М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
велел кучеру догнать быстро летевшего нижегородского
драгуна; но куда! у лихача был какой-то двужильный
рысак, который мог бы, кажется, премии выигрывать на
бегах, и баранья шапка мигом скрылась из глаз.
Нечего было делать: великий князь оставил перегонку
и отправился в Измайловские казармы, где в этот день
был какой-то экстраординарный смотр. После смотра
великий князь подозвал к себе подпоручика Ф****
из наших подпрапорщиков и, спросив его, знает ли он
квартиру
Арсеньевой, велел ему ехать туда сейчас и узнать от
него, как он успел так скоро явиться в новой кавказ
ской форме близ Чернышева моста, тогда как не больше
десяти минут его высочество оставил его у Полицей
ского моста; и о том, что узнает, донести тотчас его
высочеству в Михайловском дворце. Измайловец к нам
приехал в то время, как только Булгаков возвратился
и, при общем хохоте, снимал кавказские доспехи, рас
сказывая, как благодаря лихому рысаку своего извоз
чика Терешки он дал утечку от великого князя. Вслед
ствие всего этого доложено было его высочеству,
что Лермонтов, откланявшись ему, полетел к своему
неисправному портному, у которого будто бы были и все
вещи обмундировки, и, напугав его именем великого
* Они в ту пору в Петербурге были очень редки, как и вообще
все кавказцы, обращавшие на себя на улицах внимание публики.
( Примеч. В. П. Бурнашева.)
228
князя, ухватил там все, что было готового, и поскакал
продолжать свою деловую поездку по Петербургу, уже
в бараньей шапке и в шинели драгунской формы.
Великий князь очень доволен был исполнительностью
Лермонтова, никак не подозревая, что он у Чернышева-
то моста видел не Лермонтова, а шалуна Булга
кова. <...>
— А вот, брат С и н и ц ы н , — говорил Ю р ь е в , — ты,
кажется, не знаешь о нашей юнкерско-офицерской про
делке на Московской заставе в первый год, то есть
в тысяча восемьсот тридцать пятом году, нашего
с Лермонтовым производства в офицеры. Проделка эта
названа была нами, и именно Лермонтовым, всенарод
ною энциклопедиею имен.
—Нет, не з н а ю , — отозвался С и н и ц ы н , — расска
жи, пожалуйста.
— Раз как-то Лермонтов зажился на службе
дольше обыкновенного, — начал Ю р ь е в , — а я был
в городе, приехав, как водится, из моей скучной Нов
городской стоянки. Бабушка соскучилась без своего
Мишеля, пребывавшего в Царском и кутившего там
напропалую в веселой компании. Писано было в Цар
ское; но Майошка и ухом не вел, все никак не приезжал.
Наконец решено его было оттуда притащить в Петер
бург bon gr'e, mal gr'e *. В одно прекрасное февральское
утро честной масленицы я, по желанию бабушки, рас
порядился, чтоб была готова извозчичья молодецкая
тройка с пошевнями, долженствовавшая мигом доста
вить меня в Царское, откуда решено было привезти
le d'eserteur **, который, масленица на исходе, не про
бовал еще у бабушки новоизобретенных блинов ее
повара Тихоныча, да к тому же и прощальные дни
близки были, а Мишенька все в письмах своих уверяет,
что он штудирует в манеже службу царскую, причем
всякий раз просит о присылке ему малых толик день
жат. В деньжатах, конечно, отказа никогда не было;
но надобно же, в самом деле, и честь знать. Тройка
моя уже была у подъезда, как вдруг швейцарский звон
объявляет мне гостей, и пять минут спустя ко мне
вваливается с смехом и грохотом и cliquetis des armes ***,
как говорит бабушка, честная наша компания, пред-
* хочет не хочет ( фр.) .
**беглеца ( фр.) .
***бряцанием оружия ( фр.) .
229
водительствуемая Костей Булгаковым, тогда еще под
прапорщиком Преображенского полка, а с ним подпра
порщик же лейб-егерь Гвоздев * да юнкер лейб-улан
М<ерин>ский **. Только что они явились, о чем узна
ла бабушка, тотчас явился к нам завтрак с блинами
изобретения Тихоныча и с разными другими масленич
ными снадобьями, а бабушкин камердинер, взяв меня
в сторону, почтительнейше донес мне по приказанию
ее превосходительства Елизаветы Алексеевны, что не
худо бы мне ехать за Михаилом Юрьевичем с этими
господами, на какой конец явится еще наемная тройка
с пошевнями. Предложение это принято было, разуме
ется, с восхищением и увлечением, и вот две тройки
с нами четырьмя понеслись в Царское Село. Когда мы
подъехали к заставе, то увидели, что на офицерской
гауптвахте стоят преображенцы, и караульным офице
ром — один из наших недавних однокашников, князь