Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью
Шрифт:
Но тут уж ничего не попишешь: назвался груздем – лезь кузов и грузи.
– Так чего же мы ждём? – исполнился решимости я. – Люди там ждут, надо ехать!
Все трое просто прыснули возмущением.
– Кукушкин! – воскликнул Щавелёв. – Нихлябин – это кто угодно, только не офицер!
– Он и ротным-то был никудышным, – вставил Полозов. – А тут целый острог!
Ну, вроде бы проясняется:
– Ясно. Сам он, значит, рисковать не станет. Ну, да! Чужими руками жар загребать всегда безопаснее.
– Во-во! – подтвердил мою догадку Полозов.
– А тогда почему его на такой ответственный участок назначили? – задал я вполне логичный в данной ситуации вопрос.
– Не всё на свете Дмитрий Саныч самолично решает, – мрачно проговорил наш комбат.
– Да и некого тогда больше было предложить, – добавил Полозов.
– Лучше уж туда, чем в батальонные командиры бы вышел! – взвился Синюхин.
– Да как бы он вышел-то? – не согласился Щавелёв.
– Да точно также, прислали бы депешу с приказом, и всех делов! – рубанул Спиридоныч.
– И то верно, – согласился Полозов. – И так могло статься.
Я переводил взгляд с одного начальника на другого. Чёрт с ним, с этим Полуэктовичем! Делать-то что?
– Какие будут приказания, господин майор? – вытянулся во фрунт я.
Тот посмотрел на нашего комбата, почесал щёку и спросил:
– Долго тебе собираться?
Собираться-то не долго, только есть один момент…
– Ваше высокоблагородие, запасы голубой соли истощены. Личный состав будет вынужден вступать с неприятелем в опасно близкий контакт, что может вызвать неоправданно большие потери, – доложил я.
Полозов задумчиво посмотрел на Щавелёва:
– А что, Степан Емельяныч, голубой соли действительно нет?
Тот пожал плечами.
– Действительно, – подтвердил Спиридоныч. – Поручик Кукушкин при мне докладывал его высокоблагородию господину полковнику, однако, соль нам так и не была предоставлена.
– Так её запросто в лавке купить можно, – сообщил нам Щавелёв.
– Дорогая, поди? – предположил Полозов.
– Да не сказать, – пожал плечами Щавелёв.
Полозов обратил свой взор на меня:
– И много тебе её надо?
Я задумался: мало скажешь – может не хватить, много скажешь – денег не дадут. Учитывая прошлые разы, заявил:
– Трёх фунтов должно хватить, но это только на этот раз и при условии, что чертей всего трое. Если больше…
– Понятно! – перебил меня Полозов. – Степан Емельяныч, распорядись, чтобы им пять фунтов купили, а если по деньгам способно, то и все двадцать. Чай, не последние это шуралеи на нашем веку.
– Знамо дело, не последние, – согласился Щавелёв вставая.
Порлозов повернулся ко мне:
– А ты, соколик, иди, собирайся. Дорога тебя не близкая, готовься основательно. Как соберёшься – сразу ко мне. Николай тебе растолкует, что к чему. Ну, всё. Идите.
Мы с капитаном вышли, не забыв напоследок щёлкнуть каблуками.
По дороге в расположение Спиридоныч просветил меня относительно особенностей Ильменьского острога и его коменданта.
Интересное кино вырисовывалось. Комендант острога ранее служил в Самаре и проявил себя как парень очковый, даже очень очковый. Но поскольку имел высоких по местным меркам покровителей, то вместе с чином капитана получил и это повышение по службе. Комендант острога – должность, хотя во многом и беспокойная, но всё же майорская, а для капитана это серьёзный такой шаг наверх. Плюс ко всему прочему Ильменьский острог, будучи сильнее удаленным от Самары, чем тот же Буродольский, считался, тем не менее, гораздо более спокойным местом службы, в сравнении с тем же Палимским.
Ясно. Значит, мне сейчас предстоит жуткой бесполезности человека. В смысле его карьеру. Ему-то самому вряд ли всерьёз что-то угрожает. Ладно, не в первый раз. А шуралеев погонять, вообще сам бог велел. Что ж, будем собираться.
Синюхин, выяснив, в чём именно будут состоять приготовления, только что не посмеялся:
– Без соли у тебя люди шуралеев только кольями потыкать смогут. Помнишь, чем это в прошлый раз обернулось?
Конечно, я помнил.
– Тебе ведь Полозов не говорил изо всех сил торопиться? Нет? Вот и не торопись, а там, глядишь, и Дмитрий Саныч, воротится. Он-то и скажет, поспешать или ещё как-нибудь.
Так-то оно так, однако, собираться нужно, вот приедет Ватулин, скажет: «Езжай!», а я что? Соль, правда, нас при любом раскладе задержит. Мы же не горстями её в шуралеев кидать будем, её в патроны зарядить надо, а это не десять минут.
Добравшись до нашей избушки, я первым делом проверил, как мои бойцы самостоятельно справились с чисткой оружия. Не сказать, что они совсем не старались, старались, разумеется, только не так. Объяснив в чём ошибки, я заставил произвести чистку по-новой, попутно сообщив им, к какой командировки следует приготовиться.
Люди, видевшие шуралеев достаточно близко, предсказуемо посетовали на отсутствие соли. Всё верно: без неё родимой они там – пушечное мясо, если, конечно, такое сравнение будет уместно. Значит, подготовим всё так, чтобы как только нам её подвезут… В общем, чтобы дело только за ней и оставалось.
На следующий день сразу после завтрака появился Дерюгин. Пришёл уточнить, не являются ли слова ротного командира о выделении в его распоряжение трёх единиц вожделенного вида оружия, одной из разновидностей злых шуток. Я заверил поручика, что всё это – чистая правда, хотя и не вся. Всеволод Михайлович был «неприятно» удивлён тем фактом, что оружие предоставляется ему не безвозмездно, то есть даром, а на условиях несения драгунами из его взвода караула по охране нашей штаб-квартиры на курьих ножках.
Господин поручик изобразил оскорблённую в лучших чувствах невинность и искренне посоветовал мне закатать губу, хотя и другими словами. Я, в свою очередь, напомнил взводному-два, что на других условиях он оружие не получит, и что вполне себе может статься, появятся другие, более сговорчивые люди из нашего же батальона.
Всеволод Михайлович в совершенно не свойственной офицерству манере принялся торговаться со мной, апеллируя к жуткой немногочисленности передаваемого оружия. Тут уже я посоветовал ему следить за возможностью появления несанкционированных трещин в губах, вызванных непомерным аппетитом.