Лжец
Шрифт:
Не стану утомлять тебя пересказом того, о чем я размышлял, сидя на ветхом стуле. Я сидел и смотрел, как по беленому потолку скользят тени, мимо окошка проходили, покидали церковь люди. Потом наступила могильная тишина. Мне так недоставало Пигро. Ризница - маленькое, унылое помещение. В одном углу стоит старый сосновый шкаф, покоробившийся от сырости. В другом - горшок. Там же висит небольшое, в пятнах, зеркальце и полотенце.
Наконец я встал. Я решил пройтись берегом до самого Клюва, прикинув, что успею обернуться к обеду. Выйдя из церкви, запер дверь - и увидел
– Садись!
Я сел. На заднее сиденье.
– До обеда еще далеко, - сказала она, не поворачивая головы, - может быть, проедемся и посмотрим на море? Ты бы рассказал мне про птиц.
– Никуда мы не поедем, - ответил я.
– Я отвезу тебя потом к Марии.
– Вытащив сигарету, она протянула мне через плечо пачку.
– Может, все-таки поедем? Я бы с удовольствием послушала, как ты рассказываешь. Про птиц. Ну на полчасика!
Я тихонько рассмеялся. Стало быть, Ригмор проняло. Наверное, она потому решила меня дождаться, что побаивалась, как бы я чего не сотворил в одиночестве.
– Так поедем?
– повторила она.
Внизу, среди холмов, двигалась темная фигурка. Это возвращалась домой Мария.
– Йоханнес, чудно сегодня было.
– Поезжай!
– сказал я.
Она завела мотор. Я встретился с ней взглядом в зеркальце - и она тотчас отвела глаза.
– Высади меня, когда догоним Марию, - попросил я.
Мы рванули вниз по ухабистой, раскисшей дороге - брызги из-под колес тотчас омрачили ясный пейзаж. Когда мы почти уже поравнялись с Марией, Ригмор притормозила и, открыв дверцу, крикнула:
– Садись, я подвезу вас с Йоханнесом к твоему дому!
В жизни бы не подумал, что Мария воспользуется приглашением. А она взяла и села рядом со мной. И мы поехали дальше.
– Вот мне и довелось прокатиться, - сказала Мария, - я еще ни разу не ездила в автомобиле.
Она сидела очень прямо и на ухабах подпрыгивала всем телом. И улыбка ее, и подпрыгиванье были ей совсем не к лицу.
– Я тебя еще как-нибудь прокачу, Мария, - пообещала Ригмор.
– Вот поедем на материк и захватим тебя с собой. Ну а это кто идет?
Ригмор прекрасно видела - кто. Это быстрым шагом шла Аннемари.
– Спросим, не подвезти ли ее.
Вот уж не думал, что Аннемари согласится. А она взяла и села рядом с Ригмор. Приятная неожиданность.
– Так вы придете сегодня вечером на бал?
– поинтересовалась у нее Ригмор.
– Еще бы, - ответила Аннемари, - я просто жду не дождусь!
– Ну и слава Богу, но я хотела спросить, вы придете вдвоем? С Харри?
– По-моему, он тоже ждет не дождется.
– Вот и чудесно!
– сказала Ригмор.
– Мария, ну а ты на весенний бал придешь?
– Спасибо, - ответила та, - я уж и не упомню, когда была на людях.
Она сидела все так же прямо и подпрыгивала. Лицо у нее раскраснелось. Нет, мне это решительно не нравилось.
– Приходи же!
– сказала ей Ригмор.
–
– Бедный учитель!
– сказала Аннемари.
– Сколько же ему надо успеть! А ведь у него уже плешь на макушке, он сам говорит. Но если ты расстараешься, Ригмор, и на балу у тебя будут молоденькие, тогда он, конечно, придет!
Обе они, на мой взгляд, были несколько возбуждены, держались неестественно. К тому же Аннемари уколола Ригмор - та была старше ее на целых тринадцать лет.
Подъехав к Марииному домику, машина остановилась.
– Кого же, по-твоему, мне надо позвать?
– обратилась Ригмор к Аннемари.
– Могу я внести предложение?
– сказал я.
– Позовите Эльну из трактира. Она мне нравится.
– Нет, это бесподобно!
– выпалила Ригмор.
– Учитель до ужаса откровенный человек, - заметила Аннемари.
– И страшно внимательный, - подхватила Ригмор.
– Настоящий самаритянин!
– Да, такое уж у него мягкое сердце!
– сказала Аннемари.
– Слушай, почему ты не отвечаешь?
– спросила Ригмор.
– Можно объездить коня, выучить собаку, вышколить мужчину, - сказал я, - но усмирить бодливую корову, укротить горную реку и укоротить женский язычок невозможно. А теперь, если соизволите обернуться, вы станете свидетелями маленькой драмы.
У мергельной ямы на Бёдваровом поле дрались два матерых зайца. Рядом, пристукивая ногами, сидело еще двое, один - такой же лобастый крупный самец. Внезапно он сорвался с места, налетел на дерущихся и тут же, увернувшись, отпрыгнул назад, к зайчихе, которая сидела, явно наслаждаясь происходящим. Он принялся обхаживать ее, и на сей раз она отнеслась к нему с благосклонностью. Те же двое продолжали трепать друг дружку почем зря шерсть так и летела клочьями.
Ригмор засмеялась и еще раз глянула на них в зеркальце. Аннемари отвернулась и посмотрела на часы.
– Если поднести к лицу такой вот клочок заячьей шерсти, - сказал я, пока он еще не остыл и на нем не обсохла кровь, и принюхаться, это и есть запах дичи! Дичи!
– повторил я, до того свежи были воспоминания.
Когда мы с Марией вылезли из машины, я сказал:
– Знаешь, о чем я подумал, Ригмор? Маленькому Каю с Песчаной горы давно уже пора в санаторий, и теперь там как раз освободилось место. Отправить его надо как можно скорее. Но если им ехать за ним сюда, на остров, это долгая история. Вот мне и пришло в голову: что, если Фредерик или ты подвезете его?
– С превеликим удовольствием, - ответила она, взглянув на меня.
Ага, подумал я, наверное, ты заподозрила, что я решил тебя испытать. Ведь на острове есть и такие, кто боится даже близко подойти к дому, где живет Кай.
– Только до парома, - добавил я, - а там уже мы договоримся, чтобы в порту его встретили.
– А может, мы доставим его прямо в санаторий, - сказала Ригмор. Фредерику так и так нужно в те края, и тоже как можно скорее. Так что мы с удовольствием.
– Вы нас здорово выручите!