Мачеха для Золушки
Шрифт:
Крестная
На весенних каникулах она выпросила себе и Зое неделю в Санкт-Петербурге. Виктор Филимонович, сторонник того, чтобы положенный по закону отдых использовался строго по назначению – никаких занятий и трудов, не знал, что Зойка согласилась на неделю в сумрачном городе только для практики в разговорном английском. К Аделаиде из Индии приехала погостить и поделиться опытом страстная любительница роз. Чопорная англичанка, застрявшая лет десять назад в идеальном для цветов климате, в первый же день своего пребывания потребовала обещанные черенки, вот почему они втроем отправились за город к погребу в старом доме.
Для Зои гостья была просто находкой. С девочкой она говорила медленно и проникновенно, как с больной, тщательно выговаривая согласные. С Аделаидой – бегло, но с удовольствием повторяя потом заинтересовавшие Зою обороты с медлительностью заевшей пластинки.
Все было в новинку и девочке и гостье – электрички, давка в метро, очереди в Эрмитаж, ранние дворники на Дворцовой, предложившие англичанке метлу. Полетать.
В квартире, достаточно большой, но пыльной и какой-то нежилой, Зойке становилось тоскливо и спалось плохо – она слышала лифт на лестничной клетке, и лязг входной двери – пружинный механизм сломался, и топот ног над головой, и песни с соседнего
После третьей прогулки, ловя в пятом часу такси, Зойка шла по пустынной улице, выставив руку и не оглядываясь, а потом вдруг почувствовала и повернула голову – дорогая иномарка ехала за ней бесшумно и терпеливо, и неизвестно сколько времени. Из окна поверх опущенного стекла на девочку смотрел с надеждой мужчина в возрасте с опухшим от исполненных желаний лицом. Проигнорировав названный адрес, он предложил Зойке покататься и встретить восход солнца в его ванной. Зойка не успела придумать доходчивый ответ, а мужчина уже вышел из машины и взял ее за запястье. Влажные пальцы нащупали шрам, мужчина посмотрел на него и перехватил руку повыше.
Шедшие на изрядном расстоянии сзади любительницы редких сортов вьющихся роз не сразу отреагировали на такое хамство. Но когда Аделаида подошла к мужчине, то, ни слова не говоря, ткнула ему в бок дуло пистолета, который вытащила из старой сумочки, а подоспевшая англичанка так же молча пшикнула ему в лицо из газового баллончика.
Дождавшись, пока он, обливаясь слезами под дулом пистолета, сядет за руль и отъедет, дамы продолжили неспешную прогулку, указав Зое на рекламный щит с номерами телефонов и напомнив о мобильнике в ее рюкзачке. Она позвонила в диспетчерскую таксопарка по номеру со щита, догнала подруг и спросила Аделаиду, хорошо ли та стреляет.
Англичанка уверенно показала себе на грудь, объяснив Зое, что Адель имеет за стрельбу медаль.
– Значок Ворошиловского стрелка, – поправила ее Аделаида. – Когда это было!..
Зоя осмотрелась. Улица была пустынной, над Калинкиным мостом кружила стая проснувшихся ворон, отгоняя к заливу несколько чаек.
– А как у тебя со зрением? – спросила Зоя.
– Не так плохо, как с зубами, – заметила Аделаида, рассматривая ворон. – Возрастная дальнозоркость.
Подъехавшее к мосту такси резко затормозило от звука выстрела. Водитель решил сначала, что ему показалось, но в руках у расставившей ноги бабки на мосту действительно был пистолет, и после нескольких выстрелов в воду попадали вороны. Еще одна дама преклонного возраста руководила срельбой, стоя рядом и выбирая жертву, а девочка-подросток хлопала в ладоши при удачных попаданиях. После третьего плюха стая сообразила, в чем дело, и отлетела к ближайшим деревьям на площади Репина, оставив чаек в покое.
Таксист довез их до Конюшенной. Оттуда, как объяснила стрелявшая, они дойдут пешком в целях конспирации – вдруг таксист захочет пожаловаться в милицию на ее плохое поведение. Девчонка зевала и засыпала на ходу.
– Ты живешь в изоляции, – заявила крестная за обедом, который им доставили из ближайшего кафе, так что есть можно было в пижамах и не заботясь о прическе. – Колледж твой укреплен охраной похлеще тюрьмы…
– Ерунда эта охрана, – успела вставить Зойка, – зато готовят там два повара, мужчины. Пальчики оближешь. – Она с тоской посмотрела на выставку салатов в пластиковых упаковках.
– Ладно, ешь, – неправильно поняла ее взгляд Аделаида. – Я не о том. Подозреваю, что ты не сможешь заполнить квитанцию по уплате за электричество и газ. И понятия не имеешь, где за это платят. Дома у вас посторонние люди редко бывают – никого, кроме родни и обслуги, не видишь. Вот скажи: почему ты позволила этому человеку взять себя за руку?
– Я растерялась, – созналась Зойка. – Я придумывала остроумный ответ.
– Вот-вот! – ткнула в нее вилкой Аделаида. – Никаких рефлексов на самозащиту. Не теряться нужно в таких ситуациях, а бежать и кричать. Еще лучше разбить камнем парочку окон. И ни в коем случае не давать насильнику подойти близко. Чего задумалась?
– Почему… он выбрал меня?
– Выбрал? Дорогая моя, этот затащит в машину любую девочку, если она настолько глупа и безбоязненна, что решается гулять ночью по городу.
– А может быть… он и не насильник вообще? – тихо проговорила Зоя.
– Как это возможно быть? – не выдержала англичанка. – Ты видеть его фейс, он туп и смочен!
– Подожди, пусть девочка скажет, – попросила ее Аделаида.
– Может быть, он хотел просто… помыть меня в ванне, вытереть полотенцем и отнести спать в детскую кроватку, – совсем стушевалась Зоя под растерянным взглядом англичанки. – Настоящая детская кроватка. Накидка с кружевами… Пластмассовые рыбки свисают и кружатся.
Англичанка в ужасе посмотрела на Аделаиду. Та закрыла глаза. Потом открыла и пронзительно глянула на Зою.
– Помыть в ванне – значит, голой? Он так подумал? Он должен был тебя раздеть догола так?
– Ну да… – наконец-то испугалась Зоя.
– Поняла разницу?
Зоя бросилась к крестной и села на пол, прижавшись к ее ногам.
– Кто будет выпить? – встала англичанка.Проводив в самолет англичанку, нагруженную черенками, крестная предложила Зое съездить на денек в Москву. Погулять. Привыкшая к ночному Петербургу Зоя не захотела гулять по Москве.
– Там никогда не разводят мосты. Что за город с рекой, на которой не разводят мосты?
Тогда крестная показала билеты в Большой на балет. Зоя сморщила нос.
– «Жизель»? Это же уныло. Хотя у нас главную партию неплохо танцует молоденькая девушка. Два года только из Пермского училища, ее отец уговорил вместо массовки в Мариинском стать примой в Александрове. У нее личико настоящей неискушенной возлюбленной. А в Большом? Наверняка отдадут главную партию престарелой балерине лет тридцати.
– Ладно. Сама говори, что хочешь посмотреть в Москве.
Зоя задумалась и осторожно поинтересовалась:
– Стриптиз-клуб «Красная Шапочка», конечно, отменяется?
– Конечно!
– Нет, я подумала, раз уж мне летом замуж выходить…
– Отменяется. Порнофильмы и мужской стриптиз будешь смотреть вместе с мужем.
– Ладно. Тогда пойдем смотреть на мумию.
– На какую именно? В Эрмитаже ты уже была.
– На мумию в Мавзолее.
– Зоя!.. – ахнула Аделаида.
– А что? Хочу посмотреть на мумию в Мавзолее. А то ведь закопают скоро.
– Вот и верь потом демократам, что останки главного революционера больше никому в стране не интересны, а уж молодежи – подавно, – пробормотала крестная.– Ты что, купила общий вагон? – ужаснулась Зоя, пробираясь по
– Это не общий. Это плацкарт, – возразила крестная. – Купе не было. Другой поезд ждать почти два часа.
– Но ведь все спят сообща в одном помещении и даже без занавесок! Можно было заказать билеты заранее по телефону!
– Не капризничай. Смотри, что я прихватила. – Аделаида показала колоду карт.
– Очень смешно! – укоризненно заметила Зоя.
– Ничего смешного. Садись, это здесь. У нас боковые места. Начнем потихоньку с дурака.
– В шесть лет я поклялась Елисею никогда не играть в карты, – объявила Зоя.
– Когда это было! – успокоила ее Аделаида. – Попробуй-ка меня обыграть.
Зоя посмотрела в глаза крестной.
– Я тебя обыграю. Шесть раз подряд из шести партий.
– Размечталась!
– Если будет так, как я сказала, Мавзолей отменяется. Идем в «Красную Шапочку».
После третьего выигрыша Зои со второй полки открытого купе спустился немолодой лысый мужчина в тренировочных штанах и майке.
– Вдвоем в дурака – это же скучно, – заметил он. – Карты все известны. Чего тебе не подвалило, находится у другого. Попробуем твое счастье втроем? – спросил он Зою.
Та только пожала плечами. Прошел проводник, проверяя билеты.
Следующие три партии в дураках остался мужчина.
– Детка, – заметила на это крестная, – ты проиграла пари. Ты сейчас обыгрываешь не меня, а его.
Зоя покраснела от досады.
– И то верно, – согласился мужчина. – Дурак – не игра, а так себе. Может, ломанемся в покер по-маленькой?
– Но в покер, кажется, играют вчетвером, – заметила Аделаида.
– Точно подмечено, бабуля! Колян! – позвал он своего друга с другой верхней полки.
– А вы, значит, Вован? – пробормотала Зоя.
Аделаида метнула в нее настороженный взгляд.
– У него наколка на руке, – кивнула Зоя.
На тыльной стороне правой ладони вверх от большого пальца синим цветом было выведено: «Вова».
– Бабуля в деле или на прикупе сидит? – спросил новый участник, выдвигая в проход сумку, чтобы сесть на нее, как это раньше сделал Вова. На его груди в расстегнутом вороте рубашки болтался крупный медальон.
– Пусть девочка сидит на прикупе, она несовершеннолетняя. И колода пусть наша останется, мы ее только что тут в поезде открыли, – строго заметила Аделаида, доставая кошелек.
– Вот это дело! – обрадовался Вова.
Первые три партии прошли с переменным успехом. Скидывали сначала по рублю на каждое повышение ставки, потом – по десятке. На четвертой партии Зоя, зевнув, кивнула Аде. Та довела банк до ста двадцати рублей и взяла прикуп. Выиграла. Еще две партии Зоя не зевала, Ада не поднимала взятки, мужчины стали настороженно переглядываться. И предложили купить у проводника новую колоду.
– Ладно, – сказала Зоя. – Только не у нашего проводника. В соседнем вагоне. И даму червей верните из штанов на стол.
Мужчины как по команде встали и вернулись на свои полки, утащив с прохода сумки. В вагоне погас верхний свет. Под размытым слабым огоньком бокового светильника Зоя внимательно посмотрела на Аду.
– Ты молодец, – кивнула та, – а я азартная. Думала, окупим билеты и закруглимся, – она говорила шепотом, наклонившись к Зое.
– Это все равно было невозможно, потому что они совсем незаметно передергивают, – так же тихо ответила ей Зоя. – Какой еще азарт? Это настоящая глупость. Я оплачу поездку и все расходы, сниму тебе деньги с карточки. Не смей меня больше так подставлять.
Аделаида откинулась и удовлетворенно посмотрела на Зою.
– Ценю, – сказала она. – Вот что значит – не знать нужды. Правильное воспитание и достаток с детских лет – не поддаешься на халяву.
Зоя, оглядевшись, прошипела:
– Я не ясновидящая! Я не знаю тех карт, которые просто лежат на столе! Я могу определить только те, о которых человек думает! Не было бы никакой халявы. Нам бы все равно не дали выиграть, потому что они сами подкидывали нужные карты в прикуп!
– Ладно, ладно! Успокойся. Хочешь, чтобы я извинилась?
– Хочу, чтобы ты объяснила, зачем притащила меня в эту общественную спальню!
– Хватит разговоров, давай спать, – крестная встала, чтобы опустить стол и соорудить себе спальное место. – И не злись, – она посмотрела на верхнюю полку, куда забралась Зоя. – Ты у меня единственная родная душа. Можешь не верить, но бывают старухи совсем невыносимые. Дует из окна? Возьми мое одеяло.
Зоя смотрела сверху, как, застелив постель, крестная легла, уложив под подушку правую руку с пистолетом.
– Это черт знает что! – прошептала Зойка сама себе и мгновенно заснула, как только легла на спину.Аделаида растолкала ее часа через три.
– Тихонько вставай, – прошептала она. – Мы выходим.
– Уже приехали? – удивилась Зоя, посмотрев на часы.
– Нет. Через пятнадцать минут Бологое. Мы выйдем.
– Как это – выйдем? – не поверила Зоя.
– Сядем на приличный поезд, я оплатила четыре места в нормальном закрывающемся купе.
– А зачем тогда… – возмущенно начала Зоя, но тут же замолчала, получив молчаливый приказ.
Как велела крестная, она надела верхнюю одежду не сразу, а в тамбуре, а багажа у них практически не было – сумка средних размеров и рюкзак Зои.
Они вышли. Осмотрелись. Крестная показала на женщину с плетеной корзиной, укрытой белой тканью, под мостом.
– Холодно, – ежилась Зоя.
– Вот деньги. Купи у этой женщины пирожки вместе с корзиной.
Ничего не спрашивая, Зоя сделала, как велела крестная.
– Открой, чтобы пирожки были видны, – приказала Ада, когда девочка принесла ей корзину.
– Я что, должна это носить? Долго?
– Через три минуты должен подойти поезд из Москвы. Мы пройдем по платформе, ничему не удивляйся, почаще зевай, как сейчас.
Подходил поезд.
– Пирожки! – вдруг крикнула Аделаида, Зоя от неожиданности слегка присела. – А вот пирожки теплые еще, с картошечкой! – Потом она перешла на шепот: – Этот стоит шесть минут, а наш подойдет через четыре. Давай продавай, вон люди вышли. Пирожки! А с картошечкой! А-а-а по десять, а два на ши-и-иснацать ! – Она успела выкрикнуть до того, как Зоя застынет от вопроса высунувшегося в окно пассажира о стоимости пирожка.
– А вот господин хороший хочет тепленького, домашнего! – Подойдя к тучному пожилому мужчине, Аделаида протянула ему два пирожка, цапнув их из корзины через полиэтиленовый пакет.Полковник
Мужчина посмотрел на руку в обрезанных хлопчатобумажных перчатках, на пакет, из которого высовывались два жареных пирожка, потом на лицо женщины и напрягся.
– Здрасьте, полковник, – сказала Ада, кивнув. – Дела, все дела, а о здоровье и не заботитесь. Просили меня вам тут передать посылочку и кое-что на словах, – резко перешла она на шепот.
Полковник Кнур огляделся.
– Маргариту Тиглер помните? Она говорила – вы когда-то вместе работали.