«М» - значит молчание

Графтон Сью

16.20. Она опаздывала, о чем предупредила его заранее. В 16.26 он снова проверил свои часы, испугавшись, не случилось ли с ней чего-нибудь ужасного. Даже если бы она сильно опаздывала, то все равно не могла бы позвонить, потому что не знала, под каким именем он зарегистрировался в мотеле. В том случае, если бы Фоли неожиданно пришел домой, она вряд ли могла бы извиниться и воспользоваться телефоном. Фоли ревновал ее до безумия. Накануне, когда они занимались любовью, она поведала ему кое-что из того, что он делал

с ней, а также о его угрозах, если она опять ему изменит. Чет пришел в ужас, но она отмахнулась, как будто это не имело никакого значения. «Но знаешь что, — сказала она, — в следующий раз, когда он устроит скандал, я уйду от него».

16.29. Чет чувствовал, как у него внутри нарастает тревога. Что, если Фоли узнал об их свиданиях? Но он не мог уйти. Если Виолетта в конце концов появится, а его не будет, она придет в ярость.

В 16.36 он услышал легкий стук в дверь. Он раздвинул шторы, ожидая увидеть Фоли с пистолетом в руке. Но, слава Богу, это была Виолетта. Он открыл дверь, и она вошла без извинений. Он был уверен, что она объяснит свое опоздание: дела, Дейзи, пробка на дороге.

— Господи, что случилось? Ты сказала в четыре!.. — Он знал, что говорит обвинительным тоном, но чувствовал такое облегчение, что не владел собой.

— Это все, что ты можешь мне сказать? Я рискую жизнью и всеми потрохами, чтобы сюда приехать, а ты взъелся, что я опоздала. Я сказала тебе, чтобы ты не злился.

— Я не злюсь. Просто я очень волновался. Прости, если я говорил резко.

— Откуда цветы? Ты купил их для меня?

— Нравится?

— Конечно, но это чересчур дорого. У нас не больше тридцати минут. — Она бросила сумку на стул и скинула туфли.

— Так мало? Ты же говорила про час!

— Правильно. У меня был час, но теперь полчаса уже потеряны, так что не препирайся со мной, ладно? Мы можем заняться кое-чем получше. — Она начала раздеваться. Платье. Трусики. Расстегнула бюстгальтер и выпростала груди. Он не мог понять ее настроения. Она старалась вести себя непринужденно, но чувствовалось напряжение, которое ему не нравилось. Он ждал, что она заговорит о машине, но она и не упомянула о ней. Должно быть, ей было неловко выражать благодарность. Она пристально посмотрела на него. — Ты собираешься раздеваться или будешь стоять и весь день пялиться на меня?

Он быстро разделся, а Виолетта откинула покрывало и нырнула в постель. Они стали заниматься любовью, но не с такой страстью, как накануне. У него случилась осечка, но Виолетта была великодушна и сказала:

— О, перестань переживать по пустякам. У всех бывают неудачные дни. Ты великолепен.

Потом она села, свесив ноги с кровати. Несмотря на ее слова, ему хотелось как-то реабилитироваться. Он обнял ее сзади, зарывшись лицом в ее волосы, целуя гладкую кожу шеи, чувствуя, как снова возрождается к жизни.

—

Перестань меня слюнявить! — передернула она плечом. — Ты действуешь мне на нервы.

Он потянул за прядь ее волос.

— Как тебе нравится иметь собственную «бель-эйр»?

Это вызвало у нее улыбку.

— Хорошо! Замечательно! Когда Фоли сегодня утром, придя домой, позвал меня посмотреть в окно — он припарковал ее у входа, — я не поверила своим глазам.

Это прозвучало так, словно покупка машины была заслугой Фоли. Чет мог бы пошутить на сей счет, но он чувствовал, что ее что-то гнетет.

— Эй, Хенни-Пенни, в чем дело? На тебя что, небо свалилось?

— Все нормально.

— Я же вижу. В чем дело?

— Я просто не знаю, смогу ли продолжать встречаться с тобой. Мы с Фоли вчера вечером сильно поругались, и этот негодяй порвал мои занавески. Как будто он о чем-то догадывается. Он толком еще не пронюхал, но за этим дело не станет. Как только он берет след, то превращается в настоящую борзую.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет, но его взгляд пугает меня до смерти. Я как на тонком льду. Одно неверное движение и…

— И что тогда?

— Не знаю, но что-то плохое.

— Перестань. Не может быть все так серьезно.

— Тебе легко говорить.

Он почувствовал холодок страха.

— Ну давай сделаем небольшой перерыв, пока он успокоится. Завтра праздник. В любом случае я буду занят, так что мы не сможем встретиться. В этот уик-энд ты сможешь побыть с ним побольше. Пойти вместе на фейерверк, устроить пикник, придумать еще что-нибудь. Он будет есть с твоей ладони.

— Ну да, ты ловко придумал. Хочешь меня подставить… Давай, добрая старушка Виолетта, вывеси белый флаг и умилостиви его: целуй ему задницу, делай все, чтобы утихомирить этого негодяя, который с рождения был маньяком.

— Я не подставляю тебя.

— Ты с ним не живешь и не знаешь, какое он чудовище. Это не тебя он через день колотит. Смотри, у меня до сих пор синяк на том месте, куда он запустил в меня этим чертовым кофейником.

— В таком случае почему ты от него не уйдешь?

— А куда я пойду? Как далеко, ты думаешь, я могу уехать?

— Куда захочешь. Если это вопрос денег, я могу тебе помочь.

— Дело не в деньгах, Чет. Ты что, только о деньгах и можешь думать?

— А о чем мне думать?

— Черт побери, как мне тебе объяснить? Просто у меня такое чувство, что… как будто я одна на свете. Кому до меня есть дело? В этом городе я ничто, хуже уличной грязи.

— Мне есть до тебя дело.

— Хм…

— Я серьезно. Ты мне очень нужна.

— Я знаю, что тебе нужно: переспать со мной.

— Постой…

— Я не дразню тебя, я просто стараюсь понять. Кто мне когда-нибудь сделал что-нибудь хорошее, кто пожалел?