М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
А. Н. Муравьева от В. А. Шаховского, считавшего его работой Лер
монтова. Но тщательное исследование художественной манеры,
в которой он выполнен, и некоторых других сопутствующих обстоя
тельств ставит под сомнение авторство Лермонтова (см.: Г р и г о -
18 Лермонтов в восп. совр.
545
р ь я н К. H. Живопись Лермонтова. — Исследования и материалы,
с. 273—274). К тому же в воспоминаниях самого Муравьева нигде
не упоминается о его портрете работы Лермонтова.
Воспоминания Муравьева правдиво передают тревожную атмо
сферу, царившую в столице в дни гибели Пушкина, и показывают,
какие опасения вызвало у царского правительства стихотворение
Лермонтова «Смерть Поэта» и особенно его заключительные строки.
ЗНАКОМСТВО С РУССКИМИ ПОЭТАМИ
(стр. 236)
1 А. Н. Муравьеву не были известны юношеские поэмы Лер
монтова.
2 Сходство между Лермонтовым и Хомяковым отмечала
и С. Н. Карамзина (см. с. 277 наст. изд.).
3 Мемуарист имеет в виду драму «Маскарад».
4 Александр Николаевич Мордвинов.
5 Достоверность воспоминаний Муравьева ставилась под сомне
ние на том основании, что в своей книге «Описания предметов
древности и святыни, собранных путешественником ко святым мес
там» (Киев, 1872) Муравьев относит «Ветку Палестины» к 1836 г.
(так же датирована она и в прижизненном сборнике стихотворений
Лермонтова). Об этом см.: Б а р а н о в В. В. Достоверен ли коммен
тарий к стихотворению М. Ю. Лермонтова «Ветка Палестины». —
Ученые записки Калужского пед. ин-та, 1960, вып. 8, с. 55—61.
Однако следует, вероятно, предполагать контаминацию автором двух
эпизодов. Если «Ветка Палестины» написана действительно в 1836 г.,
то это еще не опровергает написанного мемуаристом о событиях
1837 г., относящихся к истории стихотворения «Смерть Поэта». А то,
что Муравьев и его палестинские реликвии имели отношение к соз
данию «Ветки Палестины», подтверждается надписью в наборной
копии стихотворения, зачеркнутой впоследствии: «Посвящается
A. M—ву». И, конечно, не случайно Муравьев подарил Лермонтову
свою «пальмовую ветвь», о чем упоминают А. П. и Э. А. Шан-Гирей.
6 В те годы среди Столыпиных не было ни одного со званием
флигель-адъютанта. По предположению современного исследователя
И. П. Стамболи, в воспоминаниях речь идет об Алексее Григорьевиче
Столыпине (ок. 1805—1847), который получил звание флигель-
адъютанта позднее, 4 января 1846 г. По другому предположению,
высказанному И. Л. Андрониковым, мемуарист ошибочно указал
звание камер-юнкера Н. А. Столыпина.
7 Следует иметь в виду, что Глебов попал в плен уже после
смерти Лермонтова.
8 Лермонтов читал Муравьеву «Мцыри» летом 1839 г. Дата
окончания поэмы в рукописи — 5 августа 1839 г. Летом 1840 г. поэт
был на Кавказе.
546
9 Вторичная ссылка Лермонтова на Кавказ объясняется не
стремлением уберечь его от дуэли с Барантом (дуэль состоялась),
а враждебным отношением к нему со стороны Николая I, восполь
зовавшегося первым удобным случаем для того, чтобы удалить поэта
из столицы.
10 Версия о желании Мартынова отказаться от поединка может
исходить только от него самого. Все известные источники опровер
гают это.
Е. А. АРСЕНЬЕВА
Елизавета Алексеевна Арсеньева (урожд. Столыпина; 1773—
1845) — бабушка М. Ю. Лермонтова со стороны матери. Она ни
сколько не преувеличивала, когда писала: «Он один свет очей моих,
все мое блаженство в нем».
«По рассказам знавших ее в преклонных л е т а х , —
писал П. А. В и с к о в а т о в , — Елизавета Алексеевна была
среднего роста, стройна, со строгими, решительными,
но весьма симпатичными чертами лица. Важная осанка,
спокойная, умная, неторопливая речь подчиняли ей
общество и лиц, которым приходилось с нею сталки
ваться. Она держалась прямо и ходила, слегка опираясь
на трость, всем говорила «ты» и никогда никому не
стеснялась высказать, что считала справедливым.
Прямой, решительный характер ее в более молодые
годы носил на себе печать повелительности и, может
быть, отчасти деспотизма, что видно из отношений ее
к мужу дочери, к отцу нашего поэта. С годами, под
бременем утрат и испытаний, эти черты с г л а д и л и с ь , —
мягкость и теплота чувств осилили и х , — хотя строгий
и повелительный вид бабушки молодого Михаила
Юрьевича доставил ей имя Марфы Посадницы среди
молодежи, товарищей его по юнкерской школе.
В обширном круге ее родства и свойства именовали
ее просто «бабушка» ( Висковатов,с. 31, 32).
Правда, иногда безмерная любовь к внуку подавляла в ней
доводы здравого смысла. Так, желание безраздельно заниматься его
воспитанием побудило Арсеньеву разлучить внука с любимым отцом.
Ее обращение с крепостными вызывало его возмущение. Это нашло
отражение в драме «Menschen und Leidenschaften» (см. также ЛН,