Маг Земноморья

Ле Гуин Урсула Кребер

Между островами Корнау и Госк они проплыли ночью, не увидев берега в сплошном тумане и непрекращающемся дожде, и только на следующий день смогли точно определить свой маршрут, разглядев впереди вершины холмов, поросших соснами, с огромными стаями чаек, кружащимися над ними, которые своим заунывным криком наполняли бескрайние просторы. Дрок сказал:

— Должно быть, это Астовелл. Последняя Земля. На восток и юг отсюда — только Пустота.

— Может, тот, кто живёт здесь, знает больше, и там, где мы предполагаем только Пустоту, нас ожидают другие земли, — ответил ему Джед.

— Почему ты так говоришь? — Дроку показался странным сам тон речи Джеда, полный недомолвок и намеков.

— Не там, —

ответил друг, глядя на Астовелл. — Не там. И не на море. Не на море, а на твёрдой земле, и что это за земля, я не знаю. В самом Открытом Море, а, может быть, за ним, за Вратами Дневного Света...

Джед снова замолчал, а когда заговорил вновь, то речь его стала обычной, будто видения оставили его, и он даже не мог вспомнить, что он только что говорил и что видел его внутренний взор.

Порт Астовелла, расположенный между горными вершинами, находился в северной части острова, и дома города окнами своими смотрели на север — туда, где лежало всё Земноморье, где обитал весь род человеческий.

С нескрываемым страхом встретили на острове путешественников, которые отважились в такое время добраться до Астовелла. Женщины выглядывали из своих убогих жилищ, пряча детей от взгляда незнакомцев, и, как только чужаки приближались, они в страхе скрывались в темноте своего дома. Мужчины, простые селяне, плохо одетые — замкнули круг вокруг магов; у каждого в руке оказался либо каменный топор, либо острый нож, сделанный из морской раковины. Но постепенно страх исчез, и на смену ему пришло нескрываемое любопытство; люди стали дружелюбнее, а вопросам уже не было конца. Очень редко заходили к ним корабли даже с соседних Содерса или Роламени, так как были они очень бедны. Жители делали лодки из сплетённых прутьев и на этих утлых посудинах отваживались добираться до Госка или Корнау. Они были храбрыми, отчаянными моряками. Люди жили здесь одни на самом краю света и не знали ни магии, ни колдовства, поэтому магические посохи чародеев были интересны им как прекрасные образцы странной породы дерева, совершенно неизвестной в этих местах. Старейшина племени, Человек Острова, как звали его здесь, единственный из всех когда-то в далекой юности видел обитателя Внутренних Земель Архипелага. Джеда восприняли здесь как истинное чудо, и люди несли детей, приводили их с собой, чтоб только показать им это чудо и дать возможность рассказать о случившемся всем последующим поколениям: ведь в будущем и эти младенцы превратятся в дряхлых стариков, и, может быть, кто-то из них станет самым древним и уважаемым на острове. Жители никогда не слышали об острове Гонт, только Хавнор и Еа были известны им, поэтому они и приняли Джеда за Лорда Хавнора; магу пришлось приложить немало усилий, чтобы подробно рассказать о белокаменном городе, которого он сам ни разу не видел. Джед был неутомим и до тёмной ночи продолжал отвечать на вопросы, а когда любопытство было удовлетворено, он осмелился задать свой вопрос жителям острова, собравшимся вокруг очага, в котором тлели прутья ракиты и козий помёт — единственное топливо в здешних местах:

— Скажите, есть ли ещё земля на востоке?

Молчание было ему ответом, и только некоторые из собравшихся мрачно улыбнулись на слова Джеда. Старейшина острова ответил за всех:

— Дальше — только море.

— Значит — никакой суши впереди?

— Это последняя земля. А дальше — только вода, и так до самого конца.

— Но мудрецы уверяли, отец, что есть какие-то путешественники, странники морей, быть может, им известно то, что скрыто от нас, — вмешался в разговор какой-то юноша.

— Никакой земли на востоке нет, — повторил старик и пристально посмотрел на Джеда. После этого он уже не проронил ни слова.

Эту ночь они спали вповалку на тёплом земляном полу хижины. Перед

рассветом Джед разбудил друга:

— Эстарриол, вставай. Нам надо отправляться в путь.

— Почему так рано, — спросил Дрок, с трудом открыв глаза.

— Наоборот, поздно. Тень уже нашла путь к отступлению, и поэтому я должен спешить: потерять след — значит, потерять себя.

— Куда мы отправляемся?

— На Восток. Вставай. Я уже наполнил меха пресной водой.

Они оставили деревню, когда все ещё спали, и только крик младенца, неожиданно проснувшегося в предрассветный час, приветствовал их отъезд. При свете бледных утренних звёзд они нашли дорогу к берегу, отвязали лодку и, оттолкнувшись от берега, вышли в казавшееся чёрным море. Теперь они плыли на восток и в первый день Бледной Луны перед самым рассветом оказались в открытом море.

Им повезло — день был ясным. Холодный ветер дул с Севера, но Джед решил прибегнуть к магии, и сделал он это впервые, начиная с того дня, когда покинул остров Руки. Лодка заметно увеличила скорость и теперь спокойно справлялась со строптивыми волнами, в которых играло яркое солнце. Рыбак не обманул: посудина была построена на славу и слушалась малейшего дуновения магического ветра, будто сотворили её не мозолистые руки крестьянина, а могущественная воля и великое мастерство мага с Острова Мудрости.

Джед в течение дня не проронил ни слова и только время от времени повторял необходимые заклинания, чтобы поддержать ветер и укрепить парус; Дрок решил наверстать упущенное и, устроившись на корме, лёг поспать, чтобы набраться сил. В полдень они поели. Разделив пищу по-братски, каждый из них молча устроился на своём месте и теперь спокойно жевал копчёную рыбу с пшеничной лепёшкой.

Весь день они пробивались сквозь волны на восток, никуда не сворачивая с намеченного курса и не замедляя хода. Однажды Джед нарушил молчание и сказал:

— С кем ты, Дрок? С теми, кто считает, будто дальше простираются лишь бескрайние просторы морей без клочка суши, или с теми, кто уверен, что есть другие Архипелаги и обширные земли в иной части света?

— Сейчас я с теми, — ответил Дрок, — кто считает, что мир всё-таки конечен, но всё равно будет путешествовать до тех пор, пока не обнаружит этого конца.

Джед даже не улыбнулся шутке; веселья не осталось в его душе.

— Кто знает, что за людей мы можем повстречать там. Явно они будут непохожи на нас.

— Может быть, кто-то и видел их, но ни один корабль не возвращался к нам из этих земель.

Джед ничего не ответил.

Весь этот день и ночь сильный магический ветер гнал лодку прямо на восток. С заката до рассвета, так и не сомкнув глаз, Джед продолжал вглядываться вдаль: в ночи силы Зла становились могущественнее, и надо было быть начеку. Но глаза его видели не больше, чем нарисованное око на носу лодки. С рассветом лицо его буквально почернело от усталости, а холод сковал тело так, что ему стоило большого труда, чтобы устроиться на дне лодки и отдохнуть. Еле слышно он прошептал: «Держи ветер с запада, Эстарриол», а потом заснул как убитый.

В этот день солнце не появилось на небе, пошёл сильный дождь. Скоро всё, что было на борту, промокло, а Джед только ёжился от холода, но проснуться так и не смог. Из жалости к другу, а может быть, и к самому себе, Дрок попытался повлиять на погоду, но здесь, вдали от суши, его чародейство оказалось бессильным, а ветры Открытого Моря не слушались его голоса.

Дроку стало страшно: сколько вообще осталось у них магической силы?

Ночью Джед сменил друга и продолжал вести лодку прежним курсом — на Восток. На следующее утро солнце всё-таки выглянуло из-за туч, а ветер стих, но волны вдруг стали такими большими, что Смотрящая Вперёд, казалось, не плывёт, а карабкается по горам.