Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться
Шрифт:
Пришлось поторопиться: нить, что тянулась за клубочком, исчезала быстро.
На деревню уже легли сумерки, под кронами деревьев стало и вовсе темно. Я сотворил «Кошачий глаз», недоуменно моргнул: показалось, будто по стволу, обвивая его, вполз змей с птичьей головой и сложенными за спиной крыльями. Вроде я не пил…
Клубочек катился себе и катился, я тащился за ним, беспокоясь все больше. Что ее понесло в чащу? И почему до сих пор не вернулась?
Ответ на этот вопрос я получил через десяток шагов, продравшись сквозь кусты на поляну. Заучка стояла, прислонившись спиной к здоровенному
Больше я ничего заметить не успел. Только медведя с опаленной мордой, который понесся на меня.
Глава 15
Леон
В животе разросся уже знакомый ледяной кристалл, остужая заскакавшее было сердце и замедляя время.
Это только в сказках мишка косолапый – добродушный увалень, любитель полакомиться медом и поспать. В жизни это здоровая хищная зверюга, которая скачет на тебя со скоростью лошади, а нагнав, встает на дыбы и в темпе хорошего драчуна лупит лапами с когтями длиной в мужской палец. Чтобы, свалив, перервать горло или перекусить хребет – что получится быстрее. Бежать бесполезно.
Я и не стал.
Сдернул сумку и магией закинул зверю в раззявленную пасть. Магией же подпихнул глубже, чтобы точно не вывалилась, и, пока медведь тряс головой, сотворил воздушный клинок и полоснул по шее. И еще раз. Теперь удачней – рана зацепила крупный сосуд. Кровь полилась ручьем, но хищник сдаваться не собирался. От ярости и боли он не почувствует слабости, пока не упадет.
Я отскочил, когда медведь все же избавился от помехи и опять рванул на меня. Никакие щиты бы не помогли, здоровенный зверь с разбегу снес бы вместе со щитами. Пропустив его мимо себя, я, уже без всякой магии, всадил нож медведю под лопатку. Снова отскочил, но уже не так проворно – это только по времени схватка длилась несколько мгновений, мне сейчас казалось, будто она заняла полжизни, выпив все мои силы. Зверь сделал еще несколько неровных шагов, опять заревел и рухнул.
Я опустился на траву, вырвал пучок, снова и снова тер клинок, хотя сталь уже стала чистой. Ледяной кристалл растаял, и теперь сердце билось где-то в горле, мешая дышать. И руки тряслись.
– Кто вы? – раздался дрожащий голосок заучки. – Вы ранены? Я сейчас!
Ну да, в темноте леса все, что она видела, – две схватившиеся тени. Хорошо хоть хватило ума не запустить огневик, чтобы все разглядеть. Тогда бы мне конец и пришел.
Я прокашлялся.
– Это я. Леон.
– Ты? – ошалело выдохнула она.
Я поспешно убрал «Кошачий глаз» и зажмурился. Осторожно открыл глаза, проморгался и разинул рот.
На поляне валялись два мертвых волка. А у ног выскочки лежала туша кабана.
Во дает!
– Ты! – воскликнула она. Подскочила ко мне, начала тормошить. – Что с тобой! Ты ранен?
– Нет, просто чуть не обделался от страха, – признался я.
Тряслись не только руки, самого заколотило знатно. Наверное, не надо было говорить такое девчонке, припомнит ведь наверняка. Но голова и язык словно жили каждый своей жизнью. В голове было пусто, как у двоечника перед экзаменом, а язык молол все что ему вздумается.
Огневик погас. Я ждал
Одна глубокая рана под лопаткой – почти такая же, как та, которой я добил медведя.
– Ты сама его взяла? – полюбопытствовал я, наклоняясь и зачем-то ощупывая рану. Под запекшейся кровью проступила сукровица.
Конечно, сама. Если бы здесь проходили охотники, не оставили бы такого зверя.
– Да. Я искала зайца…
Зайца. Я хихикнул. Зайца.
У нее задрожали губы, и я торопливо добавил:
– Отличного зайца добыла.
Когда на тебя летит полтора центнера ярости, мышц и клыков, нужно иметь стальные нервы, чтобы не удрать с визгом… и не отправиться на тот свет. Чтобы пропустить мимо себя разъяренного зверя, как тореадор пропускает быка на арене, и всадить заклинание в уязвимое место. «Магическая стрела», судя по форме раны. Или сил хватило на копье?
Неважно, на самом деле. Девчонка-то и правда боец. Конечно, во многом ей повезло, ну так и мне только что повезло. Достаточно я на охотах бывал, чтобы это знать.
Я подошел к ней, мазнул по ее лицу перемазанными кабаньей кровью пальцами.
– Что ты делаешь? – пискнула Габриэла.
– Посвящаю тебя в охотники. В одиночку кабана добыть – это не шуточки!
– Опять издеваешься?
– Я совершенно серьезен.
Она всмотрелась мне в лицо, но, само собой, не смогла ничего разглядеть в темноте.
– Я не могу сотворить еще один огневик, – пожаловалась она. – Сила кончилась.
Еще бы. Не нужно быть гениальным следопытом, чтобы разобраться в происшедшем. Девчонку понесло в лес за зайцем – зачем ей только дался этот заяц! Забрела далеко, видимо, зайцы не торопились в очередь на жаркое. Потревожила кабана, он кинулся на нее. Защититься смогла, но утащить тушу, понятное дело, силенок не хватило, а бросить было жалко. Пока соображала, что делать, на запах свежей крови пришла стая волков. Их она отогнала, спалив двух самых наглых. Но медведя лишь раззадорила, и оскорбленный в лучших чувствах зверь с подпаленной мордой бродил вокруг, пробуя на прочность щиты.
Но щиты тоже были выставлены умно, с опорой на многовековой можжевельник. Снести дерево толщиной с человека оказалось не под силу даже медведю.
– На «Кошачий глаз» у тебя хватит, – сказал я. – Смотри внимательно. Только векторы, ни слогов, ни жестов. Очень удобно, когда нужно быть тихим.
У нее получилось с первого же раза – а я-то думал, что она свои пятерки задницей высиживала. Два-ноль в пользу заучки.
Оказывается, ее трясло. Я вытряхнул из пожеванной сумки плащ, накинул ей на плечи.
– Сядь-ка.
Помог опуститься, прислонив спиной к стволу можжевельника. Сунул в руку открытую флягу.
– Отхлебни.
Она послушно отхлебнула, прыснув, закашлялась.
– Еще раз, – настаивал я.
– Не буду! Там спирт! Мне мама говорила, до диплома…
– Стану я наливать девушке спирт! Там бренди. Хороший, к слову. Тебе нужно прийти в себя после этакой встряски.
Она глянула на меня настороженно. Я вздохнул. Что ж, сам старался, неудивительно, что сейчас она ничего кроме гадостей от меня не ждет.