Маги и люди
Шрифт:
– Полиция что говорит? – спросила Вика.
– Полиция забрала её ноутбук, будет изучать контакты. Пока молчат, – сказал Сергей Сергеевич. – Вы будете её искать?
Вика не ответила. Присела на диван и провела ладонью над фотографией. Совсем юное лицо, конопатое, в обрамлении светлых волос. Улыбка широкая и добрая, глаза – небесно-синие, добрые, без тени самодовольства и превосходства.
Вика закрыла глаза, мгновенно выкинула все мысли из головы, полностью очищая сознание. Навалилась привычная темнота, которая быстро стала рассеиваться, открывая совсем другую картинку – что-то неясное, смутно очерченное, будто за залитым дождем стеклом. За этим стеклом кто-то двигался – быстро, даже стремительно. И нарастал гул – надсадный, словно из авиационной турбины. Картинка стала проясняться, приобретая очертания высотных домов. Дорога. Рюкзак, подпрыгивающий на худенькой спине. Косой свет фонарей.
В уши ворвалась громкая мелодия телефона. Картинка словно пожухла, смялась, и вновь превратилась в темноту. Не кромешную, а обычную, какая бывает, если просто закрыть глаза в освещённой комнате.
Вика открыла глаза, мгновенно фокусируя взгляд на нарушителе спокойствия. Сергей Сергеевич нажал на экран своего смартфона. Приложил к уху и отошёл к окну.
– Да! Да мне плевать! Кто он такой вообще?! Сраный подрядчик, который решил, что умнее всех? Гони его в шею и ищи других! Какая ещё неустойка?! Свяжись с юристами, пусть разруливают – это их тема! Я всё сказал!
Он со злостью сбросил звонок. Повернулся и посмотрел на присутствующих, во взглядах которых читалось неприкрытое неодобрение.
– По работе звонили, – ничуть не смутившись, сказал он.
– Мы догадались, – ответила мать Вики и посмотрела на дочь. – Что видела? Точнее, что успела увидеть?
– Немного. Дома, фонари. Мне показалось, самолёт…
– Самолётом она не могла улететь, – бесцеремонно встрял Сергей Сергеевич. – Поездом уехать – тоже. Полиция в первую очередь пробила, покупались ли билеты на её имя. У меня всё под контролем. Сразу скажу, что отслеживают все транзакции с банковской карты Евы, с которой неделю назад, как раз перед её исчезновением, была снята довольно крупная сумма. Более того, я вам скажу, в последний раз Ева засветилась на камерах наблюдения на выходе из дома. Потом пропала с радаров.
– Это, конечно, исчерпывающая информация. Благодарю, – вздохнула Вика и посмотрела на мать девочки. – Давайте попробуем через вас, родственные связи очень сильны…
– Через меня? – испугалась женщина.
– Не бойтесь. Мне нужно, чтобы вы расслабились. Просто расслабились и закрыли глаза.
Женщина закрыла глаза. Вика приложила ладонь к её лбу, на котором нервно подёргивалась синяя жилка.
– Успокойтесь, – мягко сказала она. – Просто дышите, через нос, неглубоко. Расслабьтесь.
Женщина словно обмякла, привалившись к спинке дивана. Пальцы Вики плотнее прижались ко лбу гостьи.
В комнате воцарилась тишина. Даже неугомонный Сергей Сергеевич, который всё контролировал, затих у окна. Вика резко открыла глаза. Щёлкнула пальцами перед носом Анны Ильиничны. Веки, подрагивая, поползли вверх.
Вика смотрела на неё изучающе.
– А вы точно её мать?
Анна Ильинична вздрогнула и растерянно посмотрела на девушку, затем испуганно – на мужа. Подбородок задрожал, а руки мелко затряслись, и почти сразу же покатились слёзы. Видно, своим вопросом Вика попала точно в цель. Сергей Сергеевич, вдруг мигом превратившись в заботливого и чуткого мужа, обнял плачущую жену, поглаживал по плечу, бормоча какие-то хорошие и ласковые слова.
– Дочь, я, конечно, полный профан в этих делах, но, по-моему, ты немного перегнула, – сказал Дмитрий Алексеевич, неодобрительно глядя на Вику.
Та невозмутимо посмотрела на отца и промолчала. Ольга Витальевна задумчиво барабанила пальцами по подлокотнику дивана и тоже молчала. В отличие от мужа осуждать дочь она явно не торопилась.
– Я поражаюсь вашему спокойствию! – в изумлении воскликнул он. – Вика, я надеюсь, ты извинишься перед Анной Ильиничной за свою ошибку?
– Дима, – сказала Ольга Витальевна. – Принеси лучше водички.
– Да, папа, ты лучше водички принеси, – поддакнула Вика.
Он в возмущении покачал головой, вышел из гостиной. Анна Ильинична уже не плакала навзрыд, а тихонько всхлипывала на плече мужа. Вернувшийся Дмитрий Алексеевич протянул ей стакан с водой. Гостья сделала несколько судорожных глотков.
– Вы успокоились? – спросила Вика через минуту.
Анна Ильинична закивала, пряча опухшие глаза. Промокнула слёзы платком.
– Давайте так, – предложила Вика. – Либо вы говорите всё как есть, либо мы прощаемся. Я не смогу помочь, если вы будете что-то от меня утаивать.
Анна Ильинична нерешительно посмотрела на мужа. Тот лишь махнул рукой, по растерянному лицу было видно, что он просто шокирован происходящим, от его спеси и агрессии не осталось и следа.
– Мы всегда хотели детей. Но все мои попытки забеременеть заканчивались неудачно, – гостья смотрела в пол, сжимая стакан. – Все столичные клиники объездили – бесполезно. Пару раз были в Израиле и Германии, но тоже безуспешно. Наверное, сейчас уже существуют методы лечения, но тогда, на заре нулевых, медицина еще не так далеко продвинулась.
Она снова отпила из стакана. Все молчали, внимательно слушая.
– Так вот, – продолжала она. – Мы совсем отчаялись и на какое-то время даже смирились: ну, не дано, что ж поделаешь? Даже старались быть счастливыми по мере возможности. Но только кого мы обманывали? Себя же и обманывали. Представляете, два взрослых человека каждый день делают вид, что всё хорошо и прекрасно, а сами в душе страдают. В общем, долго прикидываться мы не могли, да и не хотели, поэтому решились на усыновление.
Она затихла, вытирая глаза.
– Мы решили, что ребёнок должен быть совсем маленьким, чтобы не помнил своих настоящих родителей. Поэтому взяли отказника из роддома, – продолжил Сергей Сергеевич. – Оформили всё, как полагается, и по всем документам Ева – наша родная дочь.
– Вы молодцы, – сказала Вика, чувствуя лёгкие уколы вины. Надо было всё-таки деликатнее задать вопрос, а не так, в лоб: «А вы точно её мать?».
Супруги подавленно покивали.
– Скажите, а девочка не могла каким-то образом узнать правду? – спросила Ольга Витальевна.