Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья

Felipe Fernandez-Armesto

STRAITS

Beyond the Myth of Magellan

Опубликовано с согласия The Peters Fraser and Dunlop Group Ltd и The Van Lear Agency LLC

КоЛибри®

Читатели узнают много нового не только о Магеллане, но и о том, чем руководствуются люди, поддерживающие подобные начинания.

Manhattan Book Review

Фернандес-Арместо – прославленный историк, тщательно изучивший дошедшие до нас источники… чтобы предоставить читателям, пожалуй, наиболее обоснованный и подробный рассказ о жизни и образе мыслей Фернана Магеллана.

CHOICE

Точный,

отлично структурированный анализ участников экспедиции Магеллана, их поступков и исторического контекста делает эту книгу ценной для понимания не только самого кругосветного плавания, но и геополитической обстановки в начале XVI века.

Hispanic American Historical Review

Неудача не делает человека счастливым, но может принести ему славу. Метафорически говоря, за распятиями часто следуют воскресения. Иногда падению придает величие частичный, но впечатляющий успех, как то было с Александром или Наполеоном. Магеллан – личность исключительная, поскольку его провал был полным. Но и его слава кажется непоколебимой.

Португальцы, среди которых он вырос, и испанцы, к которым он принадлежал по праву натурализации, называют его своим соотечественником. Но его в прямом смысле глобальное значение, кажется, превосходит любой национализм. Многие страны собираются отметить 500-летие со дня его гибели [3] . Его имя – судя по его популярности среди профессионалов в области PR – знают абсолютно все; оно вызывает ассоциации с наукой, предпринимательским духом и достижениями. Его имя с гордостью – или по меньшей мере с надеждой – носят роскошный круизный лайнер, дорогостоящая компания в области медицинского страхования, а также фирмы, занимающиеся финансовым менеджментом и аэрокосмическим приборостроением. В честь Магеллана была названа миссия НАСА на Венеру. В последней главе этой книги приведены еще более странные случаи использования его имени на пользу себе со стороны людей, в разной степени невежественных или малозначительных. Судя по количеству компаний и проектов, носящих название «Магеллан», он кажется подходящим символом.

Между тем список его провалов почти не уступает списку названий, данных в его честь. В ходе путешествия, сделавшего его знаменитым, большая часть кораблей была утрачена, а все его подчиненные, кроме горстки уцелевших, погибли или были оставлены на чужих берегах. Доход, якобы полученный экспедицией, – не более чем миф. Магеллан даже не добрался до своего предполагаемого места назначения. В своих попытках найти кратчайший путь от Испании до островов Пряностей он не просто провалился, а настаивал на провале, когда он стал уже практически очевиден. Его амбиции – заполучить доходное имение – пошли прахом, потому что он наделал чудовищных ошибок. Он никогда не задумывался о кругосветном путешествии (и не совершил его), однако общее мнение продолжает приписывать ему этот успех. Путешествие Магеллана в глазах его почитателей имеет универсальную значимость, как первая передача радиосигнала или первая высадка человека на Луну: путешествие считается вкладом в развитие науки, а не демонстрацией грубой силы и материальной эксплуатацией – такой же, как у большинства других покойных белых исследователей.

Его намерения были имперскими, однако Магеллан пока что избег постколониального пересмотра и мести. Его действия, пусть храбрые и решительные, были ничуть не менее кровавыми и разрушительными, чем у большинства последовавших за ним конкистадоров. Но он умер, не успев основать какую-либо колонию, и это явилось очередным его провалом. В результате в отличие, например, от Колумба или Кортеса он оказался вне критических стрел антиимпериалистов. Из всех славных или некогда славных европейских исследователей времен «века экспансии» Магеллан кажется самым подходящим героем – или хотя бы менее очевидным злодеем – в нашу постколониальную эпоху политически корректных исследований.

Во многих отношениях он заслуживал той высокой оценки, которую получил. Среди его выдающихся качеств можно назвать бесстрашие, целеустремленность,

способность переносить трудности и приверженность благородной, рыцарской манере поведения, о которой он много читал и которую хорошо усвоил. Кроме того, он обладал трудноуловимой, но очевидной харизмой, которая завоевывала ему преданность друзей и последователей в моменты опасности и трудностей – чего-чего, а этого в его жизни хватало. В его жизни, как мы увидим, можно найти множество причин, почему отважные исследователи заслуживают свою славу, даже если в их адрес выдвигаются настойчивые и анахронистические обвинения.

Но те, кто восхваляет Магеллана или пытается воспользоваться его славой, не знают, кем он был на самом деле. Им стоит поразмыслить лучше. Наиболее важные причины воздавать ему хвалу (о которых пойдет речь на этих страницах) отодвинуты в сторону причинами ложными. А человек, заинтересовавшийся Магелланом благодаря происходящим по всему миру празднованиям, которые достигли своего апогея в 2022 году, возможно, захочет отринуть мифы, найти правду и узнать больше о жизни путешественника и о его времени.

Источники не позволяют написать достаточно личную биографию, подобную жизнеописаниям Колумба или Веспуччи, потому что от Магеллана осталось мало его документов. Однако на страницах этой книги я постарался как можно тщательнее проанализировать все доступные нам тексты. В результате, как я считаю, мне удалось продемонстрировать личность Магеллана в большей степени, чем кому-либо из моих предшественников. В частности, я раскрываю развитие его характера, изменившегося со временем, а также указываю на остававшиеся доселе незамеченными источники, повлиявшие на его самовосприятие и послужившие ему образцом в формировании тех ценностей, что определили его временами непостижимое и путаное поведение. Его поступки, насколько можно о них судить по противоречивым повествованиям, описаниям и оценкам его современников, свидетельствуют о взаимодействии с миром, который его окружал; поэтому много времени я потратил на изучение контекста – начиная с мира, каким тот был во время Магеллана, во всяком случае в тех частях, где он жил, сражался и путешествовал.

Поскольку с уверенностью сказать нельзя почти ничего, а не самые достоверные предположения, мифы, умозаключения и прямая ложь закрепились в исторической традиции, я буду пытаться постоянно напоминать читателю о доказательствах и предлагать не соглашаться со мной, если я делаю предположение на основании собственного воображения и интуиции. Однако я должен отметить, что мои допущения основаны на доказательствах и опираются на длительное изучение темы. Впервые я начал работать с относящимися к делу источниками при редактировании The Times Atlas of World Exploration («Атласа Великих географических открытий The Times») около 30 лет назад. Я не работал для этой книги над главами, в которых фигурирует Магеллан, и сейчас не подписался бы под всем, что в ней сказано на эту тему. Но тот опыт разжег во мне интерес, с тех пор неугасимый. К истории Великих географических открытий я обращался постоянно и сейчас именно в общем контексте пытаюсь понять, что именно сделал Магеллан и до какой степени это имеет значение для современного мира.

По традиции всех предисловий я должен отчасти прибегнуть к самооправданиям. В некоторых местах, отраженных в тексте и критическом аппарате, я превысил обычные полномочия ученого, превратив косвенную речь в диалог. Надеюсь, привередливые читатели поймут, что в каждом подобном случае такой разрыв с научной традицией оправдан и что это позволяет оживить свидетельства и способствует лучшему пониманию событий. В главе 1, особенно при описании плаваний Магеллана по Индийскому океану и к берегу Суахили, я во многом основывался на своей предыдущей книге «1492». Настоящая книга главным образом писалась во время пандемии 2020–2021 годов, так что мне приходилось часто находиться в изоляции, что не всегда позволяло получить доступ к лучшим изданиям всех текстов. В подобных случаях я привожу в критическом аппарате как текст, которым пользовался в работе, так и более авторитетный его вариант, с которым впоследствии смогу при случае сравнить собственный источник. Переводил источники я сам во всех случаях, кроме отдельных оговоренных; однако, цитируя переводы рассказа Антонио Пигафетты о кругосветном путешествии, я использовал (опять же помимо отдельно указанных случаев) замечательную работу своего коллеги Теодора Кэчи. Он работал с изданием 1987 года, которое подготовила на основании самой авторитетной рукописи известная поэтесса и критикесса Мариароза Масоэро (сам я не имел возможности свериться с этим изданием); я сравнил перевод со знаменитым изданием Мосто и включил в сноски перекрестные ссылки.