Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере
Шрифт:
— Себастьяно, Бруно все сделает, как нужно, и даже лучше, — рассудительно сказал отец Варфоломей. — Не паникуй. Кто везет Лодовико?
— Антонио, он и звонил, — что, неужели выдержанный Себастьен Марни и вправду паникует?
— Ты доверяешь ему? — продолжал расспросы отец Варфоломей.
— Вполне, — Марни продолжал хмуриться.
— Вот и не паникуй.
Совещание естественным образом свернулось. Кардинал звонил и просил молиться за Лодовико, отец Варфоломей звонил и наводил справки об аукционе, Марни умчался вниз, Элоиза подумала, предупредила, что она на расстоянии телефонного
* 15 *
Лодовико доставили минут через двадцать. Бруно с помощниками уже ждал в гараже, после поверхностного осмотра он сказал, что кое-что зашить и скорее всего сотрясение, а в остальном — отделался легким испугом. Антонио выглядел испуганным и потрепанным, но, завидев Марни, подтянулся.
— Рассказывай, — бросил тот.
— Поехали, приехали к неизвестному мне зданию. Тоже типа дворца, но поменьше раз в двадцать, чем у нас здесь. Два этажа. Сначала дон Лодовико пошел внутрь один, меня оставил в машине. Потом приказал идти внутрь тоже. Я запер машину и только успел подняться по лестнице и войти внутрь, не понял, там внутри не то ремонт, не то разруха, как он уже бежит мне навстречу и говорит — сматываемся. Мы к машине, и тут у него звонит телефон, да как-то странно, никогда такого звука у телефона не слышал. Он уже почти до машины добежал к тому моменту, только было собрался дверь открыть, но остановился ответить, и тут машину рвануло. Он ближе стоял, его отшвырнуло будь здоров, я дальше, только оглох. Позвонил на ближайшую базу, запросил машину, а потом уже вам, монсеньор. Вот, всё, как оно и было. Остальное уже дон Лодовико сам расскажет, дай-то ему бог поскорее в себя прийти.
— А где его телефон? Он сохранился?
— Да подобрали, он потрескался, но вроде глобально живой. Отослать в техподдержку, чтобы поковырялись?
— Да, отошли. Я буду у врачей, все результаты мне туда.
Марни отправился в медицинский блок и остался там ждать известий об обследовании Лодовико.
* 16 *
Элоиза пришла во владения Бруно после работы. За час до того ей сообщили, что у нее отменилась тренировка и образовался свободный вечер. Воистину, эта неделя неблагоприятна для тренировок, просто бедствие какое-то.
Хотя она и знала, что Лодовико её недолюбливает, но все же решила пойти и узнать — как он там. Вроде они просили её помогать, если что, а вдруг там то самое если что?
Лодовико находился в одной из прекрасно оборудованных палат, а в приёмной перед дверью обнаружились Марни и Анна. Анна вроде бы собралась уходить, но увидев Элоизу, осталась.
— Какие новости? — спросила Элоиза.
— Да непонятно, — ответил Марни. — Вроде бы повреждений немного, всё, что могли — зашили, но он как-то неудачно приложился головой и до сих пор не приходит в себя. Бруно бегает с томограммами, но ничего не говорит.
Элоиза задумалась. Она никогда не была хорошим диагностом, да и вообще давно уже кроме своей головы ничьей другой не интересовалась, но посмотреть-то можно, наверное.
— Вы разрешите на него взглянуть? — спросила она у Марни.
— А тебе зачем? — удивилась Анна.
— Так. Хуже-то в любом случае уже не будет, верно? Или надо у Бруно спросить?
— Да ладно, заходите. Он все равно вас не увидит и ничего вам не скажет, — пожал плечами Марни.
— Я поняла. Если вам так спокойнее — пойдемте вместе.
Марни, не говоря ни слова, открыл дверь в палату и пропустил её. Элоиза вошла и подошла к больному. Сосредоточилась. Закрыла глаза. Ну да, раны зашили, ушибы обработали, переломов нет. Хотя… а это что такое? А, ясное дело, что в комплекте сотрясение, гематома… ладно, попробуем.
— Вы не в курсе, ему правили голову после сотрясения? — спросила она у Марни.
— Бруно таких слов не говорил, если что, — Марни внимательно на нее посмотрел.
Она села на стоящий рядом с кроватью стул, снова сосредоточилась. Положила руку ему на лоб, камень в специально надетом перстне помог сконцентрироваться сильнее. Так, гематому убрать. Вообще, она такое раньше делала. Ну и убрать последствия сотрясения, это в сравнении с остальным сущие пустяки.
За спиной что-то говорила Анна, но Элоиза уже не слушала. Кажется, они вышли вместе с Марни. Ну и хорошо.
Внешний мир на некоторое время перестал существовать.
* 17 *
Элоиза отняла похолодевшие пальцы от головы Лодовико и медленно, глубоко вдохнула. Было душно, хотелось на воздух. Попробовала встать. Не получилось, ноги оказались совсем слабыми и держать не хотели. Непорядок, нужно еще раз сосредоточиться. Еще не хватало — здесь упасть!
Минут через пять она смогла встать и дойти до двери. Открыла, вышла. Увидела три пары любопытных глаз — Марни, Анна, Бруно. Вот, еще только врача-то и не хватало.
— Элоиза, как там поживает наш больной? — спросил Марни.
— Я надеюсь, что хорошо.
— Вы там так сосредоточенно сидели, — Бруно смотрел на нее очень пристально и въедливо.
— Да, монсеньор Марни не возражал, чтобы я там посидела. Думаю, хуже не стало.
Голова резко закружилась, пришлось сесть.
— А с вами что? — Бруно подскочил к ней, стал считать пульс.
— Давление упало, — тихо сказала она.
— Похоже на то, — согласился врач. — Сейчас поправим, — хотел было выйти, но она резко сверкнула на него глазами.
— Нет, не нужно никаких лекарств. На самом деле не нужно, я знаю, о чем говорю.
— Предположим. Но давление-то измерить можно?
— Можно. Только без толку.
— А почему у вас пальцы такие холодные?
— Кровоток слабый, — она закрыла глаза и прислонилась к стене.
— Может быть, кофе?
— Да, крепкий и сладкий, — разрешила она.
Из кофемашины добыли кофе, Анна положила туда сахар и размешала. Элоиза взяла чашку, сначала вдыхала запах, а потом медленно, маленькими глотками выпила.
— Ну как? Лучше? — спросил Марни.
— Да. С вашего позволения, я пойду.
— Идёмте, я вас провожу, — сказал он.
Взял за руку, помог подняться. Обхватил за плечи и повёл наружу.
Анна и Бруно переглянулись.
— Что это было? — спросил он.
— Не знаю. Ты же в курсе, у нее время от времени болит голова. Может быть, и здесь внезапно настиг приступ?
— На самом деле, у меня есть одно подозрение. Через некоторое время схожу к донне Элоизе и проверю, — хмыкнул Бруно.