Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью
Шрифт:
– Обожди! А ежели Сухонин и впрямь один не справится? Тогда как?
– Тогда мы поедем. Сам же говорил.
– Не пробовамши? Так?
– Ко-оля, отдай пулемёт. С полковником мы поговорим. Обязательно. Может, уже завтра. А пока сие должно быть тайной, семью печатями мрака скрытой. Понятно?
– Ну, ежели только до завтра, тогда бери, – с этими словами он протянул мне оружие, совершенно не скрывая, как ему не хотелось с ним расставаться.
– И ещё, – произнёс я, принимая из рук ротного бессмертное творение Михаила Тимофеевича. – На стрельбище из него стрелять нельзя.
– Это ещё почему? –
– Не только.
– А что ж ещё-то?
– Стреляет уж больно далеко. Как бы в кого не попасть.
– Далеко? Эт на двести саженей что ли?
– До трёх вёрст, – не особо надеясь, что мне поверят, сообщил я.
– Да иди ты! – замахал на меня руками Синюхин.
– По тому берегу стрелять можно.
Похоже, до капитана начало доходить:
– Ага. Попасть-то, может, и не попадёшь, а пуля-то долетит. Так?
– Точно. А пуля, она, как известно, дура: целиться на таком расстоянии без толку, но случайно кого-нибудь подстрелить очень даже можно.
– И как нам быть? – помолчав, спросил Спиридоныч.
– Возьмём струг, выплывем на середину Волги, и по какой-нибудь бестолковой лодчонке будем стрелять.
– На середину? Ты ж сам похвалялся, будто с этого берега до другого дострелить сумеешь. А с середины-то оно половчее выйдет. Как бы и впрямь не подстрелить кого ненароком.
– Коль, так мы же не поперёк реки стрелять-то будем, а вдоль. А там простор-то не на одну версту…
– Понял, понял, – он провёл рукой по лицу. – Ох, и хитёр ты, Андрюха!
– Что есть, то есть, – не стал отнекиваться я.
– Значит, до завтра?
– Ну, ты подожди, ещё не расходимся.
– Ещё что-то привёз? – сразу же насторожился капитан.
– Пойдём киношку покажу.
Мы посмотрели сюжет про пулемёт Калашникова. Тут мне пришлось объяснять, в чем, собственно говоря, разница, потому что сам ротный её так и не углядел. Вы, наверное, тоже не в курсе? Если коротко, то пулемёт Калашникова мощнее ручного пулемёта того же Калашникова. У ручного пулемёта калибр (калибр – это диаметр пули, попросту говоря, толщина) 5,45 милиметра, а у пулемёта – 7,62 мм. И дальнобойность, и бронепробиваемость у пулемёта выше. РПК по сути своей – просто обычный автомат, только ствол у него длиннее, и магазин не на тридцать патронов, а на сорок пять, это если рожок, а если диск, так тот аж на семьдесят пять. ПК и ПКМ (для непосвящённых – это одно и то же, в смысле, не парьтесь – всё равно не отличите), они чуток по-другому устроены, там уже не рожок, а лента заряжается, в коробе, и она аж на двести пятьдесят патронов бывает. Вот так вот.
Используя примерно такие аргументы, я постарался убедить своего ротного командира в превосходстве пулемёта Калашникова над его же ручным пулемётом.
– Пять сорок пять – это сколько? – поинтересовался Спиридоныч.
Я показал.
– Это кого ж такой крохопулькой убить-то можно? Курицу разве что.
Я снова, как смог объяснил про убойную дальность и бронепробиваемость.
– А вторая пулька… семь шисят пять, она сколько?
Я показал и её.
– Тоже не велика.
Тут я уже совсем разозлился и, чуть не с пеной у рта принялся доказывать, что дело тут не в том, большие у меня пули, или нет, а в том, что летят быстро и далеко. А из пулемёта ещё и часто. Кроме того форма самой пули тоже имеет огромное значение. В качестве аргумента мною был приведён факт большей дальности стрельбы из охотничьих двуствольных ружей. Против них Синюхин возражать не стал.
– Да пойми ты, Коля, ведь против конницы в степи пулемёты, они же гораздо эффективнее даже моих двустволок. В разы. В десятки раз эффективнее.
– Вот лучше бы ты их бы тогда и привёз! – заявил мне Синюхин.
– А я и привёз.
– Да ладно!!! А ну, покажи!
– Пошли.
После демонстрации оружия большей мощности, Синюхин вошёл в раж:
– А ещё сильнее чего-нибудь есть?
– Вообще или с собой?
– И так, и так.
– И да, и нет.
– Это как?
– Вообще есть, а с собой нет.
– А чего ж не привёз?
– Коль, ну, ты странный такой? Думаешь они в любом магазине продаются, заходи бери? Нет, брат, их абы кому и в руки-то подержать не дают, а чтоб продать… это вообще! – я махнул рукой.
– В магазине – это как?
Блин!!! Опять!
– Магазин – это у нас там, Коля, лавки торговые так называются. Понял?
– А в этих лавках только вот такие пулемёты продают, и всё?
Ага!!! Только их! Главное – деньги плати, не забывай!
– Да нет, конечно! У вас же здесь пушки в лавках не продают, вот и у нас тоже.
Зря я про пушки-то…
Пришлось показывать кино и про них.
Мы бы ещё долго так развлекались, но нас оторвал Данилыч, пришедший сообщить, что личный состав накормлен и готов к выполнению дальнейших… чего пожелаем.
– Токма подустали оне малясь.
Ну, бегать-то я и сам сейчас не собирался, а вот пострелять…
– Данилыч, хочешь из моей винтовки с трубой пальнуть?
Тот чуть не поперхнулся:
– Нечто и впрямь дозволите?
– Тогда командуй выдвигаться на стрельбище. Хотя, нет, – я вспомнил, что сам же его определил в старшины, и, значит, теперь это не его задача. – Постой. Русанова мне позови.
Пока весь личный состав группы драгунов специального назначения палил из «штатных» двустволок, Горшенев маялся без дела. Ему одному приказано было выдвигаться на стрельбище без оружия. Разгадка особой хитростью не отличалась. Поскольку господин полковник не соизволили покуда рассчитаться со мной за первую снайперскую винтовку, то вот пусть и остаются в неведении относительно факта появления второй. Ну, а мне самому и одной хватит. Поэтому моя проверенная будет лежать у меня дома, в то время как все будут думать, будто я её Горшеневу отдал.
В принципе я давно уже думал лучшего моего снайпера вооружить по-настоящему, вот случай и подвернулся. Существовала, правда, одна проблема… Вернее две, но решение для них производилось в одно действие. Итак, новая винтовка пока не пристреляна, это первая проблема, вторая – Горшенев пристреливать не умеет. Значит, что? Значит, придётся мне. Вот пока я её пристреливал, молодой драгун нервно расхаживал у меня за спиной.
Я закончил, подозвал Прова и объяснил, как стрелять из СВД. Все находившиеся на полигоне мишени, парень поражал с первого раза. Даже привыкшие к его меткости «ветераны» спецподразделения и те восхитились.