Маг Земноморья
Шрифт:
— Это правда. Но для этого ей нужно победить тебя.
— Если я вновь побегу от неё, она последует за мной и, в конце концов, найдёт меня. А вся сила моя уйдет уже на бегство. — Вдруг Джед резко остановился и упал на колени перед Огионом. — Я был на одном пути с величайшими магами мира, я жил на Острове среди самых мудрых, но ты, Огион — истинный учитель мой.
Пока Джед говорил, он чувствовал, как огромная сила любви накатывает на него, делая его маленьким и беззащитным, но от этой беспомощности он ощущал только радость.
— Спасибо. Теперь ты знаешь всё, малыш. Лучше сейчас, чем никогда. Но послушай и поверь мне: наступит время, и я приду к тебе как ученик, приду — и тогда не прогоняй меня. С этими словами он встал, поставил чайник на очаг, бросил полено в огонь, и пламя ярко вспыхнуло, осветив хижину. Потом он накинул на плечи свой пастуший плащ и промолвил:
— Я должен идти — надо присмотреть за козами. Последи за чайником, сынок.
Когда он вернулся, с головы до
— Держи, — сказал, наконец, Огион и вложил в руку спящего Джеда новый посох. Даже во сне Джед сжал тисовый ствол мёртвой хваткой. — Владыка выбрал для тебя тис, и он был прав. Я сделал всё, что мог, и думаю, ты не пожалеешь, сынок. А теперь спи...
Джед даже не смог поблагодарить учителя — так крепко он спал. Огион долго ещё стоял над постелью и смотрел на спящего ученика, посапывающего во сне и ворочающегося с боку на бок, потом не сдержался и сказал еле слышно:
— Соколёнок мой, летай осторожней...
На рассвете Огион увидел, что Джед покинул его ещё ночью. На остывшем очаге лежала записка, написанная древними рунами: «Учитель! Охота началась!»
8. Охота
Перед рассветом, когда ещё царила долгая зимняя ночь, Джед вышел на дорогу из Ре Альбы к порту Гонта и пустился в свои долгий и нелёгкий путь. Только днём он достиг порта. Огион снабдил его подходящими для долгого путешествия гамашами, дал льняную рубашку и кожаную куртку — и всё это вместо осскильского роскошного платья — но Джед всё-таки оставил у себя прекрасный господский плащ, подбитый тёплым мехом, на случай сильных морозов. В таком одеянии, без багажа, но с огромным посохом в руке он подошёл к Городским воротам, и стража расступилась перед ним, расчищая дорогу, ибо стоило только взглянуть на Джеда, чтобы понять, что перед тобой маг. Солдаты как по команде отставили копья в стороны и, не задав ни единого вопроса, позволили пройти, а потом ещё долго смотрели ему вслед и видели, как важно шествует он вдоль городских улиц.
На набережной и в Доме Морской Гильдии Джед поинтересовался, идут ли какие-нибудь корабли на север или на запад в сторону Энланда, Андрада или Оранеа. И все как один отвечали ему, что ни одно судно в ближайшее время не покинет Порта. Приближалась пора Возвращения Солнца, а в это время даже рыбацкие баркасы не решались выйти в море и довериться столь ненадёжной погоде.
Джеду предложили пообедать вместе со всеми, и он милостиво согласился. Маг оказался за одним столом с докерами, матросами и предсказателями погоды, и ему понравилось разговаривать с простыми людьми, понравилось вести с ними неторопливые беседы и слушать их гортанный и такой родной говор. Джеду вдруг так захотелось остаться здесь, в родных местах, захотелось забыть, наконец, о своей магии, о своей власти и о том ужасе, что подстерегал его повсюду, захотелось просто жить, несмотря ни на что, жить, как живут эти матросы, ничего не знающие ни о Зле, ни о Древних Силах Земли... Таково было желание его.
Но медлить было нельзя. Маг пошёл вдоль берега, ища любую рыбацкую деревню, в которой он смог бы купить любую подходящую лодку. Судьба вновь вторглась в его жизнь, и всё совершалось теперь согласно Провидению.
Рыбак оказался мрачным угрюмым стариком. Лодка, которую он решил продать Джеду, была длиной в двадцать футов и обшита внакрой. Хотя она и производила впечатление видавшей виды посудины, старик назначил за неё невероятно высокую цену: ровно на год сотворить магические чары, которые надёжно уберегли бы рыбацкий баркас, его самого и сына-помощника от всех превратностей моря. Гонтские рыбаки не ведали страха и даже с магами разговаривали на равных, но вот море — дело другое.
Чары безопасности, которым придавалось такое значение в северной части Архипелага, не смогли б спасти человека от сильного ветра и штормовой волны, но для того, кто хорошо знал особенности моря, а также искусство навигации, чары эти могли оказаться весьма полезными и даже спасительными. Джед на совесть сотворил заклинание, работая всю ночь и весь следующий день; ничего не пропуская, с твёрдостью и уверенностью плёл он свои магические чары, а мозг его в этот момент блуждал неведомыми мрачными тропами по лабиринтам сознания, пытаясь ясно представить возможность следующей встречи с вездесущей Тенью — как скоро и где предстанет она перед ним на этот раз. Когда он, наконец, завершил свой непростой труд, то почувствовал себя совершенно разбитым. В эту ночь он спал в хижине рыбака, в подвешенном к потолку гамаке, и к утру весь пропах копчёной сельдью. На заре он встал и отравился к мысу Картнорт, где его уже ждала старая разбитая лодка. Одним рывком он столкнул её в спокойные воды у пристани, и влага тут же хлынула изо всех дыр. Как кошка, Джед легко вспрыгнул на борт, произнёс заклинания, и старые, потрёпанные временем и непогодой, борта лодки выпрямились, деревянные гвозди с новой силой вошли в обшивку — течь прекратилась, и, орудуя молотком и другими инструментами, а иногда и магическими чарами, Джед с завидным мастерством бывалого плотника, которое перенял в своё время у Печварри из Нижнего Тернинга, начал готовить лодку к нелёгкому плаванию. Жители деревни собрались на берегу и молча на почтительном расстоянии следили за тем, как ловко действуют его умелые руки; заворожённые, они ловили каждое изменение тона его мягкого и тихого голоса. И этот труд Джед выполнил на совесть. Терпеливо он превращал старую посудину в совершенно новое, готовое ко всем превратностям Судьбы судно. Когда борта были надёжно укреплены, а вода исчезла со дна, и от недавней течи не осталось и следа, Джед воткнул свой магический посох, который сделал ему Огион, в самом центре лодки наподобие могучей мачты, а поперёк укрепил рею из крепкой породы дерева. Продолжая произносить заклинания, Джед сплёл из морского воздуха огромный квадратный парус, белоснежный, как самая высокая вершина горы Гонт, и шорох упругой материи, наполнившейся крепким морским ветром, и восхищенный вздох женщин, стоявших на берегу, казалось, совпали как две ноты в одной мелодии. Стоя у самой мачты, Джед в противоположность морскому сотворил лёгкий магический ветер. Судно мягко заскользило по водной глади, постепенно разворачиваясь в сторону Скал Армед, и легко пересекло весь огромный залив. Когда рыбаки, хранившие доселе молчание, увидели, как легко скользит ещё совсем недавно непригодная к плаванию лодка, как она, подобно птице, будто взмыла в небо на своих упругих крыльях и вдруг почти мгновенное скрылась вдали, эти видавшие виды люди восторженно закричали и захлопали, приветствуя Джеда, и холодный морской ветер послушно разнёс по всему заливу их крики.
Джед прошёл между Скалами Армед и вышел, наконец, в Гонтское море. Он взял курс на северо-запад, чтобы миновать остров Оранеа, а затем повторить весь свой недавний маршрут. У него не было ни плана, ни определённой стратегии. Следуя за полётом Сокола Пилигрима, который ему недавно пришлось совершить, Джед надеялся, что на каком-то участке пути он встретит наконец ненавистную Тень. Но где и когда могла произойти встреча — на это у него ответа не было. В одном он был уверен — Тень не упустит возможности встретиться с ним в открытом море.
Именно на море хотел Джед встретить своего Врага, если уж вообще суждена была им эта встреча. Не зная почему, но именно земли и встречи с врагом на твёрдой почве Джед боялся больше всего. В открытом море есть штормы, есть морские чудовища, но Зло бессильно среди ветра и волн, Зло принадлежит суше. В той стране, куда Джед уже заглянул однажды, не было ни ручейка, ни речки. Смерть любит сухие места. Конечно, и море представляло немалую опасность, особенно в это штормовое время года, но сила и переменчивость морской стихии давала хоть и малый, но всё-таки шанс на победу. И может быть, когда он, наконец, встретится с Тенью, думал Джед, он сможет напасть на неё неожиданно, сможет застать её врасплох, как она когда-то уже сделала с ним, может, ему повезет, и удастся вцепиться во Врага мёртвой хваткой и пойти вместе с ним ко дну, чтобы скрыться навсегда в морской пучине и собственной смертью искупить зло, которое он совершил в жизни.
Так плыл он по бескрайним просторам моря, и тучи то сгущались, то вновь уходили с небосвода. Он не прибегал к магическому ветру, и позволял самой природе нести его судно туда, куда было угодно всесильной Судьбе. Его магический парус, сплетённый из слов и воли мага, сам выбирал нужное направление в соответствии с ветром. Казалось, только магия и удерживает судно на поверхности среди этой разбушевавшейся морской стихия. Перед плаванием одна из рыбачек дала Джеду две буханки хлеба и флягу воды, и только после нескольких часов пути, когда впервые на горизонте показались очертания Скалы Камбер, единственного острова, лежащего между Гонтом и Оранеа, он впервые прикоснулся к еде и с благодарностью подумал о молчаливой и доброй женщине, одарившей его своим вниманием. Джед прошёл мимо острова, который отсвечивал странной белизной на свинцовых водах зимнего моря — скорее всего, это снег с вершин холмов давал такой отблеск. Ни звука, ни движения, только поскрипывают снасти, да слышно, как вода бьётся о борт. Ни одна птица не показалась на небе, ни одна лодка не проплыла вдали. Казалось, замерло всё вокруг, кроме вечно волнующейся воды, да бесконечных облаков, ползущих по небу. Такие же облака он видел, когда пролетал над этими водами в обличье Сокола, но тогда он летел на восток, а сейчас ему приходилось плыть на запад, и тогда облака были рядом с ним, а серое море лежало внизу, сейчас же Джед с грустью смотрел на безжизненное небо, раскинувшееся над его головой.