Мачо в перьях
Шрифт:
— А то ты не видела, — буркнула Карина, опустив очи долу.
— Тигра, что ли? Видела, конечно, — пожала плечами Ленка. — Эка невидаль! Их в нашем зоопарке штук пять, пожалуй, или даже шесть. И что характерно, народ с удовольствием приходит на них полюбоваться без какого-либо намека на панику. Так чего же вы разволновались?
Кристина обиженно засопела:
— Мало ли что есть в зоопарке? Там все в клетках сидят, а тут живьем на воле разгуливают.
— Естественно, это же джунгли все-таки. Тут и львы, и гориллы есть. Мы вон со Славкой нарвались как-то на их семейку. Представляешь? Два самца и самка с детенышем. Самцы под два метра ростом, вес… ну, килограмм двести, а мышцы такие! Губернатор Калифорнии умер бы от зависти, ей-богу. И ничего, живы, как видишь…
Ленка умолчала о том, что удрать нам удалось по счастливой случайности: не появись на поляне второй самец… Гориллы, конечно, не хищники, но мало нам не показалось бы!
Однако я не стала разглашать этот маленький секрет и утвердительно кивнула: дескать, правда, встретили горилл и остались живы…
— Договорились? — серьезно спросила Дашка.
— С кем? — не вникла я.
— С гориллами, конечно. Они вас просто отпустили или условия какие выдвинули? А может, вы самцам понравились, чисто по-женски?
— Ну, я не гинеколог, чтоб в таких тонкостях разбираться. — съязвила Ленка. — Короче, хватит болтать. Состав группы не меняется. Тем, кто остается в лагере, оставим автоматы. Пальнете в случае чего…
— Пальнуть-то пальнем… Лен, а посерьезней нет ничего? А автомат… Тут ПЗРК «Игла» весьма кстати пришелся бы. А чего? Вдарить так вдарить! — Настасья решительно рубанула рукой воздух.
Наши с Ленкой отвисшие челюсти стали естественной реакцией на слова библиотекаря-психолога. Про «Иглу» я слышала от Генки. Ленка — от отца скорее всего. Но откуда о ней знает Анастасия?! Может, она такой же психолог, как и библиотекарь?
«Если так пойдет и дальше, — мрачно подумала я, — то скоро я начну подозревать собственное отражение в зеркале».
— Откуда про «Иглу» знаешь? — быстро спросила студентка. Кажется, в ее душе тоже поселились сомнения в искренности Настасьи.
— В кино видела, — так же быстро ответила она, но как-то не слишком уверенно. Конечно, возможно, девушка была взволнована встречей с тигром и еще не пришла в себя, оттого и не была убедительна. Однако Ленка скептически поджала губы. По выражению ее лица нетрудно было догадаться, что Настя попала под вотум недоверия.
Ингумбо ковырялся с рацией до наступления темноты. Он несколько раз разбирал прибор до последнего винтика, столько же раз собирал заново, но рация все равно упрямо молчала и работать не хотела. Это огорчало многих, только не Ленку. Она, мельком глянув на старания-страдания негра, быстро смекнула, что рацию реанимировать не удастся, и выразила надежду, что на территории базы, куда мы сегодня непременно проникнем, обязательно найдется какой-нибудь передатчик. По-моему, отчаянная студентка всерьез собралась штурмовать логово неприятеля. Может, стоит ей напомнить, что у нас несколько иная цель, скорее разведывательная и освободительная, нежели захватническая. А вдруг, и правда, придется чего-нибудь штурмовать? В общем, как я ни напрягалась, определиться с целью нашей миссии так и не смогла, оттого промолчала, мысленно махнув на все рукой: будь что будет!
Время нашего выхода, иными словами, время начала операции, неумолимо приближалось. Потому, наверное, девчонки с каждой минутой делались все мрачнее и молчаливее. Мне тоже предстоящая вылазка оптимизма не прибавляла — неизвестно еще, как дело обернется, да и путешествие по ночным джунглям совсем не похоже на увеселительную прогулку.
Ленке задумываться над подобной чепухой было некогда — она проводила инструктаж «амазонок», остающихся в лагере. Карине с Кристиной студентка выдала один «узи» на двоих, подробно объяснив, как им пользоваться, а Настасье выделила персональный «ПСМ». Ингумбо оставил в покое рацию и теперь суетился вокруг костра. Мне совершенно было нечего делать, я слонялась по лагерю, нервничала, пыталась прогнать мрачные мысли, ничего не получалось, оттого я злилась еще больше.
— Волнуешься? — неожиданно легла на плечо чья-то рука, заставив меня подпрыгнуть на месте. Рядом стояла Дашка и натянуто улыбалась.
— Нет, — буркнула я, — не волнуюсь. Я просто боюсь и злюсь.
— Злишься? На кого?
— На себя в первую очередь, на свою бесхарактерность, потом на Маруську, ну, и на весь мир заодно.
Дашка нервно хихикнула:
— Бывает. Слушай, Славик, может, по сто грамм примем? Для храбрости. Во время войны, говорят, это помогало: народ и на танки пер, словно это и не танки вовсе, а так, мошкара мелкая, и на амбразуры падал…
Я живо представила себе, как моя красивая грудь падает на амбразуру, вместе со мной, разумеется, как вражеские пули безжалостно ее решетят. Картинка вышла страшноватая, потому я жалобно всхлипнула:
— Не хочу на амбразуру и на танки тоже не хочу! Я домой хочу! — Тут до меня дошел смысл предложения Дарьи: — Какие сто грамм? Где ты их возьмешь?
— Марулу. Мне после нее так хорошо было! Вот появись тигр в тот момент, кажется, голыми руками с ним справилась бы.
Вообще-то, идея неплоха. Спиртное в небольших количествах, как известно, повышает тонус всего организма. Конечно, выпей мы по паре бокалов шампанского, жизнь показалась бы веселее, а штурм неприятельской базы — плевым делом. Но все шампанское, оставленное съемочной группой, мы выпили в один из первых дней, отмечали наше «счастливое» прибытие на остров. А марулу, как я успела заметить, обладает побочным эффектом, может, даже не одним. Девчонки повалились спать, едва успев доползти до своих «лежанок», а у меня так еще и галлюцинация приключилась. До сих пор понять не могу, видела я таинственного аквалангиста или нет. Взвесив все плюсы и минусы, я все-таки от ста граммов отказалась, опасаясь необратимых изменений в моей психике. Дарья пожата плечами и, бросив «Как хочешь», оставила меня продолжать заниматься бесперспективным делом, то есть изнывать от нетерпения.
«Скорее бы уж, — раздраженно думала я, глядя на Ленку. Она при помощи Насти что-то терпеливо втолковывала Ингумбо. Тот внимательно слушал и все время кивал головой, словно китайский болванчик. — Чего, интересно, она ему объясняет? Как пистолет держать? Так ведь он и сам не дурак, хоть и по голове стукнутый. Время тянет, Рэмбо в юбке! Можно подумать, у меня нервы железные!»
Однако, как поет один известный, очень уважаемый мною певец, «все имеет свой конец, свое начало». Пришел конец и моим страданиям.
Ленка, самочинно взявшая на себя роль командира, выстроила небольшой отряд штурмовиков возле костра. Выглядели мы не слишком воинственно, прямо скажем, не по-боевому. Две вялые, субтильные девицы, в руках которых оружие так же уместно, как плиссированная юбка на жирафе, под началом третьей, такой же субтильной, но очень энергичной. Ингумбо в нашей компании смотрелся как чернослив в борще. Зато автомат так органично вписывался в образ негра, будто он так и родился с оружием в руках. Кто-то из девчонок весьма кстати вспомнил о тех самых «уоки-токи», что обнаружились в ящике вместе с шампанским, и о видеокамере. Рации подверглись всестороннему изучению и тщательной проверке. Обе, к счастью, работали. Одну «трубу» оставили Насте, велев не разлучаться с ней ни на минуту, другую взяла Ленка. Видеокамеру тоже прихватили на всякий случай: вдруг придется документально фиксировать злодеяния террористов и наш героический подвиг.