Мадам Икс
Шрифт:
— А другие девушки?
— Это награда для тебя, Рэйчел.
— Что значит, я могу поделиться, правильно?
— Как хочешь. Ладно. Лиза расскажет тебе всё завтра. Ещё раз поздравляю.
Звук его шагов становится тише, и я мельком вижу, как открывается белая дверь, и слышу щелчок при её закрытии. Я жду ещё несколько долгих мгновений.
— Выходи, он ушёл, — рука Рейчел появляется перед моим лицом и машет мне под кроватью.
Я выскакиваю оттуда, закоченевшая, и встаю на ослабленные ноги. Стряхиваю пыль, разглаживаю свою одежду. Рэйчел голая лежит на кровати. У неё небольшая грудь с бледно-розовыми ареолами вокруг сосков. Она полностью выбрита между бёдер, в то время как я этого не делаю. В воздухе чувствуется запах секса, мускуса, спермы, феромонов и пота.
Не уверена, что сказать или что сделать. Поздравить её? Не знаю. Мне тяжело даже на неё взглянуть. Я продолжаю слышать её стоны, звуки порки, и то, как девушка полностью этим наслаждалась. И почти вижу её, нагнувшуюся у кровати, бледную кожу её ягодиц, покрасневшую от шлепков. Я отталкиваю эти картинки в своём воображении.
— Никогда не делала этого раньше при ком-то, — говорит Рэйчел. — Сначала я чувствовала себя немного странно, зная, что ты слышишь. Но потом... — она пренебрежительно пожимает плечами.
— Что? — я не могу удержаться от вопроса. — Но что потом?
— Но потом я забыла. Ну, вроде того. Я смутно осознавала, что ты была под кроватью, но это только сделало всё ещё лучше, — Рэйчел хихикает. — Боже, я понятия не имела, что хотела быть настолько сильно отшлёпанной. Будучи проституткой, всё было просто. Мужчины хотели меня по-миссионерски или по-собачьи. Калеб... довольно странный в отношении позы в сексе. Он любит только по-собачьи или просто сзади. Прижав лицом к стене, понимаешь? Именно так. Никогда лицом к лицу. Я разговаривала с другими девушками, и с ними он делает это также.
То же касается и моего собственного опыта. Но я не озвучиваю этого.
— Хм-м-м. Интересно, что Калеб имеет против секса лицом к лицу?
Девушка снова пожимает плечами, что, скорее всего, является привычкой.
— О, вероятно, личные проблемы, понимаешь? Такие парни как Калеб… это ведь контроль, правильно? И контроль не над нами, девочками, которых он трахает, а над собой. Лицом к лицу ты видишь глаза другого человека. Ты видишь их выражение. Это делает все происходящее более... личным, я думаю. А с нами, у Калеба... это не личное.
— Это секс, Рэйчел. Как он может быть неличным?
На её лице выражение полнейшего непонимания.
— Мы просто стажёры, понимаешь? Никто, просто девушки, которые должны быть обучены. Клиенты, получив свою пару, ожидают, в основном, идеальную девушку. Образованную с хорошими манерами и опытную в постели. Все всегда похожи, «О, я хочу переспать с девственницей», но девственницы в постели не очень. Они неуклюжие, слишком быстрые, и от них никакого удовольствия. Причём как юноши, так и девушки. Я слышала, девушки даже хуже, потому что приходится иметь дело с болью. Наверное, их нужно тренировать специально. А джентльмен, который приходит за услугами в «Индиго», хочет женщину, которая знает, как угодить и что делать с его членом, понимаешь? Которая знает, как работать всю ночь напролёт. Девственница этого сделать не сможет. Те ребята, которые покупают невест, не хотят обучать своих жён как нужно трахаться, они хотят, чтобы трахали их. Они жаждут быть оттраханными экспертом. А ты не можешь быть экспертом в трахе, не трахаясь.
— Так Калеб... трахает тебя, пока ты не станешь специалистом в этой области? — пошлость звучит незнакомо и неловко в моём исполнении.
— Верно.
— Всех восьмерых сразу?
— Ну, не всех сразу. Не менаж... или как это там по-французски.
— Но ты в курсе, что он занимается сексом с каждой из вас?
— Ну, да. Это же Калеб.
Как будто это что-то очевидное, типа «ясен пень».
Я всё понимаю. Есть что-то завораживающее в этих тёмных глазах, во властной и абсолютно уверенной мужской сексуальности, что-то очаровывающее в полном доминировании.
— Тебе не надоело? — спрашиваю я.
— Не совсем. Я слышу, когда он приходит к Пять по соседству. Она крикунья. Калеб всегда пытается заставить её замолчать, но стоит только её завести, как она начинает завывать, словно кошка во время течки. Если тебе интересно моё мнение, это раздражает, как ад.
Рэйчел встаёт и уверенно передвигается обнажённой.
Я следую за ней. Некоторое плотское любопытство в том, что я смотрю на её зад; её всё ещё розовые ягодицы, и вижу блестящий мазок на её внутреннем бедре, а ниже, стекает струйка семени.
Это одинаково отвратительно и возбуждающе. Не от вида капель семени, а от воспоминаний о моей собственной ходьбы от кровати в ванную, воспоминаний о восхитительной боли, чувстве... удовлетворения, по большей части от ощущения влажной тёплой липкости на моей коже.
А затем так же быстро, как и появились, эти чувства сменяются омерзением и ненавистью.
Отвращение.
Всё это направлено в первую очередь на меня. На мою слепоту и доверчивость.
На мои спутанные мысли. От того, что какая-то часть меня нашла удовольствие в том, чему я стала свидетелем.
Я слышу, как работает душ, плеск воды, затем кран быстро выключается. Рэйчел появляется с полотенцем вокруг тела.
— Ты та самая проблема, я права? — голос резкий.
Её грамматические ошибки, протяжный акцент и склонность к ругательствам дают ложное чувство, что она, так или иначе, невежественна, но девушка вовсе не такая.
— Проблема? — я притворяюсь, что не понимаю вопроса.
— Не играй со мной, Мадам Икс. Он сказал «найди её». Ты убегаешь от Калеба.
Последнее обвинение звучит очень нагло.
— Да. Ты права, — вздыхаю я.
— Он найдёт тебя.
— Знаю.
— Ты же знаешь, больше нет таких мужчин, как Калеб. Мне всего двадцать два, но я на улице с тринадцати лет. Встречала разных мужчин, занималась проституцией. Некоторые из них были неплохими, просто... одинокими. Или слишком занятыми, чтобы даже попытаться организовать случайный секс. Некоторым было просто любопытно. Попадались и девственники. Но среди всех, с кем я встречалась, никогда не было такого, как он. Ты, должно быть, не понимаешь, от чего бежишь.