«М» - значит молчание
Шрифт:
— К сожалению, это не так просто. Теперь от меня ничего не зависит. Идет расследование убийства, и, поверьте, департамент шерифа во мне не нуждается. Для местных правоохранительных органов не имеет значения то, что я лицензированный частный сыщик. Самый быстрый способ восстановить против себя полицию — это вторгнуться в ее сферу деятельности.
Лицо Дейзи приняло напряженное выражение.
— Вы должны мне один день работы. Я заплатила вам двести пятьдесят долларов — по пятьдесят долларов в день за пять дней работы, а вы проработали только четыре.
— Это правда.
— Один день. Это все, чего я прошу.
— И что мне надо будет делать?
— Я уверена, что у вас есть своя версия. Я согласна с тем, что вы говорите о департаменте шерифа, но об этом деле вы знаете больше их.
— И это тоже правда, — сказала я.
Мне
Когда мы вошли в дом Дейзи, я первым делом натянула джинсы — еще горячие после сушки, собрала свой парфюм, одежду и засунула все в пластиковый пакет. Затем забросила его вместе с сумкой на заднее сиденье машины и выехала из гаража. Была суббота. Муниципальные учреждения закрыты, но публичная библиотека в Санта-Марии должна работать, и я решила, что в нее стоит заглянуть. Я проехала на север до четырехсотого квартала и оставила машину на автостоянке.
Библиотека размещалась в двухэтажном здании в испанском стиле со стандартной красной черепичной крышей. Архитектура Санта-Терезы и Санта-Марии во многом схожа, хотя некоторые здания последней кажутся моложе двадцати пяти лет. Я не увидела ни «старого города», ни какого-либо смешения испанского, викторианского и поствикторианского стилей с современными зданиями, которыми так гордится Санта-Тереза. Многие пригороды вроде того, где жил Тим Шефер, относились к пятидесятым, шестидесятым и семидесятым годам — десятилетиям, когда дома на одну семью были совершенно безликими.
Зайдя внутрь, я спросила, как пройти в библиографический отдел, и меня направили к лифту, который поднял меня на второй этаж. Первым делом я взяла ролик микрофильма газеты «Санта-Мария кроникл» с 1 июня по 31 августа 1953 года. Я просмотрела все номера газеты — день за днем, ища хоть какую-нибудь зацепку.
В масштабах страны главным событием была казнь Юлиуса и Этель Розенберг. За этот период стоимость почтовых марок выросла с трех до пяти центов. Появилась новая надежда на перемирие в Корее. В разделе хроники сообщалось о приеме с вручением наград, устроенном Ливией Креймер, — приводился список награжденных дам. В местном театре шла «Клеопатра» Де Милля с Клодеттой Колберт и Уорреном Вильямом в главных ролях, а в кинотеатре демонстрировался «Дьявол Буана». Приближаясь к Четвертому июля, я узнала, что индейцы Санта-Марии проводили игру с командой «Сан-Луи Блюз» в 8.30 на стадионе «Элкс филд», а у 144-го батальона полевой артиллерии Четвертого июля был сбор. Как я и предполагала, хотя в пятницу многие учреждения работали, банки были закрыты. Наконец я наткнулась на заметку об исчезновении Виолетты, копия которой была в папке Дейзи. Я начала фотокопировать страницы, начиная с 30 июня до следующей недели.
Покончив с этим, я направилась к стеллажам и просмотрела тома на левой стене в поисках указателя за 1952 год. Указатель за 1953 год отсутствовал, но я подумала, что в моем случае данные за 1952 год могут оказаться более полезными. Я поставила сумку на пол и села за стол.
Просматривая справочник, я наткнулась на одну из карт, которую срисовала во время первой поездки в Сирина-Стейшн. Я встречалась со многими людьми, которые были тесно связаны с Виолеттой, но не говорила ни с кем, кто просто жил с ней по соседству. При расследовании убийства каждый, кому есть что скрывать, может солгать, постараться сбить с толку, указать пальцем на кого-то другого. Незаинтересованный наблюдатель — лучший источник информации.
Сирина-Стейшн занимала в справочнике две страницы: приводились данные об адресе, имени и роде занятий примерно шестидесяти семей. Я насчитала сорок семь строителей, одиннадцать рабочих на нефтяной скважине, медсестру, бармена (Макфи), сельскохозяйственного рабочего, четырех железнодорожных рабочих, восьмерых чернорабочих, почтмейстера и учителя. Фоли в то время называл себя строителем, а Виолетта упоминалась как домохозяйка. «Голубая луна», прачечная и авторемонтная мастерская — вот и весь частный бизнес в городе. Соседями Салливанов слева были Йон и Бернадетта Эриксен, а на улице позади их дома жила супружеская пара — Арнольд и Сара Тредвел. На один дом ниже от Эриксенов проживала семья по фамилии Эрнандез. Я выписала все это на всякий случай — вдруг что-то пригодится. Я нашла имена Ливии и Чета Креймер, но фамилии Вилкокс и Оттвейлер отсутствовали. Я просмотрела пять страниц, посвященных маленькому городку Кромвелл, в поисках этих имен. Частного бизнеса в нем было намного больше, однако и он умещался всего в восьми столбцах. Я сфотокопировала все эти страницы, чтобы позже изучить их как следует, не возвращаться же сюда еще раз.
Я поставила том на место и достала справочник 1956 года, меня интересовали те же три фамилии — Эриксен, Тредвел и Эрнандез. Две семьи из трех отсутствовали, и это означало, что они либо умерли, либо развелись, либо просто переехали в другой город. Я заметила, что после 1956 года справочник штата был преобразован в справочник города, который охватывал только Санта-Марию и Ломпок и вообще не упоминал Сирина-Стейшн. Я достала телефонный справочник 1986 года и углубилась в него, надеясь напасть на след. Эрнандезов было так много, что я поняла, что никогда не найду тех, кто был мне нужен. С Эриксенами повезло немного больше. Я не нашла Й. и Б. Эриксен, но нашла А. Эриксена в Санта-Марии, возможно, сына или дочь Йона и Бернадетты. Семья Тредвел жила в Оркатте, и хотя первая буква имени не совпадала, я подумала, что между ними могла быть связь. Я записала оба номера телефона и адреса.
Оплачивая фотокопии, я разговорилась с одним из библиотекарей и поинтересовалась:
— Где еще я могу получить информацию о Сирина-Стейшн за 1953 год? Я просмотрела старые справочники.
Он сказал:
— Вы можете заглянуть в «Указатель избирательных участков» для графства Санта-Тереза. У нас, кажется, есть за 51-й и 54-й годы.
— Замечательно.
А может быть, совсем наоборот. Кто знает… Мы вернулись к полкам, и он нашел для меня требуемый том за 1951 год. Я снова села за стол и просмотрела то, что касалось Сирина-Стейшн. Данные включали фамилии, адреса, род занятий и принадлежность к той или иной партии (республиканцев было больше, чем демократов), но вместо адресов давались номера почтовых отделений, которые мне были ни к чему. Я вернулась к страницам, посвященным Санта-Марии, проводя пальцем сверху вниз по фамилиям ее жителей. Но через десять минут сдалась, потому что их было слишком много, и я надеялась, что уже нашла то, что мне было нужно. Я собрала свои записи и спустилась на лифте на первый этаж в поисках телефона-автомата.
Сначала я позвонила по номеру Тредвелов, но потерпела фиаско. Миссис Тредвел, которая взяла трубку, никогда не жила в Сирина-Стейшн, и никогда не знала Салливанов, и никогда не имела родственников в Сирина-Стейшн. Она заподозрила, что я попытаюсь ей что-нибудь продать, и бросила трубку.
Я позвонила А. Эриксен, но попала на автоответчик и оставила следующее сообщение: «Здравствуйте, меня зовут Кинси Миллхоун. Я частный детектив из Санта-Терезы, и меня интересует, не являетесь ли вы той самой Эриксен, которая жила в Сирина-Стейшн в 1953 году. Я буду вам очень благодарна, если вы мне перезвоните». Я назвала свой номер телефона и повторила свое имя. Затем села в машину и направилась к 101-му шоссе.
Я отперла дверь своей квартиры в 17.15. Меня не было дома с утра четверга, и в гостиной было душно, пахло старыми чистящими средствами и горячей пылью. Водрузив на стол свою портативную пишущую машинку, я увидела на автоответчике два сообщения от Чени с просьбой позвонить ему, когда вернусь. Я сразу набрала номер его телефона, но он оказался занят.
Поднявшись по винтовой лестнице наверх, я распаковала сумку. Потом поставила на плиту чайник и приготовила себе чай. Смакуя его, сидя за кухонным столом, я просматривала свои записи. Вполне возможно, что я уже разговаривала с убийцей Виолетты. Мотив мог быть любой — ревность, ненависть, жадность, месть, но одно я знала точно: убийство было хладнокровным, потому что яма была вырыта заранее. Убийца позаботился, чтобы на месте была необходимая техника, он доставил ее туда заблаговременно. Когда Виолетта исчезла, вместе с ней из сейфа исчезли и ее деньги. Очевидно, там было пятьдесят тысяч долларов. Она также одолжила две тысячи у брата и пятьсот долларов у матери в придачу к драгоценностям, которые у нее украла. Так что же стало со всеми деньгами и драгоценностями? Возможно, они будут найдены в машине, но ведь убийца знал о них и скорее всего присвоил, прежде чем засыпать дело рук своих с помощью бульдозера.