«М» - значит молчание
Шрифт:
— Кэти, я не нарочно.
— Тогда почему ты не позвонила мне, когда пришла домой?
— Именно это я и делаю. Я звоню тебе. Что еще я, по-твоему, делаю?
— Ну да, конечно, через сто часов после того, как пришла домой.
— Я только что вошла!
— Ты отсутствовала весь день?
— Почему ты поднимаешь такой шум?
— Это я поднимаю шум? Значит, это моя вина?
— Я не сказала, что это твоя вина, но тебе не следует устраивать из-за пустяка сцену. Ты ведь тоже многое делаешь без меня. Почему я не могу сделать что-то без тебя?
— Прекрасно. Пусть будет так. Я жалею,
Лайза почувствовала, что, если немедленно не найдет выхода, это будет продолжаться бесконечно.
— Послушай, мне действительно очень жаль. Извини.
Наступило минутное молчание. Кэти не хотела оставлять свою позицию победительницы.
— Ты правда жалеешь об этом?
— Правда. Я не хотела говорить, где я была, потому что это было связано с моей мамой и ее… ты понимаешь… с ее проблемой.
— О, бедняжка. Почему ты сразу не сказала?
— Мне было неудобно. Надеюсь, ты простишь меня.
— Конечно, я тебя хорошо понимаю. Но право же, если бы ты мне сказала, мы бы избежали этого непонимания.
— В следующий раз обязательно скажу. Прости, что я не была с тобой полностью искренней.
— Все в порядке. Лайза, это не твоя вина, что она такая.
— Спасибо тебе за понимание. — Если уж она капитулировала, почему бы еще не поунижаться?
— Когда ты собираешься завтра пойти в парк? Как думаешь, в шесть часов не слишком рано? Я приготовила потрясающие яйца. Мы сможем устроить пикник.
Лайза молчала, не находя слов.
— Лайза?
— Дело в том, что я не смогу пойти. Это еще одна причина, по которой я позвонила. Моя мама больна, и я должна остаться дома на случай, если ей понадоблюсь.
— Но может быть, завтра ей будет лучше?
— Не думаю. Она плохо выглядит.
— Ты не можешь оставить ее даже на один час?
— Ее лучше не оставлять.
— А что с ней?
— Не знаю. Я сейчас позвоню доктору. Она больна целый день, и это может быть серьезно.
— Хочешь, я приду посидеть с тобой? Ничего, что я пропущу фейерверк. Мы можем сделать попкорн.
— Лучше не надо. Что, если она заразна? Она зовет меня, так что я должна идти. Поговорим завтра, ладно?
— Конечно. Я надеюсь, что ей будет лучше.
— Я тоже.
Когда Лайза положила трубку на рычаг, ее спина была мокрой от пота. Она снова и снова прокручивала в уме телефонный разговор, вспоминая тон Кэти и жалея, что не прекратила беседу раньше. Ей не следовало лгать о своей матери, но что еще оставалось делать? Она была уверена, что Кэти никогда не узнает про ее обман. Она знала, что подруга очень жалеет ее из-за пьянства ее матери и даже молится за нее, цитируя Абсолютную Любовь. Лайза думала иначе, но что это меняет?
Она решила покормить мать ужином пораньше, поскольку сегодня вечером собиралась встретиться с Таем. Ей не терпелось рассказать ему все глупости, которые по телефону наговорила Кэти. Ему не нравилась Кэти, и он будет рад услышать, что Лайза наконец-то сумела не подчиниться ей. Хотя бы на некоторое время. Пусть маленький, но прогресс.
Она включила воду, чтобы помыть кастрюлю для рисовой каши, а потом открыла банки с кукурузой и зеленой фасолью. Она старалась следить за тем, чтобы мать хорошо питалась, но та по большей части вообще
Тай заехал за ней в девять часов вечера на пикапе своего дяди, который каждый раз приходилось выпрашивать. После того как Лайза забралась в машину, он протянул ей пакет с кривовато завязанным бантом.
— Что это? — спросила она, вынимая из пакета бутылку, похожую на шампанское.
— Вино «Коулд дак». Я купил его на рынке, чтобы мы могли отпраздновать. С днем рождения!
— Ты купил алкоголь?
— Я выгляжу совершеннолетним, так что я все время так делаю. Продавец ни разу даже не проверил моего удостоверения личности.
— Смотри, как бы твоя тетя не узнала.
Он улыбнулся, блеснув белыми зубами и ямочками на щеках.
— У меня есть еще кое-что для тебя, но это потом.
Лайза улыбнулась. Ее щеки горели. Она еще никогда не получала подарка от мальчика. Она представила себе браслет с выгравированными на нем их именами — на память об их любви.
Они поехали в имение Тэннье, как делали два предыдущих раза. По городу они не могли ездить: если бы их увидели вместе, у Тая были бы неприятности с тетей.
Новая дорога была намечена, но только частично заасфальтирована. В качестве кульверта вырыли канаву, и с помощью подъемного крана в нее уложили трубы. Когда Тай свернул с главной дороги, они увидели временный знак «Проезд закрыт». Вдоль дороги выстроился ряд оранжевых колпаков, преграждавших путь. Поскольку Четвертое июля выпадало на субботу, правительственные учреждения были закрыты накануне, в пятницу. Не работали ни суд, ни почта, ни библиотека, ни банки. Бригаде дорожных строителей, очевидно, тоже был дан трехдневный выходной.
Тай проехал вокруг заграждения, огибая кучи грязи и земли, а также строительную технику. В наступающих сумерках казалось, что экскаватор светится. Перед их первым визитом Тай осмотрел дом и окружающую местность и обнаружил незапертый сарай, куда теперь поставил свой пикап. Он помог Лайзе выбраться из машины и повел ее за руку к широкому деревянному крыльцу с задней стороны дома. Вдалеке слышался шум машин, выезжавших на 101-е шоссе.
— Подожди секундочку, — сказал он, побежал к машине и через минуту вернулся со свертком под мышкой. — Спальный мешок, — объяснил он. Тай обнял ее за плечи и повел через темную кухню наверх по лестнице для слуг. В доме, так долго простоявшем запертым, было душно. Когда они оказались в хозяйской спальне в передней части дома, Тай распахнул все окна, чтобы стало прохладнее. Ветерок, влетевший в окно, был теплым, но по крайней мере создавал хоть какую-то циркуляцию воздуха. Тай расстелил громоздкий спальный мешок и протянул к ней руку, увлекая за собой на пол.