Магазин потерянной любви
Шрифт:
— А как там Джони? — оживилась Алиса.
— Джони в бегах, — ответил Митя. — Писал памфлеты на Россию, уехал из страны, печатался в «Ардис», а где теперь — никто и не знает.
В целом же Митя был доволен. Эти двое числились официальными беженцами. Через год-другой они получат японское гражданство, у них есть крыша над головой, работа и чашка ароматного кофе в «Старбаксе» (Starbucks) у станции метро «Сибуя».
К Рождеству Элис решилась позвонить, и они наконец-то поговорили вживую. Митя так и представлял её то в отеле «Дельфин», то у пастбища в Дзюнитаки. На самом деле она звонила из офиса за счёт компании, где занималась дизайном одежды. Закончив институт
— Вы не поверите, Митя, — вдруг воскликнула Элис.
— Да что случилось?
— Здесь и вправду есть отель «Дельфин». Лёша писал для них программы.
— Алекс? — переспросил Захаров.
Около полугода назад Алекс устроился в Sony Pictures. Сначала разнорабочим, затем сторожем и электриком. Вскоре он починил им с десяток компьютеров, установив на каждый пиратское ПО, за что получил благодарность и был переведён в системные администраторы. Чуть позже, оценив его смекалку и усердие, руководство предложило Губанову должность программиста. Он успешно прошёл конкурс и теперь с недоумением оглядывался в своё прошлое дровосека.
Ну что тут скажешь? Митя лишь удивлялся — какой идиотской подчас выглядит судьба. С другой стороны, удивляться было и нечему: дистанция между профессиями надумана и лишь подтверждает всеобщий абсурд.
— Алекс, — ответила Гончарова.
Голос у неё вдруг ослаб и она погрустнела.
Митя дважды перечитывал «Охоту на овец» Мураками и теперь прекрасно понимал её состояние. Элис была набожной и никак не могла остаться равнодушной к скелетам в музее писателя. Скелеты в её представлении были потерянной любовью, а любовь — это Бог, возвращалась она к одному и тому же.
— Любовь — это Бог, — продолжала она. Ваш магазин, о котором вы говорили…
На секунду Алиса запнулась, но тут же взяла себя в руки и попросила Митю изготовить ей виртуального Бога.
— Виртуальный Бог?!
Вот чего он хотел меньше всего. Виртуальный Бог не укладывался в его сознании. Вероятно, Элис не в себе. Если он изготовит модель Иисуса Христа — значит, Бог существует и в реальности. По сути, это было бы доказательством «от противного», но даже и оно вполне удовлетворило бы митрополита Кирилла. Это доказательство удовлетворило бы и папу римского, думал он. Оно подошло бы и православному Путину, и мормону Ромни, и доброй половине человечества. Здесь же крылась и другая проблема: а не оскорбит ли он этим опытом и саму их веру?
Итак, сначала они обрадуются. «Видите, — скажет, к примеру, Бенедикт XVI, — Бог всё же есть». А чуть позже и ополчатся на Митю. «Дмитрий Захаров — фигурант уголовного дела о безбожии в Интернете, приговорён к 15 годам каторжных работ» — Митя так и видел эту бегущую строку на «России-24».
Впрочем, напрасно он волновался.
Элис так и не смогла дать ему сколь-нибудь стоящих исходных данных. Ни фотографий, ни запаха, ни упругости кожи, ни тембра голоса. Лишь пару-тройку репродукций Эль Греко и Тициана. Из любопытства он всё же ввёл репродукции — будь что будет, — и результат его обескуражил. С виду Христос получился вполне ничего и даже по-своему красив: тонкие черты, слезящиеся глаза и чувственный рот. Во всём остальном, сокрушался Митя, — полный провал. Господь Бог едва передвигался, хотя был не так уж и стар. Говорить он не мог, а вместо голоса у него задувал ветер и слышались шаги художника. Тициан словно оглядывал свою картину, то приближаясь к ней, то отдаляясь.
Иисус Христос пах красками и сурьмой. Масло, подумал Митя. В целом же образ производил впечатление объёмной иконописи, а на ощупь был словно резина. Даже не латекс. Вибраторы Pink Power — и те выглядели куда реалистичнее. Захаров прислушался к ветру, спросил у Господа о смысле жизни, но ветер как дул себе, так и дул. В какой-то момент шаги затихали. Появлялся запах жареных овощей, затем выдержанного шардоне и, наконец, запах кофе. Чистейший индийский кофе, приготовленный в турке с любовью и со знанием дела.
— Алиса, мне не хватает исходных данных, — написал он Элис и вкратце объяснил, что к чему.
Она задумалась. Задумался и Митя. Ведь если он намеревался создать виртуального Иисуса Христа, ему и самому не мешало бы поверить в его существование. До сих пор же его представление о Боге сводилось к фильмам ужасов и суеверию. В быту то и дело происходили странные вещи, но всякий раз Митя находил им вполне материалистическое объяснение. Что касается известных заповедей, то он прекрасно понимал: чтобы быть приличным человеком, совсем не обязательно верить в Бога. Захаров из опыта знал, что так и есть. Он был знаком со многими людьми, регулярно посещавшими церковь, но не имевшими ни малейшего представления о порядочности. Добрая половина из них были негодяями, не говоря уже о большинстве политиков, спортсменов и артистов шоу-бизнеса.
Вероятно, речь шла о чём-то, чего Митя не понимал и принимал за сказку. По правде сказать, даже как сказка Библия была так себе. Язык сломаешь, не говоря уже о сюжете. Иными словами, его проект «Виртуального клона» был основан исключительно на его материалистическом мировоззрении. Это был абсолютно атеистический проект. Он или нуждался в доработке, или пришлось бы согласиться, что Бога нет. Нет, в самом деле, разве можно считать за Господа нашего овощное рагу художника Тициана?
— А попробуйте святую воду, — предложила Гончарова. — Говорят, она изгоняет нечисть.
Ясно, что Элис нуждалась в помощи и рассчитывала лишь на Иисуса Христа. Насколько Митя мог понять, её не удовлетворяла реальность. Подобно Джони, она чувствовала себя изгоем, но не в отдельно взятой стране, как он, а в мире. У неё присутствовало острое ощущение покинутости, и она хотела развенчать этот эффект.
Что ж, решил Захаров, вода так вода. Может, Алису и вправду кто сглазил. Божественное начало, писал как-то Кьеркегор, в том и проявляет себя, что сначала вы не знаете, как быть, а затем неожиданно узнаёте. Митя взял образцы воды в церкви на Шокальского и уже на следующий день ввёл её характеристики в свою программу. Эффект был поразительным. Ночью ему приснились шакалы с крыльями и клювом. Они клевали его в голову и тем самым бередили ужас. Он кричал во сне и к утру проснулся совершенно разбитым.
Запустив программу, Митя погрузился в трёхмерное изображение Путяевского пруда в Сокольниках. Пруд кишел сперматозоидами. Те кидались на него, он пятился, отпрыгивал и переживал вселенский страх. На ощупь сперматозоиды напоминали медузу. Они пахли ладаном и беспрестанно молились. О чём молились — Митя так и не понял. Каким бы ни было божественное начало, Захаров и думать забыл о своём предназначении. Рассуждения Кьеркегора его не вдохновляли. Он и без Иисуса Христа прекрасно знал, как ему быть. Митя тотчас выключил компьютер, отсоединил от себя провода, снял наушники, микрофон и очки. Виртуальный Бог, изготовленный из святой воды, ему не понравился. Вода кишела микробами. Сперматозоиды, казалось, сошли с ума.