Магеллан
Шрифт:
Видел Фернандо и записки другого венецианца, Никколо Конти, бродившего в начале XV века по Востоку целых двадцать пять лет. В 1441 году он явился к папе римскому и рассказал о своих странствованиях. Его рассказ записал секретарь папы Поджо Браччолини. Португальцы, искавшие по всей Европе записки путешественников, побывавших на Востоке, поспешили перевести его книгу на португальский язык. Рассказ Никколо Конти подтверждает то, что более ста лет до него рассказал Марко Поло:
«…На этом острове произрастает перец, который больше обыкновенного, а также длинный перец, камфора. Здесь также добывается в изобилии золото… жители одной части острова, называющейся Батех, едят человеческое мясо и всегда воюют со своими соседями. Человеческие головы они сохраняют в качестве ценного имущества: убивая врагов, они отрезают голову и, съев мясо, сохраняют череп и употребляют его вместо денег. Когда они хотят купить
Магеллан вспоминал рассказы Людовико ди Вартема. Вартема говорил, что в Педире много золота, но предупреждал, что жители Суматры — людоеды и грабители. По его словам, им ничего не стоит убить человека. Покупая новый нож или кинжал, они будто бы пробуют его на первом встречном.
Но, несмотря да все эти предостережения, в Педире дело обошлось мирно: арабские и малайские купцы оказались людьми, сведущими в вопросах торговли. Для них появление португальцев было выгодным, ибо купцы из индийских портов и китайцы были хозяевами рынка пряностей и драгоценных камней и могли назначать любые, самые низкие цены. Купцы суматрийских городов думали, что на соперничестве между старыми покупателями и новыми — португальцами — можно будет нажить большие барыши.
Секейра заключил с раджой Педира договор о дружбе и торговле, и армада пошла на восток, в город Пасем, лежащий также на берегу Суматры. Заключив и там договор, португальцы отправились дальше.
Теперь корабли плыли вдоль лесистого берега Суматры, среди бесчисленных островов и островков, покрытых тропическим лесом. Днем стояла жара, а к вечеру, когда огромные стаи летучих собак проносились над кораблем, спеша на ночлег к берегу, появлялся легкий ветер. Он приносил запах цветов, свежей зелени и сырости. Иногда в лесу виднелся одинокий огонек.
Корабли шли медленно, путь был незнаком, а индусские карты неточны и малопонятны, — положиться же на индусских кормчих было опасно. Эскадра приближалась к Малакке — городу, прославленному на всем Востоке.
Вот что говорит один из португальских летописцев, сын Аффонсо д’Альбукерка, о Малакке:
«Гавань Малакки совершенно безопасна, там не бывает штормов, и никогда еще корабль не погибал там. В этом месте одни муссоны начинаются, а другие кончаются, так что жители Малакки называют жителей Индии людьми Запада, а яванцев, китайцев и жителей Горес [24] людьми Востока. И так как Малакка расположена в центре, те, кто плывет с востока на запад, находят здесь западные товары и увозят их, оставляя взамен те, что привезли с собой, и так же поступают те, кто приезжает с запада.
24
Горес — так называли в те времена португальцы Формозу и острова Риу-Киу.
Благодаря этому Малакка так выросла. Прежде она была лишь окраиной города Пасе. Ныне Пасе не больше, как окраина Малакки, ибо большинство мавров, живших в Пасе, переселилось туда.
Каждый год в Малакку прибывают суда из Камбая [25] , Чаула, Дабула [26] , Каликута, Адена [27] , Мекки, Шехра [28] , Джидды [29] , Короманделя [30] и Бенгалии, Китая, Явы, страны Горес, из Пегу [31] и из всех близких гаваней. Но из Сиама корабли с товарами не приходят в Малакку, ибо сиамцы всегда воюют с малайцами.
25
Камбай — порт в северо-западной Индии. Ныне входит в состав Бомбейского резидентства. В старину Камбай славился своей кустарной промышленностью. Товары из Камбая находили широкий сбыт во всей Южной Азии и Восточной Африке.
26
Дабул — город на западном берегу Индостана. В 1509 году Франсиско д'Альмейда, в отомщение за гибель своего сына дом Лоренсо, подверг Дабул страшному разгрому. Старая индусская поговорка гласит: «Пусть мщение франков обрушится на тебя так, как оно обрушилось на Дабул».
27
Аден —
28
Шехр, или Эсшехр, — город в пятистах километрах к востоку от Адена на аравийском побережье. Был крупным портом еще во времена Марко Поло (XIII век).
29
Джидда, или Джедда, — аравийский порт на берегу Красного моря. Служит портом Мекки. В старину была крупнейшим портом Красного моря. Джидду часто называли тогда «Матерью городов».
30
Коромандель — юго-западное побережье Индии.
31
Пегу — старинное царство, находившееся в Бирме, на восточном берегу Бенгальского залива. В 1753 году захвачено бирманцами, а в 1855 году — англичанами. Так же называлась и бывшая столица этого царства. Город расположен в семидесяти километрах к северо-востоку от нынешней столицы Бирмы — Рангуна.
Сведения, полученные мною о делах Малакки, убедили меня, что, если бы был другой мир и другой годный для мореплавания путь, все равно все бы сходились в этот город — там они найдут все сорта пряностей и снадобий, существующих на свете, ибо гавань Малакки более благоприятно расположена по отношению к муссонам, дующим от мыса Коморин [32] на восток, нежели какая-либо иная гавань в тех краях».
Итак, корабли Секейры приближались к воротам Дальнего Востока, к крупнейшему торговому городу всей Юго-Восточной Азии.
32
Коморин — крайняя южная оконечность Индостана.
Португальцы уже захватили контроль над морскими путями, идущими от Индии на запад. Обладание Малаккой завершило бы делю. Тогда весь Индийский океан оказался бы во власти португальцев.
Но завоевания не входили в задачу Секейры. Ему даже запрещалось обострять отношения с туземцами. Секейра должен лишь разведать пути, ведущие от Цейлона к Малакке, и познакомиться с положением дел в Малакке.
Поэтому перед тем, как армада подошла к Малакке, Секейра собрал всех командиров и объявил, что запрещает обижать местных жителей и приказывает обращаться с туземцами как можно приветливее.
«Еще раз говорю вам, — добавил он, — помните: мы не завоеватели сейчас, а разведчики. Когда-нибудь мы придем сюда с мощной армадой и тогда будем говорить с ними по-иному. А сейчас остерегайтесь необдуманным словом или делом вызвать раздражение местных жителей…»
11 сентября 1509 года армада Секейры подошла к Малакке. Был час заката. Дневная жара спадала., легкий ветер дул к берегу. Косые солнечные лучи освещали множество кораблей в бухте. Тут были громадные китайские джонки с четырехугольными парусами из циновок, раскрашенные в яркие цвета — синий и белый, красный и зеленый, черный и желтый. На носах у них виднелись огромные глаза: китайские мореходы думали, что без глаз судно не будет знать дороги и налетит на камни. Остроносые ладьи, пришедшие с Явы или с дальних островов, покачивались на волнах вперемежку с маленькими рыбачьими лодками.
Город круто спускался к берегу; множество крытых пальмовыми листьями домов в беспорядке раскинулось на холме. Вокруг темнел лес. Было время ужина, и повсюду — на кормах кораблей, на песчаном берегу и у порогов домов — загорались костры.
Тонкие струи синего дыма поднимались и таяли в вечернем воздухе.
Так вот она Малакка — столица Дальней Индии, преддверие морей, омывающих Китай, острова пряностей и другие неведомые земли!
План города Малакки. Рисунок в португальской рукописи XVI века. (Британский музей).
Сначала появление португальцев в гавани Малакки вызвало панику. Туземцы схватились за оружие, купеческие корабли начали втихомолку уходить в море. Но Секейра послал на берег переводчика, которому было велено передать, что пришельцы — люди мирные и просят лишь разрешения торговать в Малакке. Султан Малакки всю ночь совещался со своими вельможами, с доверенными арабскими купцами, а наутро послал Секейре подарки и велел передать, что рад гостю и просит его торговать в городе Малакке спокойно и безбоязненно.