М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
а с глазу на глаз все-таки еще казаться ей верным,
я живо нашел чудесный способ — я написал анонимное
письмо: «М-lle, я человек, знающий вас, но вам неиз
вестныйи т. д... предупреждаю вас, берегитесь этого
молодого человека: М. Л. Он вас соблазнити т. д... вот
доказательства (разный
четырех страницах! Я искусно направил это письмо
так, что оно попало в руки тетки; в доме гром и молния.
На другой день еду туда рано утром, чтобы, во всяком
случае, не быть принятым. Вечером на балу я с удивле
нием рассказываю ей это; она сообщает мне ужасную
и непонятную новость, и мы делаем разные предполо
жения — я все отношу на счет тайных врагов, которых
нет; наконец, она говорит мне, что ее родные запрещают
ей разговаривать и танцевать со м н о ю , — я в отчаянии,
но остерегаюсь нарушить запрещение дядюшек и тетки.
Так шло это трогательное приключение, которое, конеч
но, даст вам обо мне весьма лестное мнение. Впрочем,
женщина всегда прощает зло, которое мы причиняем
другой женщине ( афоризмы Ларошфуко) .Теперь я не
пишу романов — я их делаю.
Итак, вы видите, я хорошо отомстил за слезы, кото
рые меня заставило пролить 5 лет тому назад кокет
ство m-lle С.» ( Лермонтов,т. 4, с. 393—394).
Ни в письме, ни в романе Лермонтов не старается оправдать
свой поступок, объясняя его местью за кокетство и тщеславными
побуждениями. Из писем М. А. Лопухиной и А. М. Верещагиной
выясняется также, что обе его приятельницы были против Сушковой
517
и ее брака с Лопухиным. Как следует из письма Лермонтова, в не
дошедшем до нас письме Лопухиной содержался какой-то неблаго
приятный отзыв о Сушковой. А. М. Верещагина, видимо, имела
в виду интересы М. А. Лопухиной.
Е. А. Ган, пересказывая содержание тетради, полученной от
Сушковой для прочтения и излагавшей «тайную историю» ее жизни,
передает следующий эпизод. Однажды в Москве, войдя в отсутствие
Верещагиной в ее комнату, Сушкова увидела на столе письмо Лер
монтова, в котором он писал: «Будьте спокойны, милая кузи
на. Мишель <т. е. Лопухин. Ган в своем рассказе назы
вает его князем Мишелем >никогда не женится на
m-lle Сушковой. Я играл двойную игру, которая уда
лась мне превосходно. Кокетство m-lle Сушковой
хорошо наказано! Она так очернена в глазах Мишеля,
что он к ней чувствует одно презрение; мне же удалось
лестью вскружить ей голову и даже внушить ей страсть,
которая мне неприятна... Не так-то легко будет мне
от нее отделаться! Зато цель наша достигнута, а что
касается до m-lle Сушковой — будь с ней что будет!..»
«Тогда только Катя п о н я л а , — добавляет Г а н , — что
бедные родственницы князя, Александрина и мать ее,
живя с ним вместе и на его счет, отнюдь не желали,
чтоб он женился, да еще на девушке без состояния»
( С у ш к о в а Е. ( Х в о с т о в а Е. А.) Записки, 1812—1841 гг. Л.,
1928, с. 303—304).
На эту публикацию последовало возмущенное возражение
Е. Бакуниной, которая утверждала, что она знала Верещагину и ее
мать, и они, имея свое достаточное состояние, ни в какой мере
не были заинтересованы в семейных и имущественных делах
А. А. Лопухина ( PC,1887, № 7, с. 430).
Бакунина была, конечно, права в отношении Верещагиных, но
что касается сестер Лопухина, то они действительно жили вместе
с ним и зависели от него материально. Когда Лопухин в 1838 г.
женился на В. А. Оболенской, его сестра Мария Александровна
(Варвара Александровна была уже замужем) попала в очень тяже
лое, зависимое положение.
Записки Сушковой кончаются разрывом с Лермонтовым. Об их
последующих встречах и отношениях сохранились довольно разно
речивые свидетельства. В отрывочных записях М. И. Семевского
со слов Сушковой говорится, что Лермонтов, когда была назначена
ее свадьба с Хвостовым, просился в шаферы, в чем ему было отка
зано, но он на свадьбе присутствовал и будто бы плакал (Суш-
к о в а Е. Указ. соч., с. 222). Когда эти строки были прочитаны
А. П. Шан-Гирею, он, как рассказывает П. А. Висковатов, рас
хохотался и сказал, что был в церкви вместе с Лермонтовым
518
и «не только не видел его плачущим, но, напротив, в весьма веселом
настроении» ( PB,1882, № 3, с. 338).
Семевский слышал также, что когда молодые приехали из
церкви, Лермонтов умышленно рассыпал соль, сказав: «Пусть моло
дые новобрачные ссорятся и враждуют всю жизнь», а когда в 1840 г.
Е. А. Сушкова с мужем была в Тифлисе, поэт прислал ей свой
портрет, но она отказалась принять его. Тогда Лермонтов портрет
изрезал, бросил в печку, сказав: «Если не ей, то пусть никому не