Маэстро, шедевры и безумие
Шрифт:
Вся остальная индустрия с завистью и раздражением взирала на Гелба, которому, в отличие от Бриста, улыбалась удача и который шел к успеху с напористостью бульдозера. «Меня такое дерьмо не интересует, — сказал он независимому продюсеру, обратившемуся к нему с проектом стоимостью в 30000 долларов. — Я скорее потеряю миллион на фильме, чем буду зарабатывать крохи на какой-то жалкой симфонии.» [274] «Я верю в великую музыку, — заявил он на одной из конференций. — Я просто не хочу ее записывать.»
274
Конфиденциальное интервью.
Гелб в расцвете его гордыни представлял собой зрелище, которое стоило увидеть. Он читал подчиненным лекции о своей «философии» и обвинял критиков в «негативизме». После успеха, принесенного саундтреком «Титаника», он создал целую когорту сочинявших легкую для слушателя музыку композиторов, которые обеспечивали Гелба нужной ему продукцией. Среди них оказались
Помимо фильмов Гелб проповедовал «кроссоверы». Оргию смешения жанров возглавил Ма, записавший вместе с деревенским скрипачом Марком О’Коннором и контрабасистом Эдгаром Мейером альбом «Appalachia Waltz» [275] , который продавался на автобусных станциях всей Америки. За ним последовала сделанная Ма запись баховских сюит, ставшая музыкальным сопровождением посвященного садоводству видео фильма. Приобретавший известность скрипач Хилари Хан сыграл концерт Эдгара Майера. Украшенный множеством косичек Бобби Мак-Феррин завывал в записях классической музыки. Несусветную парочку «Operababes» сменял еще более жуткий квартет атлетически сложенных теноров «II Divo»
275
«Аппалачский вальс» ( англ.) — прим. переводчика.
Гелб поувольнял всех дирижеров «Sony» за исключением Эса-Пекка Салонена из Лос-Анджелесского филармонического, да и того то и дело пытался спихнуть другим лейблам. Финансировавшийся швейцарцами проект записи всех сочинений авангардного венгерского композитора Дьёрдя Лигети был приостановлен на полпути и отдан компании «Warner». Музыка Лигети требовала умственных усилий, а это не отвечало усвоенной Гелбом методологии быстрого питания.
В течение пары лет формула Гелба работала как часы, а большинство вскормленных им птенцов укоренилось в чартах. Однако в музыкальном мире успеха без подражателей не бывает. Претендовать на владение партитурами музыки к фильмам начали и другие лейблы, отчего цены на них тут же подскочили до потолка. «Decca» отбила у Гелба музыку Хорнера к «Отважному сердцу» и продала полтора миллиона CD. Та же «Decca» прибрала к рукам музыку Майкла Наймана к «Пианино» и Габриэля Яреда к «Опусу мистера Холланда». Гелб становился такой же обузой, как неудачники из «Sony Pictures». Не сумевшему повторить успех с «Титаником» и лишившемуся своих незрелых «классиков» Гелбу приходилось, чтобы оставаться на плаву, изыскивать по одному большому хиту в год. Он не без некоторой изобретательности преобразовал средней руки поп-певца Билли Джоэля в сочинителя «классических» фортепианных сюит. Британская рок-группа «Radiohead» записывала «классические» транскрипции. Девочка из Уэльса, обладательница прелестного переливистого голоска, подавалась как чудо-дитя прежних времен и выступала перед президентами и Папами с миленькими оперными ариями. Однако, если «Sony Classical» и могла претендовать на честь открытия Шарлоты Черч, прибыли от нее получала другая дочерняя фирма, «Sony Europe», — поскольку Гебл в свое время отказался вкладывать деньги в ее карьеру. Это неразумное решение обошлось его лейблу в 3 миллиона долларов. И пока Шарлота Черч переходила от обаятельных арий к подростковому року и сексуальным скандалам, лейбл Гелба утрачивал лоск качества, приобретая известность как «Sony Какая угодно, Но Не Классическая».
К концу столетия Гелб помрачнел, а дела его приняли дурной оборот. После того, как Ога ушел на покой, выяснилось, что «блестящие таланты» Гелба никакого впечатления на консервативных технояпонцев не производят. Альбом «Appalachia Waltz», ставший для «Sony Classical» достижением номер один, продавался всего лишь со скоростью четыре тысячи в неделю, в пятнадцать раз медленнее любого поп-хита. В реальном мире «Sony Classical» все больше отходила на второй план. «Как дела?» — спросил я у Гелба, случайно столкнувшись с ним в вестибюле лондонского отеля «Савой». «Хуже некуда» — пробурчал несостоявшийся мессия классической грамзаписи. [276]
276
Разговор с автором и другими, 1993.
7. Точка распада
Рей Миншалл считал дни, остававшиеся до его отставки: «Всего тысяча четыреста тридцать семь». В виде прощания он подписал миллионные контракты с Шолти — на запись «Женщины без тени», с монреальцем Шарлем Дютуа — на пятичасовых «Троянцев» Берлиоза и, самый роскошный, на цикл «Кольца» с кливлендцем Донаньи. Логики в этом не было никакой. «Женщина» продавалась медленно, «Кольцо» Шолти так и осталось непревзойденным, что же касается «Троянцев», то хоть с ними и могла соперничать лишь запись, сделанная Дэвисом для «Philips», монреальские профсоюзы брали такие деньги, что рассчитывать на какую-либо прибыль лейблу не приходилось. Миншалл продолжал роскошествовать, летая от одного дирижера к другому первым классом да и еще и в обществе близкого друга. Кроме того, он преподнес Дютуа, швейцарскому
Тем не менее, предполагалось, будто Миншалл знает, что делает, и офис его работал, как часы. «Рей был человеком очень обстоятельным, — говорит его финансовый клерк. — Если вы посылали ему меморандум, начинавшийся словами: „Я собираюсь завтра…“, документ этот возвращался с поправкой: „Завтра я собираюсь сделать следующее:…“ На все имелись свои правила.» [277]
Достигнув шестидесяти пяти, Миншалл соскользнул в буколическое забвение и больше его никто не видел. В тот же год подал в отставку и Хольшнайдер, сдавший дела Жанфрансиско Ребулла из итальянского филиала DG. «Это был неплохой выбор» — настаивал Хольшнайдер, однако перестройка дела на итальянский манер сдерживалась глобальной войной с «Sony», уже не позволявшей DG окрашиваться в отдельные национальные цвета. Главой отдела маркетинга был норвежец Аман Педерсен, главой репертуарного отдела — англичанин Роджер Райт. «Если не считать начальника юридического отдела, — говорит Райт, — других немцев во главе отделов не стояло.» [278] Педерсен отличался хорошим нюхом и стремительностью действий. Если он увлекался исполнителем, то увлекался всерьез. Синополи получил от него контракт на запись восьмидесяти восьми CD, Джон Элиот Гардинер — на пятьдесят девять CD с кантатами Баха, Черил Стьюдер стала его сопрано на все случаи жизни, а Тревор Пиннок — неизменно правым авторитетом. Впрочем, встав во главе отдела маркетинга, Педерсен столкнулся с грубой реальностью. «Он предсказал, что новый диск Стьюдер разойдется тиражом в 100000, и испытал страшное разочарование, получив заказы всего на несколько сотен» — рассказывает один его коллега. Однако Педерсен обладал острым чутьем на все, что касается брендинга. Коробки серии «Originals» [279] получили дизайн пятидесятых годов и поблескивающие черные поверхности, эти диски разошлись в количестве 10 миллионов экземпляров и вдохнули новую жизнь в отдававший застоем каталог DG.
277
Конфиденциальное интервью.
278
Roger Wright, интервью, июль 2005.
279
«Оригиналы» — выпускаемые DG перезаписи долгоиграющих пластинок на CD — прим. переводчика.
Нянька новых талантов, Райт, влюбился в атмосферу Гамбурга:
Меня зачаровал процесс записи, умение уловить точный момент, кроме того, в DG ты проникался ощущением великого наследия. Андреас внушил его всем нам. DG был, по преимуществу, лейблом дирижеров, но также и пианистов — Аргерих, Поллини, Крыстиана Цимермана. Мы спрашивали себя: чего мы хотим от записи? Во-первых, она должна быть художественно точной, чем-то таким, чем мы могли бы гордиться. Во-вторых, она должна работать на бренд. И в-третьих, она должна продаваться. Горе в том, что я появился в компании как раз в тот момент, когда нам пришлось задуматься о том, в каком направлении движется бизнес, о том, как бы нам начать выпускать поменьше записей. А спустя некоторое время, мы уже говорили друг другу: какого черта мы вообще это делаем?
Наступала заря судного дня.
В отчете компании «Polygram» за 1996 год говорилось о превосходных результатах по части расширения деятельности и новых достижений. В качестве заглавия отчета можно было использовать «Творческие успехи», а можно и «Усиление контроля». Творческие успехи олицетворялись Бредом Питттом, звездой «Спящих», фильма, «который принес в кассу более ста миллионов долларов». Следующей шла Шанайя Твейн «с проданным самым большим за всю историю тиражом женским альбомом кантри». Имелись также «азиатская суперзвезда» Джеки Чун; Ричард Дрейфус, сыгравший главную роль в фильме «Опус мистера Холланда»; культовый английский фильм «На игле»; вечно молодой Элтон Джон и проба сил итальянской поп-звезды Андреа Бочелли, пользовавшаяся «большим успехом в странах Бенилюкса и Германии». Единственными классическими исполнителями были в этом параде сопрано Джесси Норман, открывавшая в том году Олимпийские игры, и Паваротти, выступавший с поп-звездами в благотворительных концертах. В бескрайнем мире «Polygram» все шло хорошо и прекрасно. «Широта нашего репертуара, как международного, так и существующего в пределах каждого региона, обеспечивает надежный фундамент будущего роста, на который мы все так надеемся, — писал президент компании Алэн Леви. — Музыка, как целое, остается существенной и все разрастающейся частью общего бюджета развлекательной продукции, продемонстрировавшей в течение последнего десятилетия беспрецедентный рост — до 12 ежегодных процентов»
«Существенная» и «разрастающаяся» слова исполненные уверенности. Их можно было применить к любой стороне деятельности компании, кроме записи классической музыки, для которой эти прилагательные были заменены укоризненным «многообещающая». Леви писал о необходимости «расширить горизонты классической музыки» [280] . Он заказал «тщательный и всесторонний обзор», который привел бы к «сокращению общего числа записей и выпускаемых названий, а также к реорганизации студий звукозаписи».
280
Ежегодный отчет «Polygram», 1996, p. 7, курсив автора.