Маг Земноморья
Шрифт:
— Он так и не получил посоха. Он оставил Скалу тем же летом и отправился на остров О, чтобы стать придворным колдуном у лорда. Больше я ничего о нём не знаю.
Опять воцарилось молчание, и друзья ещё долго созерцали огонь в камине, наслаждаясь его живительным теплом, согревавшим тело и душу. Они даже не заметили, как ступни ног их оказались возле раскалённых углей.
И тогда Джед сказал:
— Одного я боюсь больше всего, Эстарриол. И я буду бояться этого ещё больше, если ты поедешь со мной. Тогда, в ущелье Руки, я чуть не схватил Тень, но Она превратилась в ничто, в пустоту. Я не смог победить её. Она улетела, а я последовал за ней, но это может повториться вновь. У меня нет сил. И в конце моего путешествие может вообще ничего не случиться: не будет ни смерти, ни триумфа. Мне кажется, я обречён всю жизнь преследовать Тень, пока не умру где-нибудь в безвестности.
— Аверт, — произнёс громко Дрок заветное слово, отгоняющее несчастье. Джед улыбнулся: такое заклятие больше подходило ребёнку, а не магу. Дрок, несмотря на всё своё могущество, сохранил простодушие мальчишки.
— Мрачная мысль, но я не верю, что это возможно, — сказал Дрок. — Мне кажется, что если я видел начало всего, то я увижу и конец. Когда-нибудь ты всё же узнаешь природу своей Тени и сможешь победить её. Я понимаю, вопрос непростой. Например, я никак не могу взять в толк, как Тень смогла принять твой облик, и её увидели на острове Вемиш, да я и сам встретил её здесь, на Иффише. Как это могло произойти, и почему она не сделала так сразу, где-нибудь на островах Архипелага?
— Но ведь сказано: «Руны меняются в Дальних Землях».
— Истинно так. Я сам могу подтвердить это. Многие заклинания, которые я узнал ещё на Скале, здесь оказались бесполезными, но зато на Иффише известно немало таких вещей, которые неведомы ни одному из магов Острова Мудрости. У каждой земли есть своя сила и своя магия, и чем дальше расположен остров от Внутренних Земель, тем меньше мы знаем об этих силах. Но я не думаю, что мы нашли истинную причину происшедшего.
— Мне кажется, что как только я решил преследовать Тень, а не убегать от неё, то изменение моего решения сразу сказалось и на самой Тени — она стала подобна мне, хотя это, с другой стороны, и помешает ей завладеть всей моей мощью. Тень — моё создание, и всё, что я делаю, как в зеркале отражается в ней.
— На острове Осскил она назвала тебя и лишила магической силы. Почему же она не сделала так же в ущелье Руки, когда ты схватил её?
— Не знаю. Может быть, тогда она воспользовалась моей слабостью и заговорила. Ведь Тень говорила моим языком, а иначе как она могла узнать моё имя? Я почти сошёл с ума, думая над этим, а ответа так и не нашёл. Может быть, она вообще не способна говорить, и только приняв чьё-то обличье, обретает дар речи. Не знаю.
— Тогда вполне возможно, что в следующий раз ты вновь встретишь её в форме геббета.
— Пожалуй, — сказал Джед и протянул свои руки прямо к раскалённым углям, будто желая прогнать холод, вновь охвативший его. — Я думаю, что Тень привязана ко мне не меньше, чем я к ней. Она не может просто так освободиться от меня. Ей проще подчинить себе кого-то другого, лишить его воли и души, как это она уже сделала с беднягой Скиором. И если воля моя опять ослабеет, и я побегу от неё, то у Тени вновь появится шанс схватить меня и завладеть моей волей. И ещё — когда я схватил её в ущелье Руки, она просочилась сквозь мои пальцы, как туман. Это может повториться снова, но она никогда не сможет убежать от меня навсегда. Я обречён находить и терять свою Тень до тех пор, пока не найду слово, которое полностью подчинит её моей воле.
— А есть ли вообще имена в царстве Тьмы? — спросил Дрок.
— Владыка Геншер уверял меня, что нет. Но Огион Молчальник сказал другое.
— «Даже идею вечности маги подвергают сомнению», — процитировал Дрок с грустной улыбкой.
— Та, что служила Древним Силам на острове Осскил, клялась мне, что Камень назовёт имя Тени, но я не придал этому особого значения. Но и Дракон Пендора также предлагал мне сделку — имя Тени за своё собственное освобождение; я и подумал: там, где маги сомневаются, драконы могут знать ответ.
— Драконы мудры, но не добры. Однако ты мне ничего не рассказывал о своей встрече со Змеем?
Так говорили они до поздней ночи, и хотя каждый раз они возвращались к одной и той же мрачной теме, радость от того, что они опять вместе, побеждала всё; любовь, что была сотворена между ними, стала ещё сильнее и тверже, и уже ничто не могло поколебать её — ни время, ни несчастье. Утром Джед проснулся под крышей дома, где жил его друг, и, казалось, ничто так надёжно не могло защитить его от всех зол и несчастий, как это жилище. Весь следующий долгий день был похож на мирный добрый сон, и Джед принял его как бесценный дар. Ему казалось, что оставь он дом Дрока, и он покинет последнее надёжное убежище в жизни. Ощущение счастья только росло от этих горьких мыслей.
Но дела позвали в дорогу. Дрок отправился в соседние деревни со своим учеником, а Джед остался в доме вместе с Арникой и Мюрреем, братом Дрока. Мюррей, хотя и был ровесником Джеда, казался ещё мальчиком, так как в свои девятнадцать лет не проявил никаких признаков магической власти. Он нигде не был, кроме близлежащих островов Ток и Холп, и жизнь его протекала гладко и размеренно. Джед смотрел на сверстника с высоты своего опыта, а тот как чужака воспринимал мага. Восхищаясь чистым невинным лицом Мюррея, Джед невольно сравнивал его со своим, покрытым шрамами, а Мюррея, в свою очередь, поражали эти шрамы, и он думал, что это следы от когтей дракона, а потому воспринимал Джеда как героя древних рун.
Юноши немного стеснялись друг друга и никак не могли найти общий язык, зато Арника чувствовала себя хозяйкой в доме и, не смущаясь, обращалась к Джеду по каждому поводу. Он был очень добр с девушкой и охотно отвечал на все её многочисленные вопросы, а Арнику интересовало всё. Она постоянно что-то пекла, готовила: вяленая рыба, мясо, пшеничные лепешки — всё это было приготовлено и упаковано в таком количестве, что Джед не выдержал, наконец, и прекратил хозяйственную суету, сказав, что плывут они не на край Света и в Селидоре собираются сделать остановку.
— А где этот Селидор?
— Очень далеко отсюда. Надо плыть всё время на запад. Там драконов как мышей — видимо-невидимо.
— Лучше оставайтесь здесь, на востоке. Здесь хоть драконы не больше самой маленькой мышки. А Вы уверены, что провизии хватит? Послушайте, я никак не могу понять: вы с братом такие великие маги, что стоит вам только сделать какой-нибудь жест и произнести заклинание, как всё исполнится. Неужели вы можете чувствовать голод? Например, вы в море, и наступило время ужина, взяли — произнесли слово какое-нибудь, и мясо с горошком готово — пожалуйста, ешьте на здоровье.