Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью
Шрифт:
– Да хоть на одного, лишь бы на воде держалась. А лучше две таких, и верёвку саженей на двести, или даже триста. Вот.
– Толстую?
– Нет, лодку привязать.
– А пошто таку длинну?
– А мы по ней стрелять будем.
– По лодке?
– По ней.
– Эвон как! – удивился сержант и отбыл выполнять поручение.
А я поплёлся домой. Там меня Макарыч уже заждался, поди.
И не только он. Меня ждали все. Ну, ещё бы! Во-первых, всем хотелось посмотреть, как работает новый станок, а во-вторых… Во-вторых, они сделали «чудо-ружьё». И оно стреляло. Уже дюжину раз. Против трёх выстрелов в прошлый раз, это – несомненный прогресс. Точнее, против двух выстрелов. Тогда удалось произвести только два выстрела, на третьем ствол разорвало. А тут целая дюжина! И ствол цел.
Я тоже порадовался вместе с ними и велел стрелять, пока ствол снова не разорвёт.
– Эт пошто? – удивился хозяин мастерских.
– Это, Макарыч, для того, чтобы узнать, насколько выстрелов вашего творения хватит. А то вдруг дюжина – это и всё, а больше ни-ни…
– Понятно, – пробурчал тот. – Слыхал, Митяй? Иди, калечь фузею.
Все повернулись к жилистому мужику в кожаном фартуке. Тот тяжело вздохнул и с явной неохотой пошёл расстреливать насмерть совершенно новое ружьё.
Настала моя очередь. Станок подняли на стол, принесли генератор. И я их обоих запустил. По очереди, конечно.
Звук работающего генератора всполошил многих:
– Эт он чё… всегда такту рычать топериче будет? – поинтересовался молотобоец.
– Нет, Федюнь, бензин кончится, и замолчит, – пошутил в ответ я.
– Чего кончится? – вступил в диалог Савелий.
– Да успокойтесь вы, просто без вот этой хренотени, – я указал на генератор. – Станок работать не может. Пока, во всяком случае, – и включил станок.
О-о-о! Вот это уже совсем другой коленкор. Тут народец оживился и начал на разные лады выяснять, как это всё само крутится, да ещё так быстро? Я не стал рассказывать им про магнитные поля и бегающие по проводам волшебные электроны, просто сказал, что пока это не важно. И главная наша задача состоит не в копировании привода, а очень даже наоборот, в воссоздании всего остального: направляющих, суппортной пары, резцедержателя, патрона и задней бабки.
Вам, должно быть, эти слова ни о чём не сказали? Ничего страшного – вам же не нужно делать токарный станок своими руками, вот и не вникайте. В крайнем случае, купите, их сейчас всяких и разных, только деньги платите.
Да, а вот Макарычу и всем остальным мне пришлось подробно объяснять, что к чему. Я несколько раз останавливал и снова запускал станок, демонстрируя работу разных его узлов, даже какую-то железяку показательно обточить пришлось.
Вскоре опыты пришлось прекратить. Генератор довольно изрядно наполнил воздух в помещении выхлопными газами, и дышать стало трудновато. Несмотря на задымление, народ жаждал продолжения. Пришлось пообещать на завтра повторение демонстрации возможностей свежепривезённого оборудования. Правда, на завтра у меня ещё одно мероприятие запланировано. По сути, аналогичного содержания: демонстрация возможностей свежепривезённого вооружения. Успею. Да и не успею – тоже не беда, значит, станок на послезавтра отложим, только и всего. Пулемёты, они в нашем деле поважнее станков-то будут.
Но это всё завтра, а сегодня уже и отдохнуть не грех. К ужину ожидается появление Ефрема. Заберёт новую партию товаров, отчитается за старые, ну, и на следующий раз чего-нибудь закажет.
Наибольшим спросом пользовались пайки. В прошлый заход я не рассчитывал на них. В смысле, я не планировал их продавать, а совсем даже наоборот: собирался использовать их в интересах группы. На выходах. Но уж очень не по душе пришлась эта затея моим командирам. Кормить отборными «деликатесами» простых драгунов, да даже и не простых, все как один сочли невероятным расточительством. Кроме самих драгунов, естественно. Нет, в слух-то и они не одобряли, но их «протесты» звучали как-то неискренне.
Так вот, рассудив здраво, я принял предложение Ефрема, реализовать их в среде наиболее состоятельных людей. Напитки с «золочёными» этикетками также принесли немалую прибыль. Значит, так и будем действовать: все, что можно продать продадим, ну и, на складе в оружейке на один выход припасём. А то мало ли что.
Из Сызрани прислали деньги за проданные там бинокли. Просили ещё.
– Не иначе в Саратов повезут, стервецы! – усмехнулся Ефрем.
– Пускай везут, – ответил я. – Вещь не только в военном деле полезная.
– Ага! – поддакнул хозяин дома. – Вона здёздья на небе пощщытать, куда как ловчее.
– Не скажите, Михайло Макарыч, – не согласился с ним внучатый племянник. – Знаете же купца Пирожникова?
– Микулу Селяниновича-то? – вступила в разговор Настасья Петровна. – Скажешь тоже, Ефремка! Да хтошь яво не знат-то? Чай, известный сумасброд. Вина не пьёт, одни книжки читат. Как и не купец вовсе!
Ефрем усмехнулся и, обращаясь ко мне, произнёс:
– Оригинал он несомненный, это уж поверьте, Андрей Иванович. Так вот, имеется у него среди прочих одна страстишка: именно вот на звёзды и смотрит по ночам. Уж чего он там увидеть желает, полагаю, и сам не скажет. Но вот он, извольте видеть, тоже возжелал бинокль поиметь. Глянул в него туда-сюда, да и говорит: «Слабосильный он у Вас, моя зрительная труба не в пример лучше приближает!» Вот как!
– Ну, эт что! – пробасил Макарыч. – Рази хто ишшо акромя яво такой дурью-т балаваетси?! Труба у яво лучче? Ну, вот пущщай в яё и глядит! Чай, небось, деньжищ за трубу-то выложил поболе, чем за бинокуль.
Спрашивать, сколькикратная подзорная труба имеется в распоряжении у местного астронома, не имело смысла. Надо будет самому к нему сходить и глянуть. Глядишь, и телескоп ему какой-нибудь подгоню.
– А иголки, Андрей Иванович, шибко уж мелкие, – посетовал Ефрем. – Только под дорогую нитку подходят.
– А вона у Танюшки какие, поглянь-ка, – снова приняла участие в диалоге хозяйка. – Всяких привёз, да разноцветные какие! И таки, и таки! Всяки! Ты, Ефремка, спроси, можа и тебе привезёт.
– Привезти-то привезу, только не выгодно это. Лучше буду иголки покрупнее брать.
– Покрупнее – это хорошо. Крупные, они враз уйдут, – обрадовался купец.
Я вдруг представил, как Ефрем продаёт иголки. В розницу. И мне стало смешно.
– Ефрем, дружище, а кому ты их продаёшь? Иголки? – поинтересовался я.
– Коробейникам, – какбы удивился тот. – Кому ж ещё?
– А портным разным, типа Абрама Моисеевича?
Тот сразу сморщился:
– Им много не надо. Две-три возьмут и всё, им уже на год хватит.
Ясно. Ткани я возить не собирался. Да и не понимаю я ничего в тканях.
Затем разговор перешёл на мультитулы. Ефрем отсчитал Макарычу деньги, а тот выделил мою долю.
– Макарыч, ты смеёшься надо мной? – сам улыбаясь во весь рот, спросил я. – Ну, куда они мне, эти копейки?