Магический спецкурс
Шрифт:
Этому плану не суждено было сбыться. Не прошло и пяти минут после ухода Хильды, как послышались приглушенные шаги: кто-то медленно и осторожно подходил к моему столу. Профессор Норман?.. Мое сердце поскакало галопом, но стоило поднять взгляд от книг, как оно сначала разочарованно замерло, а потом забилось еще быстрей. На этот раз от страха. Передо мной стоял Геллерт Ротт, старший легионер столицы.
Наверное, я заметно побледнела. Он досадливо поморщился и тихо, чтобы не нарушать библиотечную атмосферу, произнес:
— Пожалуйста, госпожа Ларина, не
Я с трудом сглотнула и слегка откашлялась, потому что иначе не смогла бы внятно ответить.
— Хорошо. О чем?
— Лучше не здесь, — он оглянулся по сторонам. — Тут все-таки читальный зал.
Я тоже оглянулась, еще раз убеждаясь, что, кроме меня и библиотекаря, в помещении больше никого нет, но спорить не стала. Быстро собрала вещи, сложила книги в стопку и отнесла к конторке.
— Не убирайте далеко, ладно? — попросила я библиотекаря. — Я вернусь после обеда, чтобы закончить.
Тот кивнул и отложил книги в сторону, с любопытством поглядывая на Ротта. Вероятно, он знал, кем является этот мужчина. Да даже если бы не знал, наверняка понял по форме, что он легионер.
Вслед за Роттом я покинула здание и дошла до скамейки в парке между учебным и жилым корпусами. Похоже, он хотел не столько уйти из библиотеки, сколько поговорить без свидетелей.
— Послушайте, Таня… — начал он, когда я осторожно села чуть ли не на противоположном краю скамейки, но тут же осекся. — Я могу называть вас просто Таней?
Я неопределенно кивнула головой, давая понять, что он может называть меня хоть Зиной, хоть «Эй, ты». Единственное, чего я хотела, — это чтобы наш разговор поскорее закончился.
— Так вот, Таня, я не хочу, чтобы между нами осталось какое-то недопонимание. — Легионер обезоруживающе улыбнулся, заставив меня снова подумать о том, какое у него все-таки красивое, благородное лицо.
Что не так с этим магическим миром? Что ни мужчина — то красавец, как в голливудской романтической комедии. И каждый второй почему-то жаждет со мной пообщаться. Если бы я пользовалась таким спросом в родном мире, уже была бы замужем. Возможно, не в первый раз.
— Что вы имеете в виду?
— Свое поведение в четверг. — Он вздохнул. — Должно быть, я показался вам злобным, мелочным и вообще очень плохим. Цеплялся к вам, обвинял во лжи, в соучастии в преступлении, грозил арестом или как минимум задержанием.
На моем лице, наверное, отразилось полное согласие с его словами, потому что улыбка Ротта стала виноватой. Мягкий тон и вполне адекватная манера разговора вселили в меня уверенность. Такую, что я неожиданно для самой себя сказала:
— Насколько я поняла, вас интересовала не столько я, сколько профессор Норман. Вы же его на самом деле хотели обвинить? Чтобы как минимум задержать, а лучше арестовать.
Его брови удивленно взметнулись вверх, а потом на лице появились одобрение и даже некоторое восхищение.
— Я поражен вашей проницательностью.
— Вы мне льстите, и довольно грубо. — Кажется, на нервной почве меня слегка понесло. — Нужно быть слепоглухонемой идиоткой, чтобы не заметить. К чему этот разговор?
— Я просто не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо. Я понимаю, профессор Норман ваш преподаватель. В какой-то степени авторитет. И, видимо, вы в достаточно близких отношениях, раз он дарит вам дорогостоящие артефакты.
— Он не дарил, — перебила я, только сейчас сообразив, что родители так и не дали мне другой артефакт. Эта тема как-то сама собой замялась, и я так и осталась с перстнем Нормана. — Дал на время, чтобы я смогла учиться. И между нами нет никаких неподобающих отношений, если вы на это намекаете. И в любом случае я совершеннолетняя! — зачем-то добавила я воинственно, совершенно забыв, что Норман утверждал обратное, когда Ротт хотел меня забрать.
Ротт приглушенно рассмеялся, чем одновременно разозлил и озадачил меня.
— А если я просто имел в виду, что он друг вашей семьи или дальний родственник?
Я покраснела и отвернулась, понимая, что сглупила. А все директор со своими намеками и сам Норман со своим сильным, ловким, гибким телом… Так, только не сейчас.
Насладившись моим смущением, Ротт как ни в чем не бывало продолжил:
— Дело не в том, что я плохой легионер. И не в том, что я предубежден против Нормана. Не знаю, в курсе ли вы, что он носит иллюзию. Лицо, которое вы видите каждый день, не его.
— Я знаю, — поспешно отозвалась я, продолжая смотреть в сторону, на верхушки уже окрасившихся в желтые, красные и золотые цвета деревьев. Едва ощутимый ветерок шелестел листвой, яркое и еще теплое, несмотря на начало октября, солнце отражалось в каплях воды от недавно прошедшего дождя. Я делала вид, что все это очень привлекает мое внимание.
— Но, возможно, вы не знаете, что еще двенадцать лет назад Яна Нормана не существовало, — тон легионера стал чуть жестче. — И уж совершенно точно вы не можете знать, что в то же время бесследно исчез человек, стоявший во главе незаконного монархического культа. Единственное, что о нем достоверно известно, — он был темным магом и выступал за возвращение монархического строя. Часть его последователей мы поймали, но не всех. Таких групп много, но его была одной из самых опасных. Мы предполагаем, что он стал идейным вдохновителем для монархистов. Есть мнение, что он прямой потомок одного из последних великих королей. Куда он делся, никто не знает.
— Одного из последних великих королей? — повторила я слова, резанувшие ухо, и снова повернулась к Ротту.
— Одного из трех главных королевских родов, которые перестали быть королями, когда возникла Первая Республика.
Норман с большим уважением говорил о Норде Сорроу. Разве тогда он не намекнул мне, что является потомком кого-то из его бастардов?
— Вы полагаете, что профессор Норман — тот монархист? — зачем-то уточнила я. Было и так понятно. — А мне-то вы об этом для чего говорите?