Мачеха для дочки снежного короля

Фави Ксения

Есения толком ничего мне не сказала. Она твердила лишь, что я сошел с ума. Что

обманул ее. Я был готов позволить ей остаться в особняке с дочерью. Но Еся

побыла там только день, практически не выходя из комнаты. К дочке она не

заглядывала, потом и вовсе уехала прочь. Сказала моей маме, что сделает дела в

городе и переночует у родителей. Ошеломленная матушка не перечила. Если я

отдам Есении Олю, а сам стану «воскресным» папой, дочь вообще не будет

видеть

внимания родных. Это не говоря о том, что Ева надышаться на нее не может. Ляля

– девочка, я хочу, чтобы она знала женскую заботу и ласку.

ВечерсЕвой, а потом и волшебная ночь, придали мне сил. В конце концов, если бы

между Есенией и Лялей была глубокая связь, я бы никогда не предложил матери

быть вдали. Да и видеть дочку Еся сможет всегда. Ева, конечно, Тревожилась из-за

моего решения и от советов воздержалась. Но я был уверен, что она поддержит

меня в любом случае.

Из отеля мы отбыли рано утром. Еве предстояло забрать Таську у бабушки, я же

поспешил домой. Нужно дать няне перевести дух, присмотреть за Лялей. А пока

дочка будет спать, немного поработаю. Ближе к вечеру я постараюсь выловить

свою бывшую невесту и откровенно с ней поговорить. Однако один взгляд на

гостиную заставил пересмотреть планы. На диване из светлой кожи меня ожидал

мой несостоявшийся тесть. Я вошел, и Цветков сразу поднялся.

– Никита!

– Здравствуйте.

Ну что же, вполне логично, что отец хочет прояснить дела дочери. Павел оправдал

мою догадку.

– Ник, что происходит? Есения приехала к нам в ужасном состоянии, ее всю трясло,

слезы лились потоком. Она говорит, ты ей изменяешь’? Давай поговорим по-мужски.

Я все понимаю, в доме малышка, в отношениях наступил кризис...

– Он наступил еще до появления Ляльки, - устало выдохнул я, - сочувствую

состоянию Еси. Надеюсь, она скоро придет в себя.

Цветков взмахнул руками.

– Но почему ты решил поменять здоровую семью на отношения с прислугой? Стоит

ли рубить с плеча‘? Даже если вы переспали...

Однако отец не слишком отстаивает честь дочери.

– Ева не прислуга, она опытный педагог. И разве в нормальной семье мать избегает

своего ребенка‘? Разве в хороших парах отсутствует взаимное притяжение? Я долго

не замечал проблемы. Да, в этом я виноват. Но Есении я не изменял. Как только я

почувствовал любовь к другой женщине, я честно признался Есе. А между нами все

сошло на нет еще раньше.

– Но ты же был с моей дочерью, пока не появилась эта девка!
– уже не так спокойно

произнес Цветков.

Я ощутил, как сжались мои челюсти.

– Выбирайте слова, - попросил я,– Ева всего лишь показала мне, что больше я не

могу терпеть. Хотя, вполне возможно, меня бы и так надолго не хватило. Я не хочу

как-то очернять вашу дочь. Но все это — закономерный итог ее поведения. Да и

моего тоже. Говорить не о чем, мне нужно к Оле.

Я обогнул гостя и направился к лестнице.

– Есения в клинике!– злобно крикнул мне вслед Павел.

Новость заставила меня резко повернуться.

– Чтосней?

«Тесть» прищурился.

– ЕЙ стало плохо. Что-то похожее на нервный срыв.

– Где она?! Я поеду...

Но Цветков не дослушал мою встревоженную речь.

– Она в нашей семейной больнице. Поговорив с тобой, я понял—тебе к ней нельзя.

По крайней мере, пока ты не придешь в себя. Я все же надеюсь, ты наиграешься, и

разум победит. Вы отличная пара, у вас прекрасная малышка. Ты ведь не хочешь

видеть ее только по выходным?

Глава 17(2)

– Ляля в любом случае останется со мной!—теперь перебил я.

Павел приподнял брови.

– Девочка должна жить с матерью. Какое воспитание даст ей дама не нашего круга?

Лично я не хочу такой участи для внучки. Поэтому думай, сынок.

– Оля будет жить со мной.

Я уже окончательно намерился подняться в детскую. Павел, наконец, зашагал к

дверям.

Перед комнатой дочери я задержался, заглянул в бывшую спальню Евы и Таськи.

Как же хочется, чтобы любимая сейчас оказалась рядом! Даже молчаливая ее

поддержка возрождала меня к жизни. В душе царил полный раздрай, казалось,

недавний романтический вечер и страстная ночь произошли не со мной. Я ощущал

вину за болезнь Есении. Вместе с тем, не мог отделаться от чувства– что-то в этой

истории не так. Уж очень подозрительной казалась тревога Цветкова о внучке. Он,

конечно, всячески выказывал радость от ее рождения, справлялся о ней по

телефону. Но физически ни он, ни другая бабушка к Ляльке не тянулись. Никогда не

просили привезти ее, сами не частили в гости.

Из детской вышла няня, заглянула ко мне и прервала размышления.

– Никита Семенович, - негромко позвала она,– можно я ненадолго прилягу‘?

Всегда крепкая и бодрая женщина выглядела помятой. Алевтине не было и