Мадонна — неавторизированная биография
Шрифт:
«Я вышла за него, — сказала Пападимос, — по любви. Я любила его и вышла замуж не для того, чтобы таким способом зацепиться в Америке, не забудьте мы с Тони встречались целый год и очень любили друг друга. Я даже собиралась увезти его в Австралию на медовый месяц и представить родителям». Но этому не суждено было осуществиться. Газетенка, сообщила о том, что Уорд женат, предположила, что Мадонна, узнав об этом, будет «рвать на себе свои белокурые волосы». И не ошиблась. Мадонна не понимала, как Уорд мог без зазрения совести лгать ей практически с первого дня их знакомства. Несколько раз, когда она заводила с ним разговор о браке, он поспешно менял тему. Теперь она понимала почему. Отчаянные мольбы Уорда не тронули Мадонну. Как заметил однажды один из друзей, «стоит сделать что-либо ей наперекор, и вы перестаете существовать для нее». Идеальный любовник Мадонны, бессильный оправдаться в том, что любил другую, похоже, стал для нее пройденным этапом. С Шоном Пенном это никак не удавалось. Мадонна по-прежнему не могла спокойно слышать, когда при ней произносили его имя, а корреспонденту «Вэнити Фер» она призналась, что ей нравится «перебирать белье Пенна, нравится складывать его носки. И знаете, что я люблю? Я люблю выдергивать ниточки из марлевой занавески». Когда она смотрела «Благодать», где главные роли исполняют Пенн и его новая любовница Робин Райт, у Мадонны, по собственному признанию, возникло такое чувство, будто «вторглись на ее территорию». Ей хотелось крикнуть: «Руки прочь, сука! Это мой бывший муж!» Райт тогда уже ждала ребенка от Пенна. Тем не менее было видно, что он чувствует, будто вторгаются на его территорию, когда речь шла о бывшей миссис Пенн. После чествований Роберта Де Ниро нью-йоркским Музеем кинематографии Пенн присутствовал на приеме, данном по окончании официальной части в «Трибека-грил», где собирались Джереми Айронз, Мэтт Диллон, Пенни Маршалл, Лайза Минелли и другие знаменитости. Присутствовал там и Джон Ф.Кеннеди младший; увидев Пенна, болтавшего с приятелем, он протянул ему руку и представился. «Я не знаю, кто вы, — ледяным тоном ответил Пенн. — Вы еще не принесли
Столкновение Пенна и Кеннеди совало с появлением еще одной большой статьи в «Вэнити Фер». Вновь Мадонна вызвала тень легендарной любовницы отца Кеннеди. Статью под названием «Неприкаянная» сопровождали два снимка Мадонны в обнаженном виде из коллекции «Дань восхищения Норме Джин». Теперь, когда кругосветное турне, «Оправдай мою любовь» и Тони Уорд ушли в прошлое Мадонна могла снова сосредоточиться на своей карьере и кино. На той же неделе, когда произошел ее мучительный разрыв с Уордом, она в переполненном звездами зале лос-анжелесского Музыкального центра, на гала-концерте, устроенном в честь Эндрю Ллойда Уэббера, вручала ему награду. Главная соперница Мадонны по «Эвите», Мэрил Стрип, сошла с дистанции, и Мадонна вновь заняла внутреннюю дорожку. То, что награду вручала Мадонна, льстило самолюбию Ллойда Уэббера, и Мадонна надеялась извлечь из этого выгоду. Тем вечером, приводя себя в порядок перед зеркалом в дамской комнате, Мадонна обронила: «Жаль, что Энди успел жениться. Я не могу претендовать на роль его третьей жены». «Вы ничего не теряете, — сказала дама у нее за спиной. — Вы можете найти себе что-нибудь получше». Тут Мадонна узнала говорившую, это была Сара Брайтмен, вторая жена Ллойда Уэббера, с которой тот недавно развелся, исполнительница заглавной роли в «Призраке оперы». Барбара Стрейзанд, сама не имевшая шансов сыграть Эвиту, продвигала, как поговаривали, на эту роль Брайтмен, превознося ее как блистательную певицу. Мадонну это не слишком беспокоило; Брайтмен никогда не снималась в кино и не могла обеспечить кассового успеха. Тем не менее, Стрейзанд своими хлопотами за британскую актрису едва ли снискала любовь Мадонны. Мадонна поз0вонила ей и открытым текстом посоветовала ей «не выступать». В глазах голливудского истеблишмента Мадонне еще надо было доказать, что на нее можно ставить как на актрису. «Дик Трейси», конечно, укрепил ее позиции, но даже эта победа оказалась подмоченной, после того как Джеффри Катценберг из компании Диснея в свое м знаменитом «конфиденциальном» меморандуме осудил спиралеобразный рост стоимости кинопроизводства. В этом документе, который стал достоянием гласности, каким-то образом попав в «Нью-Йорк Таймс», он выразил сомнение, что время, энергия и деньги, которые были вложены в «Дика Трейси», в итоге оправдались. Мадонна неспроста согласилась исполнять 25 марта получившую «Оскара» песню Стивена Сондхейма «Рано или поздно (он всегда возвращается ко мне)». Церемония была организована Академией киноискусства. В самом начале Мадонна столкнулась с проблемой, которая встает перед каждой подлинной кинозвездой: найти достаточно знаменитого напарника для предстоящего шоу. Круг претендентов быстро сузился до единственной звезды, чей блеск был сопоставим с ее собственным, — Майкла Джексона. За неделю до события Мадонна и Джексон встретились в модном ресторане Лос-Анджелеса «Плющ», чтобы обговорить свои действия в Великий День. Джексон был в своих знаменитых темных очках и, едва они уселись, Мадонна перегнулась через столик, сорвала очки и небрежным жестом швырнула их через зал. «Ты теперь со мной, — сказала она. — Я хочу видеть твои глаза». Когда Джексон задержал взгляд на вырезе ее платья, Мадонна взяла его руку, прижала к своей груди и не отнимала несколько секунд. Мадонна и Джексон уже давно заворожено приглядывались друг к другу. В конце концов, оба они были непревзойденными поп-звездами и потому, как мало кто другой, могли понять друг друга. Джексона привлекала сверхъестественная способность Мадонны постоянно обновлять свой образ и ее умение «задавать тон» в индустрии развлечений. Он также завидовал ее успеху. «Не столь уж она хороша, — жаловался он приятелю после того, как в 1989 году ее назвали Актрисой десятилетия (на церемонии награждения Мадонна выразила свою признательность тем, что лизнула приз). — Подойдем непредвзято: певица она никудышная. Она всего-навсего отличная танцорка. В чем ее сильная сторона? В том, что она знает, как подать себя. Вот и все».
Ходили разговоры, что Джексон позвонил в руководство «Уорнер» и выразил недовольство тем, что премию присудили Мадонне и что это «роняет» его престиж. Тогда ему предложили, чтобы он попросил Эм-ти-ви назвать его самого Ведущим Актером десятилетия в категории видеопрограмм; он клюнул и якобы сказал при этом: «Этой телке нужен хороший урок». Мадонна не испытывала такой неприязни к Джексону. Она благоговела перед его талантом, его легендарной загадочностью, а больше всего перед его деловой хваткой. Мадонна многому могла поучиться у мастера. Всего за пять дней до телетрансляции церемонии вручения «Оскаров» Джексон попал в заголовки газет, подписав самый выгодный за всю историю бизнеса грамзаписи контракт с японской корпорацией «Сони», поглотившей «Си-Би-Эс рекордз». Сделка, которая в итоге могла принести Джексону целый миллиард долларов, предусматривала шесть альбомов, кинофильмы, телевизионные проекты и его собственную эмблему для пластинок. Время объявления сделки было подгадано так, чтобы затмить младшую сестру Джексона Джанет, чей 50-миллионный контракт с «Верджин рекордз» несколько дней был крупнейшим в истории музыкального рынка. На вечере в «Шрайн одудиториум», где происходило вручение премий Академии киноискусства, голливудские знаменитости «ели глазами» Мадонну и Джексона, направлявшихся по проходу к своим местам в первом ряду. Они определенно обговорили друг с другом, как будут одеты. На Джексоне были ковбойские сапожки с золотыми мысками, белый с блестками френчик, громадная бриллиантовая брошь и, по причине особой торжественности события, не одна, а две перчатки. На Мадонне — сверкающее белое, с открытыми плечами, платье от Бобби Мэки, горностаевая пелерина и на 20 миллионов долларов брильянтов от Гарри Уинстона, любезно одолженных сыном покойного ювелира Роном. Ведущий Билли Кристел представил Мадонну. Напомнив, что вместо прежней категории Х для фильмов введена новая категория, он объявил: «А теперь — фильм категории NC-17». Как никогда ранее похожая на Мэрилин Монро, Мадонна, стоя одна в луче прожектора, исполнила сондхеймовскую «Рано или поздно». Тут-то и случилась небольшая накладка: одна из сережек стоимостью в миллион долларов упала и запуталась в подоле расшитого жемчугом платья. Мадонна продолжала петь как ни в чем не бывало, хотя позже говорила, что «почувствовала небольшой разнобой с оркестром». (Мадонна призналась, что была «потрясена» тем, что ее необщительный отец позвонил и записался на автоответчик, назвав ее выступление на присуждении «Оскаров» «замечательным».)
Мадонна возликовала, услышав, что «Рано или поздно» получила премию Академии за лучшую песню из фильма. Был и другой приятный сюрприз. Когда Джереми Айроназ получил «Оскара» за лучшую мужскую роль в «Повороте судьбы» Клауса фон Бюлова, он прыгнул в зал и, не обращая внимания на прочих звезд, бросился целоваться с Мадонной. Подобное проявление радости у примерного семьянина Айронза имело объяснение, лежавшее за пределами этого вечера: их сблизил «Дисней», пообещав ему роль аргентинского диктатора Хуана Перона в общем с Мадонной фильме «Эвита». «Мне просто не верится, — шептала Мадонна Джексону. — Это неправдоподобно. Что за вечер! Мне так хорошо!» Они, конечно, были в центре всеобщего внимания. «Они выглядели почти карикатурно, — сказала Бабара Уолтерс, глядя не шествовавших по проходу Мадонну и Джексона. — Они казались неприкосновенными существами не из нашего мира». Когда все закончилось, новая более чем странная пара отправилась в Спаго на пирушку, ежегодно устраиваемую по случаю присуждения «Оскаров» у литературного агента Ирвинга «Свифти» Лазара. Фельетонист Ами Арчер спросил у Мадонны, как ей удалось уговорить Джексона прийти к Лазару. «Майкл становится общительней», — ответила она с улыбкой. Но оказавшись в Спаго, где не было наставленных на них телекамер, они разделись, Мадонна чтобы пофлиртовать со своей старой любовью Уорреном Битти (которого подвела манекенщица Стефани Сеймур), а Джексон — чтобы обниматься с Дайаной Росс. Меркантильная Девица и Человек в Одной Перчатке сошлись для еще одного снимка, лишь когда прощались с хозяевами. Мадонна пригласила Джексона на эксцентричную вечеринку при свечах к себе в дом на Голливуд-Хиллз. В три часа утра они выгнали из дома телохранителей и, как писали газеты, разоблачившись при тусклом свете свечей, стали разглядывать друг друга с любопытством созданий с других планет. После чего, по-прежнему голые, до рассвета смотрели старые фильмы по ее видео, грызя кукурузные хлопья. Когда ее спросили, чем занимались две суперзвезды, оставшись наедине, Мадонна пошутила: «Обменивались пуховиками, пудрили себе носы, а еще сравнивали, сколько у кого на счету в банке». У них действительно был деловой разговор — они собирались записать дуэт для очередного альбома Джексона «Опасен». Но Мадонна ставила свои условия. Утверждая, что «никто не купит дурацкую балладу или любовный дуэт», она сказала: «Учти, Майкл, если хочешь, чтобы мы сделали что-нибудь вместе, ты должен быть готов пойти со мной до конца, иначе я не буду сотрудничать».
Что же она имела в виду под «до конца»? Начать с того, что она решила изменить внешность Майкла. «Я бы хотела полностью изменить его имидж — говорила она, — чтобы он подстригся „под цезаря“, — ну, это очень короткая стрижка, а кроме того, снял свои жуткие сапоги на пряжках и прочую ерунду». Джексону она сказала: «Я бы хотела, чтобы Хосе и Луис (ее „голубые“ танцовщики, учившие ее танцу „вог“) поработали с тобой недельку». На все это, заявляла она, Майкл послушно "говорил «да». Прежде чем Мадонна смогла приступить к созданию нового образа Джексона, она оказалась в центре очередного скандала. Через неделю после трансляции присуждения «Оскаров» Киноассоциация Америки объявила, что анонс ее документального
Прокатчики из «Мирамакс» были уверены, что большинство кинозрителей фильм примут. Для своеобразного исследования рынка они посетили магазины грампластинок в Нью-Йорке и его окрестностях, опрашивая людей, что они думают о Мадонне. "Когда они говорили, что смертельно ненавидят ее, объяснял Гарви Вайнштейн из «Мерамикса», — мы предлагали: "Хорошо, если вы пойдете на этот фильм и заполните анкету, мы предоставим вам два бесплатных билета на следующую премьеру «Мирамикса». Затесавшись в толпу из ста пятидесяти своих откровенных ненавистников, Мадонна проскользнула в зрительный зал манхэттенского «Трибека филм сентр» на сеанс «Правды или вызова». Впервые она смотрела фильм вместе со зрителями и была готова к тому, что он вызовет у них возмущение. «Мы знали, что поклонникам Мадонны фильм понравится, — говорил Вайнштейн. — Но мы хотели узнать, прежде чем выпускать фильм на рынок, понравится ли он кому-нибудь еще». Внушительное число ненавистников Мадонны — 65% из присутствовавших на просмотре — вынуждены были признать, что фильм им понравился; «Мирамакс» убедился, что имеет дело с потенциальным боевиком. Те, кто любит пощекотать нервы, получили желаемое. по выражению одного остряка, «Правда или вызов» (название заимствовано у игры, которой увлекался кордебалет Мадонны)-это «праздник для любителей подглядывать в замочную скважину». Фильм, конечно, перенасыщен восхитительными подробностями. В дополнение к кадрам очень вызывающих выступлений, раздраженной Мадонны за кулисами, ее острых высказываний о Костнере и За-За Габор («Она свинья»), болтовни с Битти и ее раздевания перед камерой, когда в соседней комнате находится отец, «Прада или вызов» содержит кадры, где Мадонна с помощью бутылки «Эвиана» демонстрирует оральный секс. Она велит танцовщику вытащить, чем тот богат; смотрит, как двое парней целуются взасос («О Боже, я сама возбуждаюсь!»); выделывает курбеты в постели с двумя обнаженными танцовщиками; декламирует «поэму пука»; описывает свои сексуальные игры с подругой детства Мойрой Макфарлин (Мойра разозлилась на то, что в титрах переврали ее фамилию — «Макфарланд»), холодно отказывается быть крестной матерью ее ребенку («Маленькая дрянь», — бросает Макфарлин вдогонку Мадонне) и выставляет своего брата Мартина «тронутым» алкоголиком. В сцене, когда она завтракает в парижском отеле после бессонной ночи, за окном неистовствует толпа ее поклонников. «Даже когда мне совсем дерьмово, — говорит она прозаично, — они все равно меня любят».
В фильм не вошли съемки того, как танцовщик Луис Камачо по приказу Мадонны изображает любовь со стеной или как Мадонна страстно целует свою вокалистку Ники Харрис. На протяжении всего турне «Вожделенной Блондинки» ее небольшая «семья» ни в чем ей не отказывала. «В ней чувствуется сильная и властная натура, — говорит Камачо. — Она улыбается, но взгляд ее так и пронизывает». Даже в сценах, где души побольше, чувствуется расчет на внешний эффект. Вот ее брат Кристофер Чикконе стоит на заднем плане, прислонясь к дереву, как некая дополнительная деталь сцены с великой Мадонной, а она лежит на могиле матери, «думает как она сейчас выглядит. Просто кучка праха». Много в фильме сцен, исполненных материнской любви Мадонны к своим танцовщикам, но это тоже все пустышка. В одном месте врач осматривает ее горло, и зрителя заставляют любоваться поданными крупным планом миндалинами Мадонны. «Ей не интересно жить, когда на нее не направлена кинокамера, — говорит Битти за кадром, — и еще меньше — разговаривать». Импресарио Фредди Де Манн умолял Мадонну смягчить тон, сгладить углы: он опасался, что сцены, подчеркивающие такие черты ее натуры, как расчетливость, жестокость, страстность, вызовут негативную реакцию. Она отказалась. Однако в последнюю минуту по настоянию Битти в фильме были сделаны кое-какие сокращения. Он потребовал, чтобы выбросили телефонный разговор, записанный без его ведома, где он признавался Мадонне в любви и говорил всякий сентиментальный вздор. Слово Мадонне: «Я считала, что в нем (разговоре) есть подлинное волнение, трогательность, откровенность… В конце концов, мне кажется, что он без уважения относился к тому, что я делала, и воспринимал фильм несерьезно. Он просто считал, что я маюсь дурью, снимая домашнее кино». Это ее «домашнее кино» не раскрыло подлинного характера звезды, но было достаточно сочным, чтобы привести в восторг как критиков, так и зрителей. Ричард Энсен из «Тайм» назвал его «эпически зрелищным… красочным вызовом», тогда как Дэвид Энсен из «Ньюсуик» объявил, что фильм «чарующий… распахнутый, пикантный! Поднимаемые ею проблемы сексуальности, власти, личности — все это делает ее самым влиятельным поп-кумиром, которому стремятся подражать!» «Правда или вызов», — соглашалась в «Нью-Йорк Таймс» Джанет Маслин, — можно рассматривать как умный, бесстыдный, яркий автопортрет, необычного развитие образа Мадонны, созданного на потребу публики". понравился; «Мирамакс» убедился, что имеет дело с потенциальным боевиком. Кое-какие черты этого образа раскрыл на своих страницах «Адвокат», лос-анжелесский журнал сексуальных меньшинств. В своем интервью, опубликованном в двух номерах журнала, где договаривалось то немногое, что казалось недосказанным в фильме, Мадонна признавалась, что свой ранний сексуальный опыт получила в общении с девочками и что ей очень нравилась мужеподобная певичка, исполнительница «кантри» К.Д.Лэнг. Она назвала католицизм «по-настоящему нездоровой религией», предположила, что Иисус и Мария Магдалина «возможно, поладили» и что нормальные мужчины нуждаются в «доброй затрещине. Каждый „нормальный“ парень должен хотя бы раз ощутить мужской язык у себя во рту».
Может, она извращенка, поинтересовался ее интервьюер Дон Шьюи. «Меня возбуждает, когда женщина любит меня, а мужчина или другая женщина присутствуют при этом. Это — извращение?» «Нью-Йорк пост» считала, что извращение. На своей первой полосе газета поместила изображение Мадонны затянутой в кожу, с сигаретой приклеенной к губе. Заголовок вопил: «Какова шлюха! Вульгарная Мадонна — дегенеративная Королева подонков». Мадонна чересчур поздно обнаружила, что по крайней мере в двух случаях перегнула палку. Майкл Джексон был зол из-за того, что она раззвонила о своем намерении пересоздать его облик. А брат Кристофер пришел в ярость, когда узнал, что в беседе с журналистами она коснулась его гомосексуализма. Юрисконсульты Мадонны позвонили в последнюю минуту в редакцию «Адвоката» с просьбой снять нежелательные для Джексона и Кристофера Чикконе фразы, но звонок опоздал — номер уже ушел в печать. В интервью Мадонна упоминает об их с Кристофером особых отношениях — «мой брат Кристофер -»голубой", и в нашей семье мы всегда были самыми близкими людьми", — что отражает ее слабость к «гомикам». «Я всегда работаю с мужчинами -гомосексуалистами… Для меня они полноценные люди, куда полноценнее, чем большинство нормальных мужчин, которых я знаю». Она, по ее словам, впервые поняла, что Кристофер гомосексуалист, когда взяла его с собой на урок балета и он познакомился с ее преподавателем Кристофером Флинном. «Я просто увидела, что между ними возникло что-то такое, даже не могу объяснить вам что. Но я тогда подумала: ага! понятно. Ему тоже нравятся мужчины. Для меня это было откровением». Кроме всего прочего, разоблачение вывело Кристофера из себя уже хотя бы потому, что впервые заставило их отца посмотреть правде в глаза. Отношения отца и сына и так были натянуты, и эту щекотливую тему, конечно, не следовало поднимать. Самое главное, Кристофер обиделся и решил, что Мадонна предала его. Это была первая их серьезная размолвка, и Мадонна сожалела о ней. Она попросила у брата прощения, но не в силах была исправить содеянное.
Между тем она и ее фильм продолжали пожинать бурю откликов. Буря набрала еще большую силу, когда перекинулась через Атлантику во Францию, где Мадонне предстояло присутствовать на показе «Правды или вызова» 13 мая 1991 года на сорок четвертом кинофестивале в Каннах. Уже ее прибытие в аэропорт Ниццы сопровождалось большим шумом. Власти получили информацию, что на самолете, которым летела Мадонна, перевозят наркотики, и устроила тщательный досмотр; развинтили даже ее гантели, чтобы убедиться, что в них не спрятана контрабанда. Не стоит и говорить, что ничего не нашли. Одни лишь присутствие Мадонны на фестивале вызвало подлинное безумие. Сотни поклонников собирались у разных отелей и общественных зданий только потому, что прокатывался слух, будто она где-то поблизости. Специальный полуночный показ внеконкурсных лент в «Пале дю фестиваль» вызвал небольшое столпотворение — многотысячная толка собралась, чтобы хоть мельком увидеть Мадонну. Когда она наконец выбралась из лимузина, укрываясь за спиной Алека Кешишьяна, толпа встретила ее оглушительными воплями. Мадонна использовала фестиваль как возможность явить публике новую сногсшибательную прическу — блестящие черные волосы, собранные на макушке, спадали локонами, похожими на кольца кинопленки. Но и от прежнего облика сохранилось вполне достаточно, чтобы привести толпу в транс. Отказавшись поначалу распахнуть свою алую атласную накидку до пят перед неотступными фоторепортерами, Мадонна в точно выбранный момент уступила просьбам, продемонстрировав, что под накидкой у нее одно белье: белые атласный конусообразный бюстгальтер и просвечивающий пояс. Под вспышки блицев и щелканье затворов она повернулась кругом, вихляя проступающими сквозь тонкую ткань ягодицами. Полицейские сумели оттеснить толпу, но заодно они не дали пройти в кинотеатр и двум сотням обладателей билетов, одетых в черные костюмы. По иронии судьбы, когда началась демонстрация фильма, звезда и ее спутники оказались в окружении пустых кресел. Однако самыми вожделенными были билеты не на просмотр, а на пышный прием, устроенный в ее честь. Между признанными звездами развернулось отчаянное соперничество — приглашение на прием было равнозначно включению в число первых фигур Каннского фестиваля.
Вупи Голдберг, член жюри фестиваля, не была от приема в особом восторге. Когда произошла заминка с угощением — ждали Мадонну, — Голдберг не сдержалась. «Мадонна, Мадонна, Мадонна! — заявил он официанту. — Я уже слышать не могу о Мадонне. Я голодна и хочу есть сейчас!» Тем не менее Винсент Кенби из «Нью-Йорк Таймс» отметил, что именно Мадонна придала всему мероприятию «подкупающее безумие», и назвал ее и японского режиссера Акиро Куросаву подлинными звездами Каннского фестиваля. «Нынешнему не редко серому фестивалю, — писал Кенсби, — определенно требовался шик поп-звезды и престиж Акиро Куросавы». Шик стоил недешево. По окончании фестиваля Мадонна оплатила счетов на миллион долларов: за два этажа в «Отель дю Кап», стаю лимузинов, вертолет, яхту и несколько экстравагантных вечеринок.