Мадина
Шрифт:
И кажется, что не музыка повелевает фигуркой плясуньи, каждым своим мускулом отзывающейся на малейшие ее переливы, а сама эта фигурка является ее источником. . За цыганским последовал мексиканский танец и "танец дикарей", исполнявшийся под соответствующую джазовую музыку. И опять казалось, что кастаньеты звучат не с магнитной ленты, а в руках танцовщицы. А под своеобразный ритм джаза, в котором слышались и звуки бубна средневекового жреца, бронзовая литая фигурка вокруг "первобытного"костра исполняла невиданный ритуальный танец какого- то неведомого древнего племени. В энергичных, неподражаемых, самобытных движениях "дикарки"- то образы диковинных птиц и зверей, то имитация явлений природы, то ликование победы над стихией, то дикий восторг удачливого охотника, а то сцена борьбы со злым духом. Ребята в немом восторге смотрели на нее, пораженные неожиданным откровением. Лишь изредка раздавались их восторженные восклицания. Алихан был поражен этим зрелищем гораздо больше, чем кто- либо из присутствующих. Он напряженно следил за женой, освещенной в сгущающихся сумерках светом 4- х фар и костра, и совершенно не узнавал ее.
А Мад. буквально прорвало, понесло.
Ал. подбежал, поднял ее на руки и вынес на берег, не проронив ни слова. Мад. слышала его тяжелое прерывистое дыхание. "Бедняжка, перепугался. . "- невольно пожалела она и как можно спокойнее спросила: - Зачем прибежал? Кто тя звал?
– А ты. . чего?
– глухо выдавил Ал, ставя ее на ноги.
– Что мне теперь и освежиться нельзя?
– В голосе прозвучала неестественная обида. Она принялась отжимать мокрые волосы: - Теперь будут как проволока. Придется сейчас же вымыть голову в пресной воде. . Есть она у нас?
– без всякой нужды, просто чтобы что- то сказать, спросила она, чувствуя неловкость от молчания мужа.
– Полная канистра. Ал. взял ее за плечи, тихо потребовал: - Рассказывай теперь, что это с тобой происходит?
– Что со мной может происходить?
– Это тебе лучше знать. Ты сегодня. . ты какая- то совсем не такая, я же вижу.
– А ты разве знаешь, какая я "такая"? . . Просто я сегодня опьянела, как свинья.
– Да нет, ты не пьяная. . Во всяком случае- не от вина, - сдавленно произнес Ал.
– Скажешь тоже! Сам ведь знаешь, что спиртное не переношу. . А тут вдруг целый стакан выпила.
– Ладно, оставим пока этот разговор. Пойди переоденься в сухое. Да и мальчик, может, проснулся. Мысль о сыне, о котором начисто забыла, вызвала у Мад. острый стыд, окончательно приведший в себя. "Ай, какая же я дура! Как я сама о нем не вспомнила. . ". Она заспешила к машине, где на разложенных сиденьях устраивалось на ночь все семейство и где сейчас спал сынишка.
Мад. и сама не могла не только объяснить, но и понять неожиданно нахлынувших чувств, заставивших забыть обо всем на свете. На расспросы Татьяны, с которой уединились ненадолго перед тем как отправиться спать и сидели теперь на самом берегу, опустив в воду ноги, она только сказала: - А- а, да обыкновенный пьяный психоз напал. . Мне вообще нельзя пить- сразу косею, делаюсь ненормальной. Тат. такое объяснение не удовлетворило. Она покачала головой, недоверчиво протянула: - Ох, темнишь ты что- то, подруженька. Факт- темнишь! . .
– И ничего не темню. . Просто вечер сегодня был такой чудесный. . Ну прямо прелесть непередаваемая.
– Да, вечер действительно выдался чудный, - мечтательно вздохнула Тат.
– Наверняка вот именно такой вечер и нашептал- напел Анне Ахматовой эти волшебные строки: Земля хотя и не родная. Но памятная навсегда. И в море нежно- ледяная. И несоленая вода. На дне песок белее мела. А воздух пьяный, как вино. И сосен розовое тело. В закатный час обнажено. А сам закат в волнах эфира. Такой, что мне не разобрать. Конец ли дня, конец ли мира. Иль тайна тайн во мне опять.
– Или тайна тайн во мне опять, - как эхо отозвался восторженный голос Мад.
– До чего ж красиво сказано! . . И сколько чувства, сколько музыки в каждой строчке. . Не стихи- удивительная мелодия. .
– То- то же! А ты кроме своего Лермонтова никого не признаешь.
– Почему не признаю? ! Просто плохо знаю других- вот в чем беда- вздохнула Мад.
Ночью Ал. попытался добиться объяснения.
– Может, все же сознаешься, зачем в море бросилась?
– Я же сказала: освежиться захотелось. Спи, мальчика разбудишь.
– Он не проснется, он у мя парень с понятиями. . Зачем тогда прямо в одежде в воду полезла? Мад. презрительно фыркнула: - Тоже мне нашел. . Какая ж это одежда? Срам один, да и только.
– Однако, насколько я заметил, тебе в ней совсем не было стыдно.
– Так говорю же- пьяная была.
– А где так плясать научилась?
– А- ай, это у мя еще от детских забав. .
– пренебрежительно проговорила Мад, подавив невольный вздох.
– Хороши забавы- нечего сказать. Можно было подумать, что в тебя сто чертей вселилось. . Еле усидел на месте.
– Неужто так перепугался тех чертей, что бежать был готов?
– Да не бежать, а броситься усмирять. .
Вскоре настало время прощаться: москвичи отправлялись в обратный путь. За недолгое время, проведенное вместе, они настолько сдружились, что искренне сожалели о предстоящим расставании. Вечером состоялся организованный по инициативе Ал. прощальный ужин, за которым произносились не оч. длинные, но оч. теплые, сердечные речи. Разумеется, обменялись адресами. Обменялись и настойчивыми взаимными приглашениями в гости. Настали мин. прощания. Ал, успевший поднатаскать Сашу по части мотора, давал последние наставления. Тат,
– Можете взять его с собой, - подмигнул Ал. Татьяне, все ласкающей со смехом извивающегося, вырывающегося мальчика.
– Так я и поверила! Небось, скорее себя согласился бы отдать, - рассмеялась Тат.
– Ну ничего, мы с Игорьком. .
– Правильно, - весело подмигнул запнувшейся жене Игорь.
– Мы тоже не лыком шиты, сами сообразим. . В след. раз втроем приедем- слово мужчины. . Так, с шутками да смехом, и распрощались. После отъезда москвичей как- то сразу стало скучно. Особенно заскучала Мад, успевшая привязаться к Тат. Да и по дому уже изрядно истосковалась, а потому чуть ли не на след. же день начала настраивать мужа на отъезд, хотя до ранее намеченного срока оставалось больше недели. Дня через 3решили ехать домой.
И вот шли последние часы их пребывания на море. Оба хорошо загорели, заметно изменились. Ал. избавился от лишнего веса, и теперь этот подтянутый загорелый мужчина мало чем походил на того самодовольного розовощекого упитанного парня, каким его впервые увидела Мад. Сидя на разостланном неподалеку от воды байковом одеяле, она долгим прощальным взглядом, до ряби в глазах, до головокружения вглядывалась в необъятный морской простор. Рядом с этим безбрежным морем, величественным и безмятежным в своем относительном спокойствии, она чувствовала себя ничтожной песчинкой.
Подошел Ал, неся на руках сынишку. Оба мокрые, только что из воды. Мад. приняла малыша в махровое полотенце.
– Ну что ты все сидишь? Иди поплавай немного, потренируйся напоследок, а я с мал. побуду. Теперь не скоро еще приведется. .
– Не хочется с места вставать- с ленцой протянула она.
– Давай отнесу- вполне серьезно предложил Ал, смеясь одними глазами.
Глядя на стоящего перед ней в угодливой, рабской позе мужа в одних плавках, Мад. насмешливо проговорила: - Вот увидели бы тя сейчас твои родители! . . Представляю, каково бы было их негодование. Ал. несколько секунд смотрел на нее в притворном удивлении, а потом, разразившись смехом, упал рядом на одеяло.
– А. . а тя. . тя если б увидели? . . Про себя- то почему не говоришь? . . Мад. невольно передернула плечами- ей даже представить это было стыдно.
– Я- то при чем? Это же ты- их сын- сбил мя с пути праведного. Гяур. .
– Где бы я тя еще увидел такой? А?
– отстраняясь, Ал. окидывал любовным взглядом ее покрытую мягким ровным загаром стройную, все еще по- девичьи упругую фигурку в розовом купальнике.
– Вот подожди, еще и не то будет! Я те еще покажу настоящую жизнь. Не ценишь ты мя, совсем не ценишь.
– Начало- ось. . Ал. в своем неизменном репертуаре- сыронизировала Мад.
– Сама подумай: у кого из твоих знакомых дев. такая вольная жизнь как у тя?
– Пройдоха. . Чем угодно готов спекульнуть. От каждого своего поступка, от каждой услуги выгоды ждешь. . Ну что те от мя надо на эт раз? Говори уж сразу.
– И на эт раз, и всегда мне от тя только и надо, чтобы понимала мя.
– Я тя и так понимаю лучше, чем кто бы то ни было. Я тя всего насквозь вижу.
– Неправда. Если бы понимала- больше бы любила. Ну докажи, что говоришь правду- приблизился Ал. Мад. оттолкнула его, невольно озираясь вокруг, они на берегу были не одни.
– Оф- фай! . . Как только не надоест все время говорить об одном и том же. . Пора бы и остепениться- вон сына скоро женить, - с улыбкой прибавила она.
– Причем здесь сын? Я и сам еще парень хоть куда. . Ал. встал перед ней, картинно подбоченясь и отставив ногу. Глядя на него, Мад. не смогла удержаться от смеха: уж слишком нелепо выглядела столь горделивая поза у почти совсем голого чел- ка.
– Ну что ты теперь смеешься? С чего? Ал. заинтригованный ее искренним смехом, какой он слышал впервые, присел на корточки.
– Да ничего. . Просто смешно- и смеюсь. . А разве нельзя мне? . .
– Мад. глядела на озадаченного мужа полными иронического смеха глазами.
– Почему нельзя? Всегда мечтал, чтобы ты так смеялась. . Только не надо мной, - проговорил с наигранной обидой.
– Не будь здесь этих людей- я бы те сию же мин. жестоко наказал, - многозначительно добавил он, опять подсаживаясь к ней.
– На это- то ты горазд.
– Мад. встала.
– Может, за сборы примемся? Скоро ведь ехать.
– Идем, прежде все вместе поплещемся на прощание. Спустя несколько часов они были далеко от моря. Ехали быстро, почти не останавливаясь в дороге. На пустынных участках трассы Ал. передавал управление Мад, хотя прав на это она не имела и первая же встреча с автоинспектором сулила неприятности. Она вела машину уверенно, как заправский автомобилист, а маленький Илез безмятежно спал на зад. сиденье, совершенно не реагируя ни на шум, ни на дорожную тряску. Прошел год. За это время семейная жизнь Мад. наладилась прочно, тот месяц, проведенный на море, окончательно сблизил ее с мужем. Она теперь и представить себе не могла иной семейной жизни, другого мужа. Сегодня с самого утра у них царило предпраздничное оживление. Мад. с Наташей хлопотали на кухне: жарили, варили, пекли. Вся квартира наполнилась соблазнительными запахами. Мад. была в нарядном платье с короткими рукавами, ладно сидевшем на стройной фигуре, являвшейся ее тайной гордостью. Дело в том, что после родов она начала быстро полнеть и вскоре дошло до того, что ни одна из прежних вещей на нее не налезала.
Разрумянившаяся от возни у плиты, веселая, она подхватила на руки путавшегося под ногами 2- летнего сынишку и принялась качать, припевая на разные лады: Баю- баюшки- баю, Ильку спать я уложу. Надо И- иленьке поспать. Чтобы маме не мешать. .
– Ната, присмотри тут, а я займусь этим разбойником. Ему давно спать пора- вот и капризничает. Из спальни еще какое- то время слышалось ее тихое пение. Как только мал. уснул, Мад. заспешила на кухню. У них готовилось семейное торжество- будут отмечать окончание института. Это событие еще вчера было шумно отпраздновано всей группой в ресторане, но, по настоянию Ал, было решено отметить его и дома, так сказать, в узком кругу.