Мачо в перьях
Шрифт:
— Хорошо. Со временем все нормализуется.
— А голова? Елена больше не будет сказки сказывать? — обеспокоилась Маруська. — Еще одного «Колобка» или «Репки» мои нервы уже не выдержат!
— С головой все в порядке, по крайней мере на первый взгляд. Шок пройдет, и она про сказки забудет.
— Скорее бы… — поежилась Маня. — Что ж, потопали в каптерку. Предупреждаю: там могут быть террористы.
— Ничего, мы тоже не пальцем сделаны, разберемся и с террористами, — грозно пообещала наша студентка, настроенная очень по-боевому, а я еще раз напомнила себе: «Стрелять по ногам».
Соблюдая величайшую осторожность,
— Дверь там металлическая, замка снаружи нет — ключом отпирается. На внутренней стороне щеколда имеется, хиленькая по виду… Если дверь закрыта только на щеколду, можно попробовать ее штурмануть.
— Это как так? — спросила я, мало понимая, как можно «штурмануть» металлическую дверь. Маруся, как оказалось, тоже плохо представляла себе этот процесс, оттого пожала плечами и что-то невнятно хмыкнула.
Фортуна нынче оказалась к нам благосклонна — дверь в «каптерку» была не заперта и даже слегка приоткрыта. Сквозь образовавшуюся щель пробивался тусклый свет.
— Там кто-то есть! — испуганно пискнула Дашка.
— Естественно, Маня же предупреждала. Вот только сколько их там? — озабоченно прошептала студентка и окинула свой отряд настороженно-скептическим взглядом.
Бойцы отряда с кислыми физиономиями переминались с ноги на ногу: ни тебе блеска в глазах, ни отваги в сердцах… Самой спокойной среди нас оказалась домохозяйка. Она хоть и пришла немного в себя после шока, но лишь отчасти, поэтому, как мне кажется, не совсем понимала, что происходит.
Маруська нетерпеливо поскуливала: подружка моя не знала, кто командир, поэтому взвалила это бремя на себя. Долго молчать у нее не получилось — с громким воплем «Молитесь, сволочи, ваш конец пришел» она первой ворвалась в помещение. Нам с Ленкой ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру, про себя удивляясь необычному лозунгу, выдвинутому Маруськой. Дарья благоразумно осталась снаружи присматривать за блаженной домохозяйкой, а заодно и за окружающей действительностью.
Сволочей, чей конец нагрянул в нашем лице, оказалось всего ничего: двое молодых бородатых арабов сидели за низким столиком и, нарушая все законы Корана, резались в карты. Один из арабов, увидев нас, потянулся было за автоматом, лежащим на самодельном табурете на расстоянии вытянутой руки. Однако Маня с усмешкой голодного скорпиона пальнула из пистолета.
Не знаю, куда целилась подруга и целилась ли она вообще, но пуля попала в паре сантиметров от руки, столь опрометчиво потянувшейся за оружием.
— Следующий выстрел разнесет твою тупую башку, — пообещала Манька.
Едва ли мужики поняли русскую речь, скорее их убедил тон, каким Манька произнесла угрозу, и то, как мы с Ленкой красноречиво лязгнули автоматами. Во всяком случае, арабы присмирели, но глазами все-таки пытались нас испепелить.
— Послушные мальчики, — похвалила их Маруська. Я смотрела на подругу во все глаза и обалдевала от ее наглости.
Террористы глазели на нас, мы — на них, и никто не знал, чего делать дальше. Игра в гляделки могла продолжаться еще долго, но Ленка наконец вспомнила о своих обязанностях:
— Славка, найди чего-нибудь, чем можно связать этих субчиков.
Я с готовностью бросилась исполнять приказание начальства и заметалась по помещению в поисках подходящего материала. Надо заметить, что помещение роскошью не поражало. Небольшое, в общем-то, по размеру, оно было разделено на две половины деревянной перегородкой. В первой половине, большей по размеру, караулили террористов Манька с Ленкой. Там же, кроме стола, за которым только что играли в карты наши пленники, стояла двухъярусная кровать, если так можно назвать двухэтажную шконку, очень похожую на нары в каком-нибудь СИЗО. На этой половине ничего, напоминающего веревку, не нашлось. Тогда я заглянула за перегородку…
Мама дорогая, лучше б мне этого не делать! Веревки там все равно не было, зато был… Ингумбо! Сперва я обрадовалась, но тут же закручинилась — рука негра казалась неправдоподобно длинной из-за пистолета. Причем зрачок его смотрел в середину моего лба. Неприятное ощущение!
— Привет, — сказал Ингумбо на хорошем русском языке и, заметив, как мои руки легли на «АКМ», с доброй улыбкой посоветовал: — Не надо. Все равно не успеешь.
— Иуда! — процедила я сквозь зубы. — Козел. Тьфу!
Несмотря на весьма недвусмысленное положение, в которое я попала, мой мозг автоматически зафиксировал и железный люк в полу, и передатчик, стоявший прямо на бетонном полу, и еще одну дверь.
— Чего это ты обзываешься? — неожиданно обиделся Ингумбо.
— А по-твоему, я должна рассыпаться в комплиментах? Не дождешься. Кстати, ты неплохо говоришь по-русски… Только не говори мне, что у тебя русские корни.
— Не-е, корни мои в Зимбабве. Я три года в России жил. В Дубне. Слыхала о таком городе? А русский я выучил только за то, что им разговаривал Ленин! — Негр, довольный собственным остроумием, засмеялся. — Шутка. Жена у меня русская. Была. В смысле, женат я был на русской девушке…
— Славка, ну где ты там? Передатчик нашла? — крикнула Ленка.
Ингумбо шевельнул пистолетом:
— Пошли. Только автоматик-то мне отдай, чтоб не мешал.
Делать нечего, пришлось разоружиться: очень уж весомый аргумент был в руках Ингумбо. Этот самый аргумент уперся мне между лопаток, и я, чувствуя крайнюю степень вины перед девчонками, нехотя двинулась на Ленкин зов. Негр тенью следовал сзади.
Сказать, что Ленка с Манькой удивились при нашем появлении, значит не сказать ничего — просто немая сцена по «Ревизору» Гоголя! Не без удовлетворения я отметила про себя: двух террористов мои товарки сумели-таки обезвредить. Оба бородача были связаны друг с другом при помощи их же ремней и каких-то тряпок, порванных на длинные лоскуты. Причем парней связали столь замысловато, что с первого взгляда разобрать, где чьи руки и ноги и откуда все это растет, не представлялось возможным. Ну, чисто сиамские близнецы, ей-богу! Ингумбо даже присвистнул, как мне показалось, с уважением:
— Классно спеленали! А теперь разворачивайте.
— Никак невозможно. — грустно вздохнула Маня. — Работа качественная, мы старались как могли, от всей души, так сказать. Их теперь и вся Аль-Каида не распутает. Да они, в общем-то. нормально себя чувствуют, даже комфортно. Правда, мальчики?
«Мальчики» неразборчиво мыкнули и затихли. Говорить они не могли, потому как рты были заняты носками, подозреваю, их же собственными.
Ингумбо улыбаться перестал, а Маруська, наоборот, веселилась от души: