Маг и его тень

Веденеева Валерия

Истен глубоко вдохнул, но вновь сквернословить не стал:

– Именно поэтому. Еще не хватало, чтобы вы из-за меня покалечили Пратаса.

Арон несколько мгновений смотрел на Истена, потом сел на листву рядом.

– Беспокоишься о брате?
– спросил, не особо ожидая ответа. Его больше интересовало собственное ощущение неправильности происходящего. Потому что Истен говорил и вел себя именно так, как должен человек, обвиненный облыжно. И внутреннее чутье Арона не видело от него большей опасности, чем от любого другого из наемников; но этого просто не могло быть, если именно Истен донес на него, ведь опасность в доносе

имелась немалая. И Арон был даже готов поверить Истену, если бы… если бы совсем недавно чутье не предало его, проглядев опасность от Мэа-таэля. Если бы не выяснилось, что внутренний голос, на который северянин привык полагаться как на свою правую руку, подвел. Кто мог сказать, что этого не случится вновь? Уже не случилось?

Логика подсказывала, что виновен именно Истен. Было доказательство, хотя и не железное, был мотив, была возможность. Но было и сомнение.

Истен зло взглянул на него, но ответил:

– Больше беспокоиться не о ком.

– Что именно ты сказал обо мне?
– вернулся Арон к вопросу, который интересовал его куда больше.

– Ничего! Сколько раз повторять - это не я!

Вдалеке блеснул свет факела, потом послышался шорох листьев, и недолгое время спустя в проходе между спутанных ветвей возникла улыбающаяся физиономия Кирка.

– Что, нашел беглеца? Отлично! Пратас заблудился, так что никто нам не помешает.

Наемник подошел ближе, вытянул факел вперед, едва не ткнув в лицо сидящему на земле Истену.

– Скажи, что раскаиваешься, и мы обойдемся с тобой мягче.

– Я ни в чем не виноват!
– ответил тот с отчаянием, которое уже не могла замаскировать злость.

– У меня столько идей… - мечтательно сказал Кирк, подмигивая при этом Арону так, чтобы Истен этого не заметил, и Арон внезапно осознал, почему Кирк ему понравился. Невысокий коренастый южанин напоминал ему Мэа-таэля. Не внешне, конечно, но своим поведением: жизнерадостностью и вечными шуточками, веселой жестокостью и охотничьим азартом.

Озарение оказалось настолько неожиданным, что Арон даже несколько раз встряхнул головой. Что же это получалось - часть его сознания все еще рассматривала полукровку-предателя как друга? Неужели ложная смерть повредила ему рассудок?

– Ну же, Тибор, ты решил, что делать с крысой, или выслушаешь мои предложения?
– Кирк с усмешкой наблюдал за Истеном, лицо которого все больше бледнело, а взгляд испуганно метался от одного наемника к другому. Арон ответил не сразу. Уверенность, что выдал его не Истен, крепла.

– Не торопись, Кирк.

– Нет?
– переспросил тот удивленно.
– Если жалеешь крысеныша, то зря. В обычном походе за такой выверт висеть бы ему на ветке, высокой и крепкой.

– Знаю, - Арон смотрел на молодого наемника, хмурясь.
– Возможно, выдал меня действительно не он.

– Нет?
– Кирк поднял брови.
– Тогда кто? Кому еще это могло понадобиться?

– Я узнаю, - приняв решение, Арон шагнул к Истену, недоверчиво следившему за каждым его движением, и начал распутывать ремень.

– Как узнаешь?
– Кирк смотрел на процесс развязывания с некоторым сожалением, но не спорил.

Арон не ответил. Ухватив Истена за ворот куртки, вздернул на ноги:

– Веди себя хорошо, а то передумаю.

Истен кивнул - молча, резким дерганым движением. Арон криво усмехнулся. Несколько минут, проведенные в темном лесу в связанном виде, - и характер чудесным образом улучшается. Надолго ли?

Назад они шли вместе, но только слепой принял бы их за друзей.

Истен не попытался убежать, когда Арон его освободил. Не ругался, не проклинал, как и не заверял больше в своей невиновности. Однако от каждого резкого звука его плечи вздрагивали, и видно было, что парень сдерживал желание обернуться и посмотреть на наемников, идущих сзади. Убедиться еще раз, что они не передумали отпустить его.

Кирк быстро отошел от разочарования и теперь развлекался, время от времени с силой наступая на сухие ветки и наблюдая, как от резких звуков дергается и спотыкается Истен. В конце концов Арону надоело:

– Кирк, прекрати.

– Что именно?
– заулыбался тот, дурачась. Арон посмотрел на него, многозначительно подняв брови, и южанин, все еще улыбаясь, покаянно развел руками и наступать на ветки перестал.

Лагерь уже спал. Дежурные пропустили их, не требуя объяснений, однако взгляд одного из воинов задержался на красных полосах на руках Истена, оставшихся от ремней, на уже подсыхающих царапинах на его лбу там, где он проехался лицом по земле. Взгляд задержался, но вслух охранник ничего не сказал, только молча кивнул Арону и Кирку.

Пратас вернулся к каравану много позднее. Арон ненадолго вынырнул из сна, разбуженный знакомым гулким басом, но в слова вслушиваться не стал.

Глава 10

На следующий день старший брат Истена подошел к северянину во время завтрака, остановился рядом, хмуро наблюдая, как тот заканчивает есть и благодарит стряпуху.

– На пару слов, Тибор.

Нейтон, сидевший неподалеку, поймал взгляд Арона и вопросительно поднял брови, но северянин отрицательно качнул головой. Пратас, при всей своей физической мощи - а наемник был на полголовы выше Арона и значительно шире в плечах - серьезной опасности для него не представлял.

Не в первый раз уже мелькнуло удивление, что вся похожесть Пратаса с Истеном заключалась лишь в чертах лица, поскольку телосложением младший брат скорее напоминал Ресана: худощавый и узкоплечий. Рост, впрочем, у Истена был нормальным для взрослого мужчины, хотя до роста старшего брата значительно не дотягивал.

– Истен сказал, что вы его не тронули, - глубоко посаженные карие глаза Пратаса смотрели цепко, - что ты ему поверил. Он соврал?

– Частично, - они отошли достаточно далеко от костров, чтобы никто не подслушал разговор, но недостаточно, чтобы скрыться от любопытных глаз.
– Мы его не тронули, поскольку я не уверен. Но не могу сказать, что полностью верю в невиновность твоего брата.

– Если он пострадает, я этого так не оставлю, - предупредил Пратас.
– Мне плевать на Кодекс.

Арон вздохнул:

– Ну что, по-твоему, мы можем ему сделать? Выпороть разве что. Придется ему пару дней ехать в телеге, а не верхом, только и всего.

У Пратаса на скулах заходили желваки:

– Истен не голопузый мальчишка и не раб, чтобы его пороли.

Арон удивленно поднял брови:

– По Кодексу, за стукачество вешают. Тебе такой вариант нравится больше?
– и, не дав наемнику ответить, продолжил: - Сам не понимаешь, что рано или поздно твой брат нарвется? Пусть не за это, за другое. С ним не будут разговаривать, его просто убьют.