Мадонна на продажу
Шрифт:
Да уж, с этими бабами черт ногу сломит… Откуда вообще у этого заморыша ребенок? Не от Святого же Духа, в самом деле? Некоторый опыт общения со слабым полом подсказывал Коули, что немногие девственницы отличаются столь патологической стыдливостью, не говоря уж о замужних. Хотя… кто его знает? Не такой уж он эксперт в этой области.
Ясно было и еще кое-что: Крошка обрадовалась никак не его визиту, а лишь тому, что увидела на пороге не того, кого боялась увидеть. Чтобы это понять, вовсе не надобно было быть полицейским. Ну что же, остается справиться о ее здоровье
Мэри вышла из спальни – в тонкой белой рубашке, широченных шортах цвета хаки, белых носочках и кроссовках. На правой коленке внушительный синяк, совсем по виду свежий, на носу идиотские круглые очки. Как, интересно, она вела без них машину?
Впрочем, возможно, она носит контактные линзы. Волосы Крошка неизвестно почему упрятала под голубую бейсболку, что окончательно превратило ее в угловатого подростка.
Вот только лицо…
Глядя на него, Коули оторопел – слишком уж откровенно спокойное и волевое его выражение контрастировало со всем остальным. Перед ним стояла холодная и уверенная в себе женщина, по чистому недоразумению одетая в вещи младшего брата. Что за черт! Не чересчур ли часто эта особа ставит его в тупик?
– Начинай, – почти приказала Мэри, садясь в кресло. – Времени у меня в обрез, мы с сыном собрались в музей.
– Где расшибла коленку? – поинтересовался Коули.
– Что? – От удивления с нее на миг слетела маска невозмутимости, под которой обнаружился растерянный ребенок. – А, это на меня вчера чуть машина не налетела…
– Та-а-ак… – протянул Коули. – Позавчера в тебя палят из пистолета, вчера ты едва не гибнешь под колесами… Прямо тридцать три несчастья!
Неужели этот кретин полагает, что она сама об этом не думала? Кто тянул тебя за язык, чертов коп? Кулаки Мэри сами собой сжались, челюсти свело.
Ого, да ты ни жива, ни мертва от страха, отметил Коули. Но держишься молодцом…
– Послушай, Крошка… – бодро начал Коули, но тотчас смолк – лицо Мэри исказила гримаса то ли ужаса, то ли невыносимой боли.
– Не смей называть меня так! – Она вскочила, заметалась по комнате, опрокинув вазу с цветами. Глядя на лужу, растекающуюся по полу, замерла и вдруг судорожным движением прижала ладони к лицу.
Коули собрался было встать, но в последнее мгновение передумал. Видимо, сейчас ее лучше не трогать. Теперь она примется рыдать, а этого он решительно не выносил. Сюрприз следовал за сюрпризом. Может быть, вмешательство психиатра было бы тут куда уместнее всех его умствований? Но, повидав за долгие годы работы в полиции и не такое, Коули терпеливо ждал. Вот она отняла ладони от лица – и на него взглянули совершенно сухие, без всяких признаков волнения, золотисто-янтарные глаза.
– Прости… – тихо произнесла Мэри. – Что-то в последнее время нервы шалят.
– Так как же тебя зовут? – только и сумел вымолвить Коули.
– Мэри. Мэри Уаттон. – Она умудрилась даже улыбнуться, хотя Кристофер прекрасно видел, каких неимоверных усилий ей это стоило. – Как твое плечо?
– В порядке. Налепил пластырь, и дело с концом. А вот тебе
– Естественно. У меня же ничего не болит, – пожала плечами Мэри.
– Контузия – штука коварная, можешь мне поверить…
– Что, богатый личный опыт?
– Богаче, чем хотелось бы. Послушай, – перешел Коули к делу, – сдается, ничего ты мне не скажешь. Верно?
– Попал в десятку.
– Тогда проводи меня…
Коули встал и направился к дверям, решив, что на сегодня достаточно. Может быть, в другой раз… Впрочем, он не был уверен, что этот другой раз вообще будет.
В прихожей Джей, лежа рядом с собакой прямо на полу, расставлял перед самой мордой животного пластиковые фигурки, что-то увлеченно объясняя. Пес вежливо нюхал игрушки одну за другой, но, завидев хозяина, тотчас поднялся.
– Мистер Коули уходит, малыш. Да и нам с тобой пора, – объявила Мэри. – В музее мы с тобой проведем не один час, так что приготовься.
– В музее? – поднял бровь Коули. – Что ж, тебе виднее. Хотя я бы на твоем месте сводил ребенка в зоопарк…
Это случайно оброненное слово оказалось роковым – Джей поднял на мать умоляющий взгляд. Он ничего не говорил, только раскрывал рот, словно рыбка, вытащенная из воды.
Мэри укоризненно посмотрела на Коули. Тот отвел глаза.
– Ты все мне испортил! – В голосе Мэри слышался упрек. – Мы так давно собирались в Метрополитен-музей, а теперь…
– Ма-а-ма! – благим матом взвыл Джей, вновь обретший голос.
Пес встревожено заскулил, глядя то на хозяина, то на мальчика. Потом подошел к Коули и вдруг встал передними лапами ему на плечи, почти сравнявшись ростом с хозяином.
Коули знал, что это означало на языке Снайпа: «Если кто и может навести тут порядок, так это ты».
– Ладно, приятель. Я все понял. – Коули похлопал пса по спине. – Хочешь сказать:
«Сам кашу заварил, сам ее и расхлебывай?»
– На что ты намекаешь? – растерялась Мэри.
– А вот на что. Метрополитен-музей никуда не денется, как стоял, так и стоять будет.
Помилуй парня! Что тебе стоит съездить и показать ему зверей?
– Маму-у-улечка! – умоляюще протянул малыш. Глаза его мало-помалу наполнялись слезами. Надо было срочно на что-то решаться. И Мэри сдалась.
– Считай, тебе крупно повезло, солнышко, – улыбнулась она сыну. – Благодари мистера Коули, – язвительно прибавила она, искоса взглянув на Кристофера.
– А разве он не поедет с нами? – изумился малыш. – А собачка? Ма-а-а…
– У сержанта масса неотложных дел, – уверенно произнесла Мэри. – У собачки наверняка тоже.
– Да, как тебе сказать… – вдруг ни с того ни с сего вырвалось у Коули. Мэри оторопела, а полицейский, и глазом не моргнув, обратился к мальчику: – Надо признаться, давненько я не бывал в зоопарке. Так что, если мама разрешит, с удовольствием буду вас сопровождать.
Мэри во все глаза уставилась на Коули. Что у него на уме? Ведь почти ушел и вот на тебе! Но Джей уже прыгал от восторга, едва не наступая на лапы псу, который их деликатно подбирал.