Лживая жена моего отца
Шрифт:
Сосчитать не могу, сколько я за полчаса улыбаюсь каждому сидящему человеку за огромным столом, еле-еле запомнив и имена. Хотя вообще могла и не напрягать мозг, так как вряд ли в скором времени вновь с ними встречусь. Они все на какой-то своей волне, где мне нет места.
Даша и Елизар поднимают тему искусства, Анжела и Юрий разглагольствуют про очередную поездку в Австралию, Ксения и Миша стараются всем навязать мнение о новой рок-группе из Ирландии. Только лишь Барби с Кеном успевают поддержать разговор с каждым из друзей,
— Кто-то еще должен придти? — дергаю смеющегося Костю за рукав.
Костик уже слегка поддатый. Взгляд расфокусированный, словно он не может вспомнить мое имя. Напрягает извилины, нежно целует в тыльную сторону ладони и опускает руку мне на коленку с желанием немного пошалить.
Черта-с-два я позволю ему такую дерзость. Поэтому мило ему улыбнувшись, сбрасываю конечность и делаю пару глотков шампанского, чтобы немного унять странную дрожь по телу. Дурацкое предчувствие отдается набатом молотка в голове, мол, что-то грядет с минуты на минуту.
— Какие-то знакомые Ульяны, — Костя издает разочарованный вздох. Вот дома бы я ему позволила продолжить, но точно не в общественном месте, в окружении его…кхм… друзей.
— Долго же ты, Росси, добирался до нас, — опять этот надменный голос Барби, режущий по оголенный нервам. — Из Италии пешком что ли шел?
— Лучше не спрашивай меня, а иначе…
Слышится звук взведенного курка, выстрел, пуля от которого пронзает два тела навылет. Взрыв атомной бомбы, уничтожающий все вокруг себя. Как будто никого рядом не существует, лишь мы вдвоем.
Комок застревает у меня в горле, непроизвольный кашель привлекает к себе повышенное внимание, а взгляд чернючих глаз итальяшки проникает в самую душу…а потом просто перемещается на миловидную девушку, пришедшую вместе с ним.
Кто она такая? Почему прижимается к этому подонку? Очередная его подстилка, готовая ноги раздвинуть или на колени опуститься? Росси ни капли не раскаивается, раз скалится во все тридцать два зуба, делая вид, что впервые меня видит, что нас ничего не связывало когда-то.
Он совсем не изменился. Сексуальный, притягательный, опасный, готовый завладеть разумом, забрать в плен. Притягивающий к себе подобно магниту, но и вызывающий настоящую, дикую ярость.
— Если твоя…девушка больна, могла бы и дома остаться, — высокомерно произносит Барби, обращаясь к Косте, сморщив нос при очередном приступе кашля. — Еще всех нас тут заразит.
— Зараза к заразе не липнет, дорогуша. Хотя в твоем случае можно и перефразировать, — задирает голову вверх, смотря на меня свысока. Выбить бы почву у тебя из-под ног, дрянь. — Свинья всегда грязь найдет.
— Что? — сейчас барабанные перепонки лопнут от ее визга. — Какого черта твоя девка так со мной разговаривает?
— Послушай ты, Барби, — возвышаюсь над притихшей сукой, вцепившейся в рукав рубашки мужа. Все сидящие за столом
— Ты совсем не изменилась, Лебедева, — от тембра его голоса мурашки пускаются в пляс, а сердце ускоряет свое биение. Таки дал всем понять, что мы знакомы.
Урод! Вырвать бы его язык и отдать на съедение собак в подворотне.
Волна ненависти тут же уступает место радости о внезапной встречи. В голове ярко загорается вывеска с надписью «Убийца», а рука сама тянется к вилке, которую крепко сжимает. Вонзить бы ее в мускулы итальяшки, добравшись до черствого сердца. Если оно вообще есть у такого монстра?
— Вы что знакомы?
Не знаю, кто задал этот вопрос, но он для меня подобен мощнейшему цунами, приносящим с собой разрушительную волну. Дыхание учащается, приступ паники накрывает с головой. Если бы не объятья Кости, точно бы свалилась в обморок перед кучкой людишек.
— Ну как сказать? — Габриэль ехидно ухмыляется оскалом шакала и откидывается на спинку стула. Похоже, о своей спутнице он напрочь забыл. — Юлия Лебедева — бывшая жена моего отца.
Шок. Непонимание. Удивленные вздохи за столом. Никто же не знает, моего прошлого. Никому не известно, какой статус я два года назад носила. Мерзавец Росси ставит меня в неловкое положение, становясь таким довольным.
— Так это сын Шведова Олега? — Костя прижимает меня к себе как можно ближе, давая почувствовать так необходимую мне силу. — Быстро же он из Рима вернулся. Неужели, так сильно надоело солнце Тосканы? — обращается к отцу моего ребенка.
— Нужно было познакомить отца со своей невестой, — бум! Сердце опускается в пятки.
Этот мерзавец решил обзавестись семьей, стать примерным семьянином, хотя должен сидеть в тюрьме за совершенные злодеяния.
— Извините меня, — вырываюсь из объятий, надеваю пиджак и перекидаю через плечо сумочку. Я не могу тут больше находиться. Надо бежать, спасаться. — Мне срочно нужно домой.
Мой дом — моя крепость!
— Ты куда? — Костя встает следом за мной. Его обеспокоенный взгляд еще больше выбивает из колеи. — Что-то случ…
Не желаю больше ничего слушать. Не хочу.
Ноги сами несут меня на улицу, где падаю на колени и громко кричу, сотрясаясь в рыданиях и пугая прохожих. Душа рвется на части, мир вокруг вращается. Мой желудок бунтует, извергая вес ужином прямо дорожку ресторана.
Жуткий холод пронзает даже кости, голова гудит, а глаза сами по себе закрываются. Тело меня не слушается, падая на холодную землю. И лишь чей-то голос эхом отдается в ушах.