Маг Земноморья
Шрифт:
— То есть себя, ибо моя Власть сильнее твоей.
— Вызов, Перепелятник?
— Вызов, Морион.
От неожиданности Дрок с недоеденным цыплёнком упал на землю. Теперь он стоял между двумя магами и пытался образумить их:
— Дуэли запрещены... Бросьте…
Джед и Морион хранили молчание и только смотрели друг другу в глаза. Про дуэли они знали, но им ведомо было и другое: Дрок движим любовью, а они — ненавистью. И пламя гнева не утихало, а, наоборот, разгоралось сильнее... Отступив назад, Морион шепнул Дроку:
— Мне кажется, что тебе следует напомнить этому козопасу о Законе. Он так надут и самоуверен, что я начинаю сомневаться, не принять ли вызов, хотя от него и несёт козьим потом, а Наука Превращений неведома ему.
— Морион, — не вытерпел Джед, — что ты знаешь такого, чего не знаю я?
С этими словами Джед растворился в воздухе, а на его месте возник огромный сокол с приоткрытым клювом: жертва рядом — осталось поразить её. Ещё мгновение — и снова Джед, и он не сводит чёрных глаз с лица Мориона.
От неожиданности Морион отшатнулся, но тут же сдержал себя: «Иллюзии...» Раздался ропот.
— Это не иллюзии, — вступился Дрок. — Это — Превращения. И хватит об этом. Послушай...
— Что послушай? Он прочёл несколько Рун втайне от Учителя. Вот и всё. Хорошо, козопас. Давай, показывай, что можешь. Хочешь быть равным мне — не выйдет. Чем больше будешь бахвалиться, тем глубже выроешь себе яму.
Тогда Дрок обратился к Джеду. Говорил он спокойно, уверенно:
— Ты ведь мужчина, Перепелятник, так и будь им до конца. Оставь это... пойдём со мной.
Джед посмотрел на Дрока, улыбнулся ему и сказал:
— Присмотри за Хоегом.
С этими словами он снял с плеча маленького пушистого зверька, с которым никогда не расставался, сунул его в тёплую руку друга. Зверёк быстро вскарабкался на плечо Дрока, застыл там и заворожённо смотрел теперь на хозяина.
— Ну, — спокойно, как и прежде, произнёс Джед, — что ты мне хочешь показать?
— Ничего, козопас. Я дам тебе шанс — вот и всё. Зависть сжирает тебя, как червь яблоко. Так вот, слушай — освободи своего червя. Как-то у горы Кнолл ты сказал, что гонтцы не занимаются пустяками. Настало время доказать это. Пойдём к горе, и ты покажешь своё истинное искусство. А после, если я сочту нужным, я покажу тебе кое-что сам.
— Ну что ж, интересно будет взглянуть, — ответил Джед.
Ученики, которые привыкли видеть Джеда вспыльчивым, готовым взорваться по любому поводу, с удивлением и страхом следили теперь за его спокойными размеренными движениями, за его бесстрастной речью. Дрок попытался ещё раз вмешаться и предотвратить поединок, но Морион прервал его: «Не мешай».
— Итак, козопас, опять иллюзии?
— А что бы ты хотел, Морион?
— Для начала вызови Духа из царства Мёртвых.
— Хорошо.
— Опять хвастаешь. Ты не сможешь этого. Хвастун, — не выдержал Морион.
— Клянусь именем своим — смогу.
Мгновение они стояли как заворожённые.
Сейчас Джед уже не знал удержу. Он резко развернулся и, не оглядываясь, пошёл к горе. Весёлые огоньки искусственных звёзд начали гаснуть и один за другим падать на землю. Морион помедлил немного, а потом пошёл за Джедом. Другим ничего не оставалось, как сделать то же самое. Сохраняя молчание, охваченные страхом и любопытством, они семенили за шагавшим впереди Перепелятником. Склоны горы Кнолл вели вверх — во тьму летней ночи. Луна ещё не взошла к тому времени. Гора подавляла; здесь даже воздух был иным. Когда они оказались у самого подножья, то невольно каждый подумал о том, как глубоко уходят под землю корни горы (ни одной океанской впадине не сравниться с этим), может, они достигают священного пламени, что горит в сердцевине мира, в сокровенном его ядре. Восточный склон был избран местом дуэли. Только звёзды освещали ночное небо. Великое Безмолвие установилось в мире — ни ветерка, ни звука вокруг.
Джед сделал несколько шагов вверх по склону, потом повернулся к остальным, и голос его звучал чисто и звонко во всеобщем молчании:
— Чей дух ты хочешь увидеть, Морион?
— Выбирай сам. Никто всё равно не явится. — Голос Мориона немного дрожал.
— Чего ты боишься, господин мой? — вновь раздалось сверху.
Морион что-то ответил ему, но Джеда это уже не волновало. Сейчас он забыл о своём обидчике. Он стоял у основания горы Кнолл, а здесь гнев и ненависть оставляют человека, здесь он в центре Вселенной. Что тщеславие и гордость? Где они? В этом магическом месте существо его начало наполняться такой неведомой силой, что Джеда охватила дрожь — приходилось из последних сил сдерживать нарастающее напряжение. Он знал: Морион где-то там, внизу, этот недоучка всего лишь повод, слепое орудие Судьбы. Самое главное — оказаться здесь, в этом месте, в нужный час. Под стопами ног своих Джед ясно видел, как уходили всё глубже и глубже, в кромешную тьму, корни горы Кнолл, а над головой — всё ярче сияли звёзды.
— Не бойся, — обратился он к Мориону. — Я вызову только женский дух. Дух Эльфарран — прекрасной леди из «Деяний Энланда».
— Но она погибла тысячу лет назад. Кости её покоятся на самом дне Моря Еа. Этой женщины, может, и не было вовсе!
— Разве песни лгут? И что значит расстояние и время для мёртвых? — Джед сказал это с лёгкой насмешкой, уже предчувствуя полную победу. — Следи за руками, — крикнул он и замер.
Он медленно развёл руки в стороны — жест, с которого начиналось такое заклятие. Потом произнёс первые слова.
Джед читал эти руны ещё в хижине Огиона и никогда после не прибегал к ним. Впервые он прочёл их во тьме. Сейчас, среди ночи, ему казалось, что он вновь ясно видит написанные строки. Но теперь Джед понимал прочитанное и с сознанием дела сплетал воедино слова, звуки и жесты.
Затаив дыхание, не шелохнувшись, следили собравшиеся за ним: Великое Заклинание обрело, наконец, силу. Голос Джеда был и мягким и твёрдым, меняясь в зависимости от тона, он то усиливался, то становился слабым. Смысл слов оставался неясным для всех. Наступило молчание. В тишине было слышно, как невесть откуда взявшийся ветер стелется по траве. Джед припал на одно колено и громко воззвал к кому-то, затем лёг, широко раскинув руки, будто желая обнять Землю, а когда вновь встал, то держал уже нечто тёмное и, судя по всему, тяжёлое, ибо подняться на ноги стоило ему немалого труда. Горячий ветер обжигал лица, стлался по почерневшей траве. Если и были сейчас звёзды на небе, то вряд ли их кто-то мог видеть.
Магические слова по-прежнему слетали с уст Джеда и, наконец, он воззвал: «Эльфарран!»
А потом снова: «Эльфарран!!»
Бесформенная тёмная масса, которую держал Джед в руках своих, распалась. Вспыхнул столп света от земли до раскрытых ладоней, и в нём проступили контуры человеческой фигуры — женщина смотрела на них, и лицо её было печальным и прекрасным.
Всего мгновение продолжалось видение, затем свет стал ещё ярче, начал растекаться, и щель, возникшая в земной коре, распахнула пасть. Странное свечение вышло наружу, и вместе с ним нечто мерзкое и чёрное ворвалось в ночь. Подобно дикой кошке, мерзость бросилась в лицо Джеда.