М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
достается этот портрет» ( С у ш к о в а Е. Указ. соч., с. 222—223).
Когда весной 1837 г. Лермонтов проездом на Кавказ остановился
в Москве, он вписал в альбом А. М. Верещагиной ироническое посла
ние «Катерина, Катерина», адресованное Сушковой. Между ней
и Лермонтовым в отношении Сушковой такой тон, видимо, был
обычным.
Сочувственное изображение Негуровой (ее прототипом была
Сушкова) в романе «Княгиня Лиговская» как будто не согласуется
с
рые по его просьбе вставляет в свое письмо к дочери Е. А. Вереща
гина (см. с. 552).
Свои воспоминания о Лермонтове с подзаголовком «Отрывок
из записок» Сушкова опубликовала в 1857 г. в журнале «Русский
вестник», а после ее смерти М. И. Семевский в 1870 г. издает
отдельной книгой «Записки» с приложением других воспоминаний
о Лермонтове, опубликованных к тому времени. Книга имела самый
широкий резонанс в печати. С резкими возражениями выступили
родственники мемуаристки, обвиняя ее в пристрастности характе
ристик, разглашении семейных тайн и даже клевете. Это ее родная
сестра Е. А. Ладыженская, получившая в записках не слишком
лестную характеристику ( PB,1872, № 2, с. 637—662), Н. В. Суш-
ков и Н. А. Фадеева (Современная летопись, 1869, № 46,
с. 10—11).
M. Е. Салтыков-Щедрин горько сетовал на то, что в воспомина
ниях передан только внешний облик поэта, его внутренний мир перед
читателем даже не приоткрывается ( С а л т ы к о в - Щ e д р и н M. Е.
Соч., т. 9. М., 1970, с. 390—391). Н. К. Михайловский писал: «Мы тут
видим настоящую, несомненную правду не только в общих чертах,
а и почти во всех мелких подробностях. Перед нами восстает реаль
ный образ поэта, крайне непривлекательный, но облитый чарующей
прелестью воспоминаний женщины, беззаветно любившей и все
простившей» (Соч., т. 4. СПб., 1897, стб. 893). Б. Л. Модзалевский
считал, что следует «относиться к тем частям ее «Записок», в которых
говорится о ее отношениях к Лермонтову, как к вымыслу, бле
стящему обману самой себя, миражу пылкого воображения» (Рус
ский биографический словарь. СПб., 1901, т. Фабер — Цявловский,
с. 295).
519
Конечно, вникнуть во внутренний мир Лермонтова — задача
непосильная для мемуаристки. Немало в ее книге ошибок и неточ
ностей, но основная канва отношений с Лермонтовым, несомненно,
передана верно. Это подтверждается письмом поэта к Лопухиной
и романом «Княгиня Лиговская», источниками, которые не могли
быть известны Сушковой, так как появились в печати уже после
ее смерти. Вероятно, в какой-то мере права была Ладыженская,
уверявшая, что в ту пору «в чувствах Екатерины Александровны
преобладали гнев на вероломство приятельницы (А. М. Верещаги
ной), сожаление об утрате хорошего жениха и отнюдь не было
воздвигнуто кумирни Михаилу Юрьевичу. Он обожествлен гораздо,
гораздо позднее». К тому же, по словам Ладыженской, Сушкова
смотрела на гибель Лермонтова «как на заслуженное наказание за
беспрерывную нестерпимую придирчивость его к г. Мартынову,
которому, по ее словам, он втайне завидовал» ( С у ш к о в а Е. Указ.
соч., с. 337).
ИЗ ЗАПИСОК
(стр. 86)
Воспоминания печатаются в более расширенном объеме, чем
в изд.: Лермонтов в воспоминаниях, 1972.Печатаются по изд.:
С у ш к о в а Е. ( Х в о с т о в а Е. А.). Записки, 1812—1841 гг. Ред.
введение и примеч. Ю. Г. Оксмана. Л., 1928, с. 107—131, 168—209,
214—218.
1 Александра Михайловна Верещагина (о ней см. с. 550—552).
2 Александр Ильич и Николай Ильич Алексеевы. Первый из
них, штабс-капитан в отставке, в 1830 г. находился под секретным
полицейским надзором (за распространение в 1827 г. стихотворения
Пушкина «Андрей Шенье»). Ф. Ф. Вигель характеризует Николая,
служившего в гренадерском полку, как юношу «дикого и угрюмого,
отчего он казался рассудителен, чего, однако же, не было» (Записки.
М., 1892, ч. 6, с. 22).
3 А. М. Верещагину, по всей вероятности, хотели выдать замуж
за Петра Васильевича Сушкова, отца Е. П. Сушковой, впоследствии
Ростопчиной.
4 Описание внешности Лермонтова в воспоминаниях Сушко-
вой вызвало возражение многих ее знакомых. «Мишель не был
косолап, — замечает А. П. Шан-Гирей, — и глаза его были вовсе
не красные,а скорее прекрасные».( С у ш к о в а Е. Указ. соч.,
с. 362).
П. А. Висковатов, основываясь на рассказах соучеников Лер
монтова, так описывает его внешность в пансионские годы: «Он
520
был невысокого роста, довольно плечист, с неустоявшимися еще
чертами матового, скорее смуглого лица. Темные волосы, с светлым
белокурым клочком чуть повыше лба, окаймляли высокое, хорошо
развитое чело. Прекрасные большие умные глаза легко меняли вы