Ма-цзы: пустое зеркало
Шрифт:
Ученик медитировал над этим коаном три года. Ежедневно он получал удары и оплеухи и продолжал медитировать над этим звуком. Он медитировал дни и ночи. Каждую ночь он слышал сверчков. Кругом было тихо — только сверчки. И он начал думать, что это и есть тот самый звук. Как-то он бросился к учителю, постучал в его дверь, но не успел он и рта открыть, как получил оплеуху.
— Но позволь мне хоть сказать тебе… — начал он, но учитель перебил:
— В ту минуту, когда ты открываешь рот, ты можешь сказать только глупость. Потому не тревожь меня попусту — как только ты поймешь это, я узнаю все и без твоих слов.
Прошло
Но помня, что учитель бил его, не выслушав ни слова… Что же это за учитель?! Как-то раз учитель даже закрыл дверь, завидев своего ученика, а когда тот подошел к дому, сказал ему через закрытую дверь:
— Отправляйся назад и медитируй. Я старею и не могу больше бить тебя каждый день без крайней необходимости. Я видел твое лицо — это вовсе не тот звук. Иди же!
Но вот ученик не появлялся несколько дней.
— Что случилось? — поинтересовался учитель.
— Твой ученик просто сидит и медитирует. Он совершенно безмолвен и выглядит таким умиротворенным — как будда, — отвечали ему.
Учитель отправился в комнату своего ученика и, прикоснувшись к его стопе, сказал:
— Ты услышал его. Приходи в монастырь обедать. Пора!
Ученик не мог поверить, что учитель коснулся его стопы, а тот продолжал:
— Ты понял это. И ты просидел несколько дней без пищи. А я все время ждал тебя — ты не являлся. Мне так понравилось лупить тебя… что мне стало чего-то недоставать и я полюбопытствовал: что же случилось с моим великим учеником? Но ты все понял. Я удовлетворен. Сейчас подают обед в монастыре, так что отправляйся за мной.
Тогда был совершенно иной климат — между учителями не существовало соперничества, у них была одна цель. Их методы отличались, у них были разные приемы, но в одном они сходились: существовала лишь одна главная цель — поиск истины, и ученик должен был попасть в нужное место к нужному учителю. Если учитель отправлял ученика в иное место, это вовсе не означало, что он плох. Просто его методы работы, его приемы не годились именно для этого человека. Такой ученик мог быть направлен даже к противнику.
Я говорю об этом с глубоким волнением, потому что сам климат незамедлительного поиска истины куда-то исчез. Вместо этого появились тысячи псевдоучителей, заботящихся лишь о том, чтобы насобирать как можно больше последователей. Все религии одинаковы в этом. Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы индийский шанкарачарья говорил своему ученику: «Иди-ка ты к мистикам-мусульманам — суфиям», или наоборот? Слышали ли вы, чтобы Папа Римский отправлял своих последователей изучать медитацию у дзэнских учителей?
Все организованные религии политизированы. Дзэн — неполитическая нерелигия. Нельзя назвать дзэн «религией». Дзэн слишком индивидуалистичен и слишком сфокусирован на раскрытии потенциала своих учеников, чтобы быть «религией». Дзэн ничего не требует от индивида, он просто хочет, чтобы тот был самим собой.
Во времена Ма-цзы в Китае жил еще один великий дзэнский мастер, его звали Сэкито. Вы хорошо с ним знакомы — он возродился здесь. Сэкито означает «твердолобый». Сейчас он рожден как Свами Нискрия, и я зову его «Сэкито — твердолобый». Я послал его в Германию на пару недель. Ведь только твердолобый сможет пробить твердолобость немцев — туда больше некого посылать. Там он будет стучать своим лбом в другие твердые лбы, а когда устанет просвещать людей — возвратится. Сейчас он в Германии.
Сэкито получил свое прозвище от учителя, так как был действительно твердолобым. Ничто не могло проникнуть в его голову. Ты мог делать все что угодно — тому было все нипочем. Он просто ничего не слышал. Учитель бил его изо всех сил, а тот только смеялся:
— Бей меня сколько угодно. Только сам устанешь! Ты хочешь, чтобы я обрел просветление, я же не желаю этого! Это вопрос чести.
Из-за своего упрямства (а ведь это было лишь упрямство, в нем не было злости, не было ненависти, и он говорил это с любовью: «Ты упрям, но не думай, что в этом мире только ты упрям. Я — еще упрямее. Бей меня, сколько хочешь, но я не собираюсь обретать просветление), так вот, из-за своего упрямства он и получил имя «Сэкито». Но и бедняга Сэкито все же обрел просветление — невозможно выбраться из сети учителя, если уж угодил в нее.
Ма-цзы и Сэкито были столь великими учителями, что люди говорили: «Они разделили между собой весь мир». Их методы работы и приемы глубоко разнились. Но они были начисто лишены чувства соперничества. Даже в такой ситуации, когда в мире было лишь два просветленных мастера и они делили весь мир, между ними не было соперничества. Говорили, что они сотрудничали между собой, чтобы помочь своим ученикам обрести просветление. Примером тому может служить Якусан. От всей этой атмосферы, от этого золотого века поиска истины остались лишь воспоминания — словно эхо в горах. Но эта красота должна быть возвращена вновь.
Вся жизнь человека должна быть посвящена в первую очередь поиску истоков бытия. Но современная ситуация мешает этому. В индуизме существует прекрасное деление существования мира на четыре периода. Первый век назван «Веком правды»; правда — единственное, чем интересовались люди этого века. Отсюда и произошло название сатья-юга.
Второй период они назвали трета — треножник. В первом было четыре ноги — это был стол. Одна нога утрачена — получился треножник. Но и в нем существовал поиск правды. Только было меньше настойчивости, меньше желания, меньше равновесия. С четырьмя ногами равновесие совершенно. На трех ногах оно все еще существует, хотя не столь надежно, и потому поиск правды еще возможен.
Третий век назывался двапара или «двуногим». В этом веке равновесие утрачено. Нельзя сделать стол о двух ногах. Но поиск правды еще продолжается — вполсилы.
Последний век — тот, в котором мы сейчас живем, — согласно расчетам индийцев зовется кали-юга — век тьмы, век слепоты, век, в котором не ищут истину. Людей интересуют лишь обыденные вещи — те вещи, которые в конце концов оказываются мусором.
Вся жизнь людей этого века могла бы стать великим экспериментом по поиску просветления, по поиску корней жизни. Они могли бы танцевать, могли бы радоваться жизни, любуясь красотой Вселенной. Но из-за своей слепоты они продолжают играть в пустые игры.