М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество
Шрифт:
Как раз к этому времени Салтыков прибыл вицегубернаторствоватъ в Тверь. Первая борьба «тверских либералов» с правительством произошла, таким образом, еще до прибытия Салтыкова, но за то он был в Твери в разгаре второй схватки, произошедшей в 1861–1862 гг. и тесно увязанной с реализацией Положения об освобождении крестьян. Проводить это Положение в жизнь должны были мировые посредники, независимые в своей деятельности от административных властей, и хотя назначавшиеся губернаторами, но подсудные и подчиненные не губернаторам и даже не министру, а сенату; назначение их на службу зависело от губернаторов, но увольнение могло состояться только по суду департамента сената. Очень многие прогрессивно настроенные деятели (в том числе и Салтыков) относились сперва с некоторым опасением к самому подбору мировых посредников, считая, что тут сыграет роль протекция всяческого рода и что в мировые посредники попадут поэтому реакционные слои местного дворянства, из которого только и можно было составлять кадры этих посредников. В таком случае несменяемость мировых посредников, их неподсудность местному суду и независимость от местной администрации могли бы оказаться очень опасными для дела проведения крестьянской реформы, и, как мы увидим ниже, Салтыков тогда же выступил в печати против возможного злоупотребления мировыми посредниками своею властью. Наоборот, консервативное дворянство горою стало за прерогативы мировых посредников и за их независимость от провинциальной и столичной бюрократии министерства внутренних дел, надеясь при помощи
Одним из ярких эпизодов этой борьбы были события в Твери зимою 1861–1862 гг., как раз во время пребывания там Салтыкова. В декабре 1861 г. тверские мировые посредники устроили в Твери губернский съезд, на котором вынесли постановление, что освобождение крестьян 19 февраля этого года «не удовлетворило народных потребностей ни в материальном отношении, ни в отношении свободы». Еще через два месяца мировые посредники Тверской губернии и ряд уездных предводителей дворянства заявили в официальном протоколе «о несостоятельности закона 19 февраля», вообще «о несостоятельности правительства» и о необходимости собрания представителей всего народа, без различия сословий, для построения новых форм государственности и общественности. Правительство ответило на это арестом и преданием суду сената всех подписавших этот протокол, в числе которых были и два брата Бакунина. Приговоренные к разным срокам заключения, они были кроме того лишены права служить по выборам.
Так окончилась вторая схватка «тверских либералов» с правительством. Характерно, что Салтыков именно в это время подал в отставку и уехал из Твери. Он вышел в отставку 9 февраля 1862 года — неизвестно в какой связи с происшедшими в Твери событиями; мы знаем, однако, что в течение всей своей дальнейшей жизни он был в теснейшей дружбе с А. М. Унковским, вместе с которым собирался в 1862 году, как еще увидим, издавать журнал; уже одно это показывает, на чьей стороне был он в этой борьбе «тверских либералов» с петербургской бюрократией. Так или иначе, но служебный путь его был пока завершен: Салтыков был «высочайшим приказом по министерству внутренних дел уволен от службы по болезни согласно его прошению 1862 года февраля 9», — как значится в его формуляре.
Мы теперь знаем тот общественный фон 1858–1862 гг., на котором протекала четырехлетняя служба Салтыкова вице-губернатором; остается познакомиться с подробностями его деятельности в Рязани и Твери и с отражением этой деятельности в его литературных произведениях той эпохи [106] .
Приехав в Рязань 15 апреля 1858 года, Салтыков немедленно же приступил к исполнению многообразных обязанностей, связанных с его должностью вице-губернатора. Он был и председателем губернского правления, и официальным редактором «Рязанских Губернских Ведомостей», и членом особой комиссии о губернских и уездных учреждениях (О последнем смотри «Русскую Старину» 1884 г., № 9, стр. 721). Из всех этих дел особенно интересным для нас, казалось бы, является его редакторство официального губернского органа; можно было бы предполагать, что многие анонимные статьи этой газеты принадлежат перу ее редактора. Но ближайшее ознакомление с этой газетой разочаровывает в таких ожиданиях; «Рязанские Губернские Ведомости» были обычным в то время губернским официальным еженедельным листком, на котором почти не отразился дух времени и веяние эпохи. Характерно, что, даже описывая съезд дворян в декабре 1859 года на губернские выборы, листок этот имел возможность писать только о забавах и увеселениях дворян, но ни словом не мог отозваться на те крупные события общегосударстветюго масштаба, которые разыгрались в Рязани в связи с этим дворянским съездом. Разумеется, это не зависело от Салтыкова, редакторство которого сводилось лишь к просмотру официального материала и к подписыванию каждого номера. Можно указать мимоходом, что Салтыков стал, как вицегубернатор, подписывать «Рязанские Губернские Ведомости», начиная с № 16 за 1858 г. (от 19 апреля); последний подписанный им номер — от 5 марта 1860 года (№ 9).
106
Из громадной литературы по вопросу об освобождении крестьян укажу лишь на немногие основные работы, давшие материал для предыдущих страниц. Особенно ценными являются представляющие большую библиографическую редкость анонимные «Материалы для истории упразднения крепостного состояния помещичьих крестьян в России в царствование императора Александра II» (тт. I–III, Берлин 1860–1862); анонимным автором являлся сенатор Д. П. Хрущов. Кроме этого см. основные работы по истории освобождения крестьян: А. И. Скребицкий, «Крестьянское дело в царствование Александра II» (Бонн 1862–1868 гг.); Н. П. Семенов, «Освобождение крестьян в царствование императора Александра II» (Спб. 1889–1893 гг.); обработка этих сырых материалов — в книге И. И. Иванюкова «Падение крепостного права» (Спб. 1903 г.). Популярное изложение всех событий этой эпохи — в шеститомной монографии «Великая реформа» (изд. Сытина, М. 1911 г.). Из воспоминаний деятелей эпохи освобождения особенно ценны «Записки А. И. Кошелева» (Берлин 1884 г.), «Достопамятные минуты моей жизни» А. И. Левшина («Русский Архив» 1885 г., № 8) и др. См. также собрания сочинений Самарина, Кавелина и других видных деятелей эпохи шестидесятых годов
За все эти два года на столбцах «Рязанских Губернских Ведомостей» появлялось коечто и характерное, заслуживающее внимания для отдельного экскурса, который может быть когданибудь еще будет написан.
Роль Салтыкова, как рязанского администратора, которому неоднократно приходилось губернаторствовать, описана в многочисленных воспоминаниях, и панегирических, и бранных. Не придавая слишком большой веры ни тем, ни другим, мы все же можем на основании их установить целый ряд фактов, характеризующих Салтыкова как крайне деятельного администратора, при чем деятельность его определялась строговыдержанным направлением. Направление это можно характеризовать, как борьбу либерального «бюрократа» эпохи освободительных реформ с реакционной и крепостнической «земщиной» того времени. В письме к Анненкову от 29 января 1859 г. Салтыков рассказывал, что ему приходилось бороться с Рязанским губернским комитетом, «члены которого ведут себя очень дурно». Мы знаем из позднейших воспоминаний, что деятельность Салтыкова в этом направлении в Рязани характеризовалась его фразой: «Я не дам в обиду мужика! Будет с него, господа… Очень, слишком даже будет!»; мы знаем также, что за эту деятельность местный рязанский остроумец прозвал Салтыкова «вицеробеспьером» [107] . Из других, неблагоприятных для Салтыкова воспоминаний мы знаем, что он своею требовательностью и придирчивостью разогнал почти весь состав губернского правления, во главе которого стоял [108] ; но дополнительные сведения тут же вскрывают, что Салтыков разогнал дореформенных взЯ-точников и собрал вокруг себя группу честных людей, работая с которой мог образцово поставить вверенные ему дела и заслужить хвалебный отзыв начальства о своей службе: «особенная деятельность, знание дела и усердие вице-губернатора Салтыкова» [109] .
107
Г.
108
Воспоминания А. Д. Шумахера, «Вестник Европы» 1899 г., № 4, стр. 706
109
«Труды Рязанской Ученой Архивной Комиссии» 1905 г., вып. XX
Здесь уместно привести и отзыв о Салтыкове тверского жандармского подполковника Симановского в секретной бумаге на имя начальника корпуса жандармов. Доставляя своему начальнику «сведения о некоторых лицах, служащих в Тверской губернии», жандармский подполковник Симановский в этой бумаге от 2 января 1861 года сообщал:
«Вицегубернатор Солтыков. Сведущ, деятелен, бескорыстен, требователен относительно сотрудников, взыскателен относительно подчиненных; этими качествами приобрел особенное доверие и внимание начальника губернии; таким же вниманием встречен был и от лиц здешнего избранного общества, сколько по значительности занимаемого им места, столько и по литературной его известности… Взыскательность его и особо бдительный надзор за правильною деятельностью и служебной нравственностью чиновников выразились значительно большим против прежних лет числом лиц, отданных в 1860 под уголовный суд. Решение этих дел должно показать, все ли виновные заслуживали такую строгую против них меру; впечатление же, произведенное этими распоряжениями на служащих в уездах, весьма натурально, не в пользу г. Солтыкова. Он искренно желает уничтожения крепостного права и деятельно преследует злоупотребления оного, о чем свидетельствует значительное число следствий, бывших в минувшем году, о жестоком обращении помещиков с крепостными людьми по важным и маловажным поводам, устранение некоторых из них от управления имением и вызов их на жительство в губернский город» [110] .
110
«Полное собрание сочинений и писем» А. И. Герцена, т. X, стр. 373
Эта деятельность, так беспристрастно характеризованная жандармским штаб офицером, объясняет ту ненависть к Салтыкову, которую питали к нему и рязанские, и тверские крепостникидворяне. Так например, кн. Д. Д. Оболенский в своих «Набросках из воспоминаний» сообщает слух, что Салтыков за свою деятельность получил оскорбление действием от какогото помещика [111] . Слух этот, пущенный крепостниками, был опровергнут (см. «Русский Архив» 1895 г., т. I, стр. 371), но он характерен для той ненависти, которую питали к Салтыкову эти крепостники и в Рязани, и в Твери.
111
«Русский Архив» 1895 г., т. 1, стр. 64
До нас дошло только одно дело, характеризующее деятельность Салтыкова в этом направлении; оно тем более интересно, что является реальным комментарием к позднейшему рассказу Салтыкова «Миша и Ваня», о котором нам еще придется говорить. Дело происходило в Рязани, в конце 1859 года. Совместно жившие в Рязани отставной майор Вельяшев (в позднейшем рассказе Салтыкова — Балящев) и жена ротмистра Кислинская жестоко обращались со своими крепостными. Ольгу Михайлову, портниху, крепостную Кислинской, истязали, секли распаренными розгами, обстригли ей косы, плевали в лицо; доведенная до отчаяния, девушка утопилась еще в 1854 году (все это тоже вошло в рассказ Салтыкова «Миша и Ваня»). В сентябре 1859 года два крепостных мальчика Кислинской, Иван — 14 лет и Гаврила — 11 лет, родные братья, не вытерпев истязаний, решили покончить с собой и зарезались в соседнем саду столовым ножом. Младший погиб, старшего удалось вылечить. Узнав об этом самоубийстве, Салтыков, исправлявший тогда должность рязанского губернатора, немедленно же отправил губернскому прокурору (тогда они еще назывались стряпчими) «весьма нужную» официальную бумагу, в которой сообщал: «Вчера 27 сентября, два мальчика, находящиеся в услужении у полковницы Кислинской, проживающей в Рязани у г. Вельяшева, покусились на собственную жизнь. При этом в городе существует молва, что покушение это произошло от многократно повторявшихся жестоких истязаний как со стороны владелицы их, так и со стороны г. Вельяшева… А посему предписываю вам о происшествии этом произвести строжайшее формальное следствие, по окончании представив оное ко мне» [112] . Дальнейшее течение дела последовало уже после отъезда Салтыкова из Рязани; для характеристики быта той эпохи интересно упомянуть, что и Рязанской уездный суд и Рязанская уголовная палата вполне оправдали Кислинскую и Вельяшева.
112
В. М. Гайдуков, «М. Е. Салтыков как администратор», «Русская Мысль» 1914 г., № 6. См. также С. И. Егоров, «Воспоминания о М. Е. Салтыкове», «Сын Отечества» 1900 г., № 135. О кипучей административной деятельности Салтыкова в эти годы см. статью бар. Н. В. Дризена «Салтыков в Рязани», «Исторический Вестник» 1900 г., № 2
Кроме этого дела известно нам и еще одно, тесно связанное с готовящейся реформой по крестьянскому делу и с попытками местных рязанских помещиков разными махинациями обойти приближавшееся освобождение крестьян. Это дело фабрикантов братьев Хлудовых так запомнилось Салтыкову, что ровно тридцать лет спустя он в «Мелочах жизни» рассказал о нем, как о типичном деле эпохи начала эмансипации. «Это было уже в 1859 году, и я служил тогда в одной из ближайших к Москве губерний, — рассказывает там Салтыков. — В то же время в одном из уездных городов процветал и имел громадную фабрику купец Чумазый. Он очень ловко воспользовался паникою, овладевшею помещичьей средою, и предлагал желающим очень выгодную сделку. Сделка состояла в том, что крестьянам и дворовым людям, тайно от них, давалась „вольная“, и затем, тоже без их ведома, от имени каждого, в качестве уже вольноотпущенного, заключался долгосрочный контракт с хитроумным фабрикантом. Всё это за дешевую плату легко оборудовал местный уездный суд, несмотря на то, что в числе закабаливших себя были и грамотные (по закону, уездный суд обязан был вручить вольную каждому отпускаемому лично, в присутствии суда, и опросить, желает ли он быть вольным). И вольная, и контракты прямо отданы были в руки фабриканту; закабаленные же полагали, что над ними проделываются остатки старых порядков, и что помещик просто отдал их в работу, как это делалось и прежде… Для помещиков эта операция была несомненно выгодна. Вопервых, Чумазый уплачивал хорошую цену за одни крестьянские тела; вовторых, оставался задаром крестьянский земельный надел, который в тех местах имеет значительную ценность. Для Чумазого выгода заключалась в том, что он на долгое время обеспечивал себя дешевой рабочей силой. Что касается до закабаляемых, то им оставалось в удел надежда, что невзгода настигает их… в последний раз! Однакож дело раскрылось раньше, нежели на это рассчитывали…» («Мелочи жизни», Введение, 1886 г.).
В этом месте Салтыков рассказал о действительном происшествии времен своей административной службы: описываемый им провинциальный город — Егорьевск, Рязанской губ., а купец Чумазый является псевдонимом фабрикантов Хлудовых. Ряд источников по истории рязанского землевладения в начале шестидесятых годов совершенно точно вскрывает, о каком деле говорил Салтыков в этом своем отрывке конца восьмидесятых годов. Вот, например, краткое изложение этого дела по основным архивным источникам (Дело канцелярия Рязанского губернатора, № 45):