Маг-менестрель
Шрифт:
Мэт протянул к ней руки, но она, сгорбившись, отвернулась — воплощенное несчастье.
— Бесе! — послышался голос другой девушки, сопровождаемый треском сучьев и шелестом травы. — Бесе! Куда ты подевалась?
В голосе звучало волнение и даже, пожалуй, страх.
— Сюда! — позвал Мэт и спросил: — Тебя зовут Бесе?
Ответом ему были рыдания.
Треск утих, и вторая девушка, раздвинув ветки, в страхе уставилась на Мэта и Бесе.
— Что ты ей сделал?
— Только лишь не дал повеситься. — Мэт поднялся с колен и пошел навстречу девушке. — Меня она слушать
Девушка, показавшаяся Мэту постарше подружки, проводила его взглядом и бросила:
— Ты для нее слишком стар.
— Знаю, — ответил Мэт через плечо. — Но вот кто-то другой оказался не слишком стар.
И Мэт пошел своей дорогой, борясь с искушением оглянуться. Между тем до его слуха донеслось какое-то успокаивающее бормотание, а потом — душераздирающий крик, с которым Бесе бросилась в объятия подруги.
Мэт надеялся, что ему не суждено узнать окончания этой истории. Может быть, девушка проснулась и обнаружила, что ее соблазнитель исчез? Или он смылся к другой, когда Бесе еще не спала? А может, что и похуже? Нет, как бы то ни было, Мэту совсем не хотелось узнавать подробности и не хотелось встречаться с виновником страданий Бесе.
По пути к Манни Мэт видел, как просыпаются люди, как они садятся и обхватывают руками головы и стонут или рыдают так, как рыдала Бесе. Правда, кое-где попадались парочки, глядевшие друг на дружку влюбленными глазами, но таких было очень и очень мало.
— Я привел судью! Пойдешь и присягнешь, как мужчина, а не то покатишься ко всем чертям!
Мэт посмотрел в ту сторону, откуда донесся этот сердитый голос. Несколько мужчин с суровыми лицами окружили взъерошенную парочку подростков, причем на парня были угрожающе наставлены вилы.
— Но я не хочу жениться! — крикнул парень, а девушка глянула на него сначала презрительно, а потом ее личико исказилось настоящей болью.
— Раньше нужно было думать, до того, как ты ее под себя подмял! — грозно буркнул седоватый мужчина. — Но ты это сделал, так что теперь или женишься на ней, или умрешь!
— Перед судьей? — взвыл парнишка.
— Да, передо мной, — заявил вышедший вперед сквайр в мантии судьи.
— И я подтвержу, что все было по справедливости! Встань передо мной и принеси супружескую клятву или умрешь с моего благословения!
— Женишься, вернетесь в деревню и заживете как положено мужу и жене, — буркнул угрюмый мужчина.
— Но я не хочу домой! — прокричала девушка. — Я хочу в Венарру!
— Ты туда попадешь, только если твой ухажер пойдет вперед тебя и сыщет там работу, чтобы вы оба могли прокормиться! А ты что, думала, тебе в Венарре будет лучше, чем дома? Ты тоже принесешь супружескую клятву, или мы твоего дружка поджарим, как свинью!
Лицо девушки озарила тревога. Она поднялась с колен.
— О, Вилликен, давай согласимся. Я не хочу, чтобы ты умирал!
Парнишка тоже встал на ноги. Мордашка у него стала грозная.
Мэт решил не вмешиваться. Удаляясь, он слышал, как судья начал ритуал. Мэт отметил, что Бог в ритуале не упоминался, но, с другой стороны, не упоминался и Дьявол...
Окинув
Правда, священников на лугу что-то не наблюдалось, зато на глаза ему попались две угрюмые компании, копавшие могилы. Видно, какие-то драки из-за женщин кончились-таки плачевно. При мысли о том, что сейчас могли бы хоронить и его, Мэт поежился. Сколько тут останется поспешно вырытых могил? Мэт отвернулся от неприглядного зрелища, привлеченный послышавшимися совсем рядом рыданиями.
И чуть не налетел на Паскаля.
Паскаль имел душераздирающий вид. Лицо в синяках и ссадинах. То ли он пережил несколько мелких стычек, то ли одну крупную драку. Вокруг глаз чернели кровоподтеки, вся физиономия в целом напоминала цветом растаявший гуталин. При звуке шагов Мэта Паскаль вздрогнул, и Мэт понял, что у приятеля от боли раскалывается голова. Похмелье, от которого страдал Паскаль, было столь сильно, что казалось, парень того и гляди свалится без сил. Физиономия его представляла собой воплощенное несчастье, а между тем сидел он, обнимая молодую женщину, чье тело содрогалось от рыданий. Паскаль, отчаянно морщил лоб, видно было, он совершенно не представляет, что ему делать, однако понимает при этом, что что-то сделать непременно нужно.
— Я знаю, Фламиния, знаю, — бормотал он заплетающимся языком. — Нет большей боли, чем когда тебя оскорбит тот, кого ты любишь... Всего лишь два дня назад...
— Что, она пообещала выйти за тебя замуж? Отдалась тебе? А потом убежала, думая, что ты спишь? — гневно воскликнула женщина. — Если бы так все и было, ты бы только порадовался! У вас, у мужчин, все по-другому!
— Ничего бы я не радовался, — вяло возразил Паскаль. — И потом, мы не были вместе в постели, а всего лишь пробыли несколько минут наедине в саду.
— Вот-вот, а если бы она затащила тебя в постель, к утру твой пыл бы здорово поостыл! — вскричала женщина.
Она так сердилась, что от злости у нее даже слезы высохли.
— Тогда мне бы так не показалось, — медленно проговорил Паскаль, глядя прямо в глаза женщины. — Нет, правда, проведи я с ней ночь, это ничего бы не изменило в моих чувствах, но вот я встретил тебя, услышал твой голос, узнал, какая ты веселая, какая умная... Вот странно... теперь Панегира кажется мне не такой уж...
Фламиния замерла и, прищурившись, уставилась на Паскаля.
— Значит, ты бы ее бросил!
— Я не могу ее бросить при всем желании, — просто ответил Паскаль, — потому что мы не давали друг другу никаких обещаний. Нет, она выходит замуж за пожилого человека и не собирается расставаться с ним. Кокетничала она со мной с удовольствием, это верно. — Взгляд Паскаля вдруг застыл. — Теперь я все понял! — воскликнул он. — Она просто играла со мной, и ей нравилось играть и мучить меня! Почему же я этого раньше не видел?