — Однажды из-за нас тебя отправили в тюрьму. Я никогда больше не смогу так поступить с тобой.
— Эй, — пальцы коснулись моего подбородка, приподняли его.
Он терпеливо ждал, пока я посмотрю на него.
— Твоя мать была для меня больше, чем тетя. Она и меня растила какое-то время. Я бы убил ее брата снова, если бы мог вернуться, только сделал бы это раньше, пока он не выставил ее
У меня вырвался сухой звук.
— Ты говоришь так, словно можешь просто ходить и убивать всех, кто тебе не нравится.
— Не всех, — от опасного блеска в его глазах волосы у меня на затылке встали дыбом. — Только тех, кто причинил боль тем, кого я люблю, и им это сошло с рук.
Я прищурилась, изучая его лицо. Новые шрамы покрывали его кожу: два рассекалм левую бровь, один пересекал нижнюю губу. Татуировки на его шее почти скрывали неприятную отметину под челюстью.
Я сглотнула.
— Александр. Что ты задумал? Почему кажется, что все тебя так боятся?
Его губы дернулись, но в выражении лица не было ни капли юмора. Только темные, глубокие тени, из тех, что преследовали мечты маленьких девочек.
— Не беспокойся обо мне, маленькая кузина, — лениво сказал он и положил голову на спинку кровати. — Я сделал свой выбор, как и ты сделала свой, — он осматривал спальню, прищурив глаза. — Кстати, о выборе…
Его внимание остановилось на фотографии Истона, которому, вероятно, не больше десяти лет. Айзек улыбался рядом с ним, говоря что-то, что рассмешило Истона. Они выглядели такими беззаботными, такими счастливыми. На фотографии запечатлен момент, частью которого я никогда не смогла бы стать.
— Можешь догадаться, какие мысли пронеслись у меня в голове, когда я сначала подошел к твоему окну и увидел пустую комнату? — его взгляд скользнул по моему. — Хочу ли я знать, почему ты спишь в постели своего нового брата?
Я закусила губу, все еще глядя на фотографию.
— Наверное, нет.
Мой кузен наклонил голову, и я заставила себя снова посмотреть ему в глаза. Беспокойство проступило в напряженных морщинах на его лице.
— Он хороший, Александр, — мой голос сорвался. — Такой хороший.
На этот раз, когда его губы приподнялись, этого достаточно, чтобы показать ямочку на правой щеке. Улыбка преображала все его лицо из опасного в нежное.
Его большой палец покгладил меня по щеке.
— Кто теперь размяк, маленькая кузина?
Я улыбнулась.
— Заткнись.
Он хихикнул, вздохнул и встал.
— Мне нужно идти.
— Я знаю, — я поднялась с кровати. — Господи, ты стал огромным. Высокий и накачанный.
Он ухмыльнулся, но выражение его лица так же быстро
— Не забудь о моем предложении, Эванджелина. Я серьезно. Если ты передумаешь, ты же знаешь, что я помогу, верно?
Я отвернулась, чтобы скрыть новые слезы, грозящие вырваться наружу.
— И ты знаешь, мне никогда не понравилось бы, если бы ты делал это для меня.
Он кивнул, обнял меня и притянул к себе для еще одного из своих смертельных объятий, которые никогда не менялись в моем кузене. С тех пор, как я была маленькой, я помнила, как он обнимал меня, как будто это могло быть в последний раз. Как будто он мог никогда больше меня не увидеть. И я думала, с такой жизнью, как у нас, он мог бы и не делать этого.
Мой голос сорвался, когда я сказала:
— Кстати, теперь я Ева.
Он отстранился, чтобы посмотреть на меня, нахмурив брови.
— Ева?
Я кинула, и он криво улыбнулся мне.
— Мне это нравится.
Скрипнул пол, и в спальню проник луч света.
Моя голова повернулась на звук. Сердце подскочило к горлу.
Истон стоял в дверном проеме, его глаза потемнели, когда он переводил взгляд с меня на Александра. Ужас захлестнул меня, когда я поняла, что все еще крепко обнимала его.
Щелк-щелк, щелк-щелк.
— Полагаю, на этом этапе мне нужно разбудить Еву перед школой, — голос Бриджит разнесся по лестнице, становясь все ближе. — Конечно, она сейчас в коме, если все еще спит.
Мой кузен отпустил руки.
Я открыла рот.
— Истон… — его имя произнеслось едва слышно.
Челюсть Истона сжалась, но он ничем не выдал себя, медленно отвечая, все еще глядя прямо на меня:
— Она встала.
— Ты уверен?
— Чертовски уверен.
Мое сердце стучало в ушах от того, насколько близко теперь звучал ее голос. Она почти достигла верха лестницы. Я посмотрела на своего кузена, который стоял так же твердо, как окружающие нас стены, сосредоточив внимание на коридоре. Готовый ко всему.
— Иди, — поспешила сказать я, подталкивая его локтем.
Мои слова дрожали, дыхание прерывистое. Достаточно того, что Истон видел его, но Бриджит? Для одного из них это было бы тюрьмой или смертью.
— Александр, уходи. Пожалуйста.
Истон коснулся дверной ручки, и обжигающий жар его взгляда пронзал меня насквозь. Затем он закрыл дверь и исчез.
Я услышала голоса по ту сторону закрытой двери, в то же время мой кузен распахнул окно. Чего бы ни сказал Истон, этого достаточно, чтобы убедить его маму уйти. Я хотела почувствовать облегчение, услышав удаляющийся стук ее каблуков, но агония захлестнула мои легкие приливными волнами, препятствуя поступлению кислорода.
Все, что я видела — это выражение лица Истона.